Лорел Гамильтон - Голубая луна (перевод Б Левина)

- Знаешь, что мне на самом деле хотелось бы сделать? Упасть на колени и лизнуть эту роскошную рубашку. Мне интересно, сколько тебя могла бы я засосать сквозь ткань.

Он засмеялся тихим и низким голосом. От этого смеха у меня по всему телу пошли мурашки, напряглись соски и другие места тоже. Его смех был ощутим, назойлив. Он умел голосом делать такое, чего другие мужчины не могут и руками. И все же он боялся, что я брошу его ради Ричарда.

Он опустил лицо между моих грудей, потерся щеками, гладя меня атласом рубашки, и у меня участилось дыхание.

Я вздохнула и склонилась к нему.

- Я не собираюсь бросать тебя ради Ричарда. Но он в беде, а это важнее секса.

Жан-Клод поднял ко мне лицо - наши руки так переплелись, что он едва мог шевельнуться.

- Поцелуй меня, ma petite, я не прошу большего. Только поцелуй, чтобы я знал, что ты меня любишь.

Я приложила губы к его лбу.

- Я думала, что ты больше уверен в себе.

- Так и есть, - ответил он. - С кем угодно, но не с тобой.

Я отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

- Вообще-то любовь должна придавать уверенности, а не отнимать.

- Должна, - согласился он. - Но Ричарда ты тоже любишь. Ты пытаешься не любить его, а он пытается не любить тебя. Но любовь не так-то легко убить - и породить тоже.

Я нагнулась к нему. Первый поцелуй был просто касанием губ - ощущением его атласной кожи. Второй был посильнее. Я чуть прикусила его верхнюю губу, и он еле слышно застонал. Жан-Клод тоже поцеловал меня, нежно взяв в руки мое лицо. Он целовал меня, будто пил до дна, пытаясь слизнуть последние капли из бутылки дорогого вина, нежно, страстно, голодно. Я прижалась к нему, водя руками по его телу, будто и они испытывали голод по прикосновению.

Острые его клыки кольнули мне губы и язык. Острая, резкая боль - и медный вкус крови. Жан-Клод издал тихий нечленораздельный звук и навалился на меня. Вдруг мы оказались на кровати, он сверху. Глаза его превратились в синее пламя, зрачки исчезли в наплыве желания.

Он попытался отогнуть мне голову в сторону, ткнуться в шею. Я повернулась к нему лицом, не давая этого сделать.

- Без крови, Жан-Клод.

Он обмяк, ткнулся лицом в смятые простыни.

- Прошу тебя, ma petite!

Я толкнула его в плечо:

- Слезь.

Он перекатился на спину, стараясь не смотреть на меня.

- Я могу входить любой своей частью в любые твои отверстия, но в последней капле себя ты отказываешь мне.

Я осторожно встала, не уверенная, что колени у меня не подкосятся.

- Я не еда.

- Это куда больше, чем еда, ma petite. Если бы ты только позволила мне показать тебе, насколько больше.

Я сгребла охапку блузок и стала снимать их с вешалок и складывать в чемодан.

- Без крови. Таково правило.

Он перевернулся набок:

- Я тебе предложил всего себя, ma petite, а ты себя от меня прячешь. Как же мне не ревновать к Ричарду?

- С тобой я сплю, а с ним даже не встречаюсь.

- Ты моя, но ты и не моя. Не до конца.

- Я не собачка, Жан-Клод. Я не должна кому-то принадлежать.

- Если бы нашла способ полюбить зверя в Ричарде, ты бы не стала прятаться от него. Ему бы ты себя отдала.

Я сложила последнюю блузку.

- Черт возьми, Жан-Клод, это просто глупо. Я выбрала тебя, так? Дело сделано. Отчего же ты так беспокоишься?

- Оттого, что как только он попал в беду, ты бросаешь все и летишь к нему.

- Для тебя я бы сделала то же самое.

- Вот именно, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что по-своему ты меня любишь, но его ты тоже любишь.

Я застегнула чемодан:

- Все, спорить не о чем. Я с тобой сплю. Но давать тебе кровь для твоего успокоения я не собираюсь.

Зазвонил телефон. Изысканный голос Ашера, так похожий на голос Жан-Клода.

- Здравствуй, Анита. Как ты себя чувствуешь в эту прекрасную летнюю ночь?

- Спасибо, Ашер, хорошо. В чем дело?

- Могу ли я поговорить с Жан-Клодом?

Я хотела было возразить, но Жан-Клод уже протянул руку. Я отдала трубку.

Жан-Клод заговорил по-французски - обычно они с Ашером общались именно так. Меня радовало, что ему есть с кем поговорить на родном языке, но сама я слишком плохо этот язык знала, чтобы уследить за разговором. И я сильно подозревала, что иногда вампиры говорили при мне по-французски, как взрослые при ребенке, чтобы он не понял. С их стороны это было грубо и пренебрежительно, но все же, будучи вампирами с возрастом не в одну сотню лет, они не всегда могли с собой справиться.

Жан-Клод перешел на английский, обращаясь уже прямо ко мне.

- Колин отказался допустить тебя на свою территорию. Отказался допустить кого-либо, кто связан со мной.

- Он имеет на это право? - спросила я.

- Oui, - кивнул Жан-Клод.

- Я туда поеду помогать Ричарду. Организуй разрешение, Жан-Клод, или я поеду туда без разрешения.

- Даже если это будет война? - спросил он.

- А, черт! - произнесла я в сердцах. - Слушай, позвони этому сукину сыну, и я сама с ним поговорю.

Жан-Клод приподнял брови, но кивнул. Закончив разговор с Ашером, он набрал номер.

- Колин, это Жан-Клод. Да, Ашер мне сообщил твое решение. Мой слуга-человек, Анита Блейк, желает с тобой говорить. - Он секунду послушал. - Нет, я не знаю, что она желает тебе сказать.

Он протянул мне трубку и откинулся на спинку кровати, как зритель на спектакле.

- Здравствуйте. Это Колин?

- Он самый.

У Колина был среднеамериканский акцент, и потому он по голосу был менее экзотичен, чем большинство вампиров.

- Меня зовут Анита Блейк.

- Я знаю, кто ты, - сказал он. - Ты - Истребительница.

- Да, но я не собираюсь выполнять ликвидацию. Мой друг попал в беду, и я просто хочу ему помочь.

- Он ваш третий. Если ты приедешь, то на моей территории окажется два члена вашего триумвирата. Вы слишком сильны, чтобы я разрешил вам здесь находиться.

- Ашер говорит, что ты вообще отказался допустить кого-либо из наших. Это правда?

- Да.

- Бога ради, почему?

- Даже члены Совета, правители вампиров, боятся Жан-Клода. Вас на моей земле не будет.

- Послушай, Колин, я не собираюсь подрывать твою власть. Мне не нужны твои земли. Я ничего вообще против тебя не планирую. Ты - мастер вампиров и можешь услышать, что я говорю правду.

- Ты говоришь то, что думаешь, но ты слуга. А хозяин - Жан-Клод.

- Не пойми меня неправильно, Колин, но зачем бы Жан-Клоду были нужны твои земли? Если бы у него и были чингизхановские планы, твои земли от наших за три территории. Если бы он собирался стать завоевателем, то начал бы с соседей.

- Может, здесь есть что-то, чего он хочет, - ответил Колин, и я услышала в его словах страх - редкий случай для мастера вампиров. Обычно они лучше скрывают эмоции.

- Колин, я клянусь тебе любой клятвой, что нам от тебя ничего не нужно. Мы только хотим приехать и вытащить Ричарда из тюрьмы, о'кей?

- Нет. Если ты прибудешь без приглашения, это будет означать войну, и я тебя убью.

- Послушай, Колин, я знаю, что ты боишься... - Я тут же поняла, что этого говорить не надо было.

- Откуда ты знаешь мои чувства? - Страх увеличился на одно деление, но куда сильнее возросла злость. - Человек-слуга, умеющий чуять страх мастера вампиров! И ты еще спрашиваешь, почему я не хочу, чтобы ты появилась на моей земле?

- Я твой страх не чую, Колин, а слышу в твоих словах.

- Ты лжешь!

У меня стали напрягаться плечи. Меня вообще легко вывести из себя, а этот Колин еще и старался.

- И как же нам помочь Ричарду, если мы никого не пошлем?

Я говорила спокойно, но чувствовала, как у меня сжимается горло, и голос стал чуть тише от усилий не заорать.

- Что случится с вашим третьим - меня не касается. Мое дело - защищать свою землю и свой народ.

- Если из-за этих затяжек с Ричардом что-нибудь случится, я уж постараюсь, чтобы это стало твоим делом, - сказала я все еще спокойным голосом.

- Видишь? Уже начались угрозы.

Напряжение в плечах захватило шею и вылилось у меня изо рта.

- Слушай, ты, мелкое ничтожество, я все равно приеду. Я не допущу, чтобы Ричард пострадал из-за твоей паранойи!

- Значит, мы тебя убьем.

- Вот что, Колин: не становись у меня на дороге, и я не буду становиться на твоей. Полезешь - я тебя уничтожу. Это ясно? Война будет, только если ты ее начнешь. Но если ты начнешь, Богом тебе клянусь: я ее закончу.

Жан-Клод отчаянными жестами просил трубку. Несколько секунд он пытался у меня ее отнять, пока я обзывала Колина грязным старым политиканом и словами еще похуже.

Жан-Клод извинился в пустую гудящую трубку, потом повесил ее и поглядел на меня. Очень красноречиво поглядел.

- Я бы мог сказать, что у меня нет слов или что я не верю, будто ты такое сделала, но я верю. Вопрос лишь в том, понимаешь ли ты, что сделала?

- Я еду выручать Ричарда. Могу обойти Колина, а могу переступить через него. Выбирать ему.

Жан-Клод вздохнул.

- Он вполне вправе счесть это началом войны. Но Колин очень осторожен, так что он сделает одно из двух: либо подождет, не предпримешь ли ты что-либо враждебное, либо попытается убить тебя, как только ты ступишь на его землю.