Наталья Андреева - Ангард!

– Это блеф, – сказал Алексей. – Двойное дно. Нельзя убить такого человека, как Петр Воловой, среди бела дня, показавшись при этом во всей красе. Если только это не наемный убийца, которого за углом ждет вертолет, а вертолет ждет миномет. Человек, дни которого сочтены. И который знает это.

– Пойдем к его жене вместе, мужики там уже побывали, но она с ними почти не разговаривала. Ты ее хорошо знаешь. Помоги.

– Думаешь, мне легко?! Как я ей в глаза посмотрю?!

– Леша. Наберись мужества. Анастасия Вячеславовна – наш главный свидетель.

– Насколько я знаю эту женщину… Никакого разговора не получится. Это для нее огромное горе. Да что там! Она любила мужа! И только мужа! Ты понимаешь? Любила!

– А домработница? С ней можно поговорить?

– У них гувернантка.

– Она знает друзей семьи. Нам нужны фотографии. Машина машиной, но тот, кто был за рулем…

– Ладно. Пошли.

Леонидов развернулся и решительно зашагал к дому, где жили Воловые. У него не укладывалось в голове. Волового убили! Убили Петра Волового! Барышев все сказал верно. Если это был старый друг, значит, он, Алексей Леонидов, этого человека знает. По долгу службы. Не может не знать, ибо он с Воловым и его семьей тесно общался. На даче у него бывал. Ша шлыки жарил. Вино пил.

Проморгал. Как?

Он ехал в лифте и грустил. Через минуту его обвинят во всех смертных грехах. И за дело. Петра Андреевича проморгал. Настю Воловую откровенно жаль. Леонидов тайком ей симпатизировал. Тайком, потому что жена ревновала. Несмотря на то, что Настя не была красавицей. Напротив. Петр Андреевич был высокого роста, метр девяносто, Настя – не больше метра шестидесяти. В юности худенькая, субтильная, после трех тяжелых родов располнела, черты лица расплылись, начались болезни. Настя страдала заболеванием почек, кожа ее лица была пористая, землистого оттенка. Она ходила по врачам, а порою ложилась в больницу очищать организм от всякой дряни. Но хотеть рожать детей не перестала. По натуре она была неисправимой оптимисткой. Про таких женщин говорят: «В них что-то есть». В том, что Воловой обожал жену, не было ничего странного. Путь от бедности к богатству они прошли вместе, бывало всякое. Настя смеялась, разбавляя водой тушь для ресниц. Смеялась, штопая мужу носки и ставя кожаные заплатки на джинсы сыну. Смеялась, когда маленькая дочь подарила на день рождения бусы, сделанные из макарон. Нанизанные на суровую нитку «перья». И до сих пор это ее любимые бусы. Потом она так же звонко смеялась, стоя на Эйфелевой башне рядом с любимым Петей. Внизу был Париж. Ей было смешно, что жизнь такая странная, непредсказуемая штука.

Непредсказуемая…

Леонидов знал, что восемь лет назад она вывозила мужа с курорта со сломанной в двух местах ногой и травмированным позвоночником. На экскурсии в аквапарке огромный Петр Андреевич неудачно упал с водяной горки. Точный диагноз могли поставить только в Москве, по месту жительства, там же оказать квалифицированную медицинскую помощь и по необходимости сделать операцию. На руках у Насти, кроме стонущего от боли мужа, было двое детей. Четырехлетняя девочка плакала от страха. Надо было срочно найти вертолет, потом погрузиться на самолет. Но Настя справилась. Маленькая женщина, которая мужественно переносила любые невзгоды.

Справится ли она теперь?

– Спокойно, Леша, – положил ему руку на плечо Барышев.

– Я спокоен.

Дверь в секцию, где находились обе квартиры Воловых, была не заперта. И дверь в саму квартиру, как оказалось, тоже. Они зашаркали ногами в прихожей, чтобы обозначить свое присутствие. Наконец, в холле появилась хозяйка. Леонидов отметил, что, быть может, впервые в жизни Настя не улыбается. А тогда, на юге? Какое у нее было выражение лица?

– Я знала, что вы придете, – устало сказала маленькая женщина. – Потому и не поехала с ним. Я…

Леонидов испугался, что она сейчас упадет в обморок. В квартире было тихо. В первой квартире. Должно быть, дети и гувернантка ушли в другую половину.

– Я в порядке, – сказала Настя. Анастасия Вячеславовна.

И тут Алексей поймал ее взгляд. «Как ты, начальник его службы безопасности, мог допустить?!» А как, если ничего не было?!

– Анастасия Вячеславовна, у нас к вам несколько вопросов, – официально сказал Серега. – Если вы, конечно, в состоянии ответить.

– Я отвечу. Уверена, вы его поймаете…

– Задержим, – мягко поправил Барышев.

– Какая разница? Мне теперь какая разница?

– Настя, вы должны вспомнить, – Алексей вздохнул, – что было? Вчера он уехал с работы в прекрасном настроении. Вы собирались на дачу…

– Да, – кивнула Настя. – Я хочу вам показать… Пройдемте в его кабинет.

Следом за хозяйкой они прошли в квартиру. Леонидов прекрасно знал расположение комнат, ибо бывал здесь не раз. Там, на другой половине, жили дети. Трое детей, три комнаты. Если бы родился еще ребенок, Воловой купил бы третью квартиру и присоединил ее к двум другим. Деньги, которые он зарабатывал, были предназначены его детям. На этой половине была огромная кухня, точнее сказать, столовая, а также гостиная, спальня супругов и рабочий кабинет хозяина. Анастасия Вячеславовна открыла дверь:

– Прошу.

Они вошли. Барышев невольно присвистнул. То, что в кабинете стоял рабочий стол, а на нем плоский жидкокристаллический монитор, было в порядке вещей. Рабочее место крупного бизнесмена. Телефон, модем, принтер… Но одну из стен занимал роскошный ковер ручной работы. На ковре две шпаги. Судя по инкрустированному камнями эфесу и позолоте, века минувшего. Не исключено, что раритет. Ведь Петр Андреевич Воловой был богатым человеком. Итак, шпага. Дуэльное оружие. Тут же огромных размеров колет и маска. Все это не вязалось с компьютером и прочей оргтехникой.

– Петина страсть, – тихо сказала жена.

– Он занимался фехтованием? – спросил Барышев, подходя к ковру. И протянул руку к шпаге.

– Осторожнее! – предупредила Настя. – Настоящие. Для учебных боев у Пети были другие. Это оружие девятнадцатого века. Дуэльные шпаги. Колет и маска сделаны на заказ. Петя очень крупный мужчина. Был, – тихо добавила она. И вновь не заплакала.

– Так что с фехтованием? – осторожно напомнил Алексей.

– В детстве он ходил в фехтовальный клуб «Рапира». А лет двадцать назад их четверка, все из «Рапиры», выиграла первенство города. У Пети первый разряд, – с гордостью сказала Настя. – Потом он забросил тренировки, поступил в институт. Учиться было трудно, а Петя… Он окончил с красным дипломом. Было не до фехтования. Прошли годы. Работал экономистом на крупном предприятии, потом открыл собственное дело. Было трудно, иногда очень трудно, – равнодушно сказала она.

Ее взгляд скользнул по ковру. Дуэльная шпага в руке мужа казалась ей игрушкой. После тридцати Петр Андреевич заметно отяжелел. Мечтал похудеть, сел на строгую диету. Беспокоила травма позвоночника, полученная восемь лет назад. А он так мечтал возобновить тренировки…

– Фотография есть? – спросил Алексей. – С кубком, который выиграла четверка?

– Да, конечно. Для Пети это была святыня. Так же, как их дружба, – сказала Анастасия Вячеславовна. – Хотя они не собирались вчетвером лет двадцать. Так, чтобы всем вместе. Но у них была договоренность…

Она подошла к шкафу и осторожно, словно та была хрустальной, открыла дверцу. Мебель в кабинете была старинная, красного дерева. Женщина достала старый альбом в бархатном переплете синего цвета. Подошла к столу и аккуратно положила альбом на сверкающую поверхность:

– Вот.

Леонидов открыл альбом. В свое увлечение хозяин фирмы его не посвящал. Это была тайна за семью печатями. Работа есть работа, а друзья есть друзья. А хобби есть хобби. Петр Андреевич в быту был человеком немного застенчивым. Если уж предстать перед знакомыми со шпагой в руке, то так, чтобы не показаться смешным. Тренировался он тайно. Теперь Алексей был уверен: да, тренировался.

Леонидов и не подозревал, что в юности Воловой был неплохим фехтовальщиком. Шпаги и колет в кабинете видел, но предполагал, что это так называемые «понты». Когда деньги девать некуда, начинается охота за экзотикой. Всяк мечтает прослыть оригиналом. Некоторые крокодилов в доме держат или гремучих змей, а Петр Андреевич держал дуэльные шпаги. Оказывается, Воловой умел обращаться с холодным оружием. И вот тому подтверждение. Четверка парней салютует шпагами. Команда спортивного клуба «Рапира». Они же после финального боя. В руках у того, что стоит в центре, кубок. Алексей внимательно вгляделся в лицо. Парень и сам похож на стальной клинок. Худой, гибкий и весь какой-то узкий. Губы узкие, а нос хрящеватый, хищный. Жесткие черные волосы, глубокие темные глаза…

Тут он понял: знакомое лицо. Это же…

– Да. Евгений Рощин. Известный театральный режиссер, – кивнула Анастасия Вячеславовна. – Его часто показывают на канале «Культура». Рощин в моде. – В ее голосе прозвучало легкое презрение.