Ольга Славина - Игры больших мальчиков

— Все зависит от компромата, который удастся накопать, — возразил отец. — На некоторые вещи глаза не закроешь. Так что будьте осторожнее. Я бы не хотел, чтобы ваши похождения обсуждали на правительственном уровне.

— Папа, какие похождения? — возмутился Горчаков-младший. Все-таки иногда респектабельность не помешает. — Что за наветы? Мы тут благотворительный концерт устраиваем, а не оргию.

— Отлично, сынок. — Отец сделал вид, что поверил в чудесное перерождение своего шалопая, да и чужого тоже. — Да вы с Олегом просто пай-мальчики. Надеюсь, и после концерта оргии не будет…

— Что же вам все неймется-то, Екатерина? — с кривой усмешкой спросил Олег Черкасский. — Вот зачем вы сюда забрались? Написано же: посторонним вход запрещен. Что же вы не можете мимо пройти, все время вмешиваетесь? А с виду рассудительная барышня, тихая. В вашем омуте не черти водятся, а какие-то добровольные помощники милиции. Почетную грамоту с Петровки, 38 хотите?

— Если бы я прошла мимо, вы бы убили Милу. — Катя старалась не бояться.

Раньше надо было дрожать. Сидеть дома и дрожать. А не шататься по техническим помещениям в обществе убийц и их оруженосцев.

И все-таки Черкасский. Интуиция не подвела. Катя задержала тогда преступника. Никакое это было не недоразумение. Недоразумение, что его отпустили. Поверили в этот бред с игрой. Но ведь Мила подтвердила его слова. Впрочем, она могла и не знать, чем закончится его эротическая фантазия. Пакт о ненападении между СССР и Германией тоже имел далеко идущие последствия: пол-Европы прошагали, полземли…

Но, с другой стороны, зачем все это Черкасскому? Он же и так главный игрок. Зачем ему параллельная цепь событий? Здесь нет логики. Просто Катя действительно подозревает всех. А ее второй босс мог случайно заглянуть сюда. Да хотя бы в поисках фотографа, которому фирма деньги платит не за то, что он прячет в кофрах стволы и шатается по балконам. Может быть, бояться не поздно, а рано? Черкасский просто иронизирует, ей лишь послышалась в его тоне угроза…

— Влад, ты свободен, — кивнул Олег фотографу. — Дальше я сам.

Что сам?! Они остались на балконе вдвоем. Черкасский смотрел на Катю насмешливо, как на кактус без колючек. Сколько ни старайся, все равно не уколешь.

— Убил бы я Милу, не убил бы я Милу. Вам-то, Катенька, что за дело? — лениво поинтересовался он. — Не шныряли бы вы по коридорам да балконам, устраивали бы лучше свое женское счастье. Оно ведь не в том, чтобы Милу спасти? Или хотя бы пили бы шампанское сейчас в буфете. Где вы еще не «Советское» попробуете?

— Вам не про «Советское» шампанское надо думать, гражданин Черкасский, а про советский суд, самый гуманный в мире, — не осталась в долгу Катя.

Помирать, так с музыкой!

— Суд, Катенька, для лохов. А победителей, как известно, не судят. И речь не только о том, что еще мой дедушка на службе советскому народу и коммунистической партии успешно победил нищету в отдельно взятой семье. А еще и о том, что лично я победил серость и скуку. Так что все у меня будет в порядке, дорогуша. Жаль, о вас такого не скажешь. У вас закружится голова, и, скорее всего, вам придется рухнуть с этой верхотуры. Но ничего, потеря небольшая. Лешка, конечно, еще немного помучается чувством вины, если решит, что вы покончили с собой, не сумев пережить наш маленький розыгрыш. Однако Светик сумеет его утешить, не сомневайтесь…

Вот вам и прямая и явная угроза. Дождались. И двух мнений здесь быть не может.

— Но разве я вписываюсь в ваш сценарий? — удивилась Катя. — У меня дворянских корней нет.

Она и не предполагала, что когда-нибудь доведется этим похвастаться.

— А мне понравилось переписывать сценарий. Менять в зависимости от обстоятельств. И душить мне понравилось, представляете? Та, первая, дамочка сначала согласилась, а потом вдруг за артачилась. Пришлось перегнуть палку, вернее, перетянуть ожерелье, чтобы она весь подъезд не перебудила. С Милой, конечно, все лучше проходило. Она — девушка без комплексов. Возможно, ее бы я не стал совсем душить. Но тут явились вы и кайф сломали. Я еще тогда решил, что прикончу вас, Катенька. Когда вы заперли меня в этом пыльном гробу, мне так страшно стало. Вы даже мою фамилию не спросили, кредитную карточку не проверили, вообще слушать не стали. Заперли — и все. Будто я лох какой-то. Вор квартирный, которого хозяева застукали. Самое мерзкое — это бессилие.

— Самое мерзкое — это убивать людей, — возразила Катя.

Итак, Черкасский признался, что та, первая, жертва янтарного маньяка — его рук дело. И ему понравилось душить. И он подумывал повторить это с Милой. Значит, он действительно маньяк, а Катя Милу спасла. Никакая это не параллельная игра. Это серия. Хотя третья девушка сюда не вписывается. Там Петр постарался.

— Вы, наверное, очень удивились третьей жертве янтарного маньяка, — предположила Катя.

— Я удивился, что меня так назвали. И, подозреваю, по вашей милости. Вы как-то невероятно быстро связали между собой Милу и ту, первую. Менты бы еще долго репу чесали. А вы бам — и выдали им все тайны. Черт меня дернул в вашем архиве все это провернуть. Место с историей и со старыми девами вроде вас, Екатерина. Типаж известен. Заняться нечем, вот и суетесь во все дырки. Я понимаю, мужчины вами не интересуются, в постель не волокут. Но есть же масса других занятий. Вот, например, вязать не пробовали? Впрочем, чем больше препятствий, тем выше уровень сложности. Прыжок с табуретки — это одно, а с парашютом — совсем другое.

Так это комплимент или наезд? И при чем тут вязание? Катя занимается наукой. А мужчины пусть волокут, обманывают и предают кого-нибудь другого…

— Хотелось бы уточнить насчет Вольского. — Она сменила тему. Если уж убийца решил дать тебе интервью, глупо не включить диктофон и не забросать его вопросами. — Вы застрелили его, потому что он вписывался в сценарий игры? Или чтобы сделать приятное Валерии?

— Ну, сначала я решил, что игра должна стать реальной. Эти полунамеки, отдаленные сходства, декорации… Нет уж, это не для меня. История должна повторяться во всей красе. Душить так душить, стреляться так стреляться. Колька Волконский хотел зарядить свой револьвер холостыми. Но я шумовым эффектом не ограничился. Заплатил Владу за боевые патроны. Колька-то не разбирается. Здорово получилось. Прямо в сердце. На глазах у восточной красавицы. Переполох в особняке. Жаль, что я такое зрелище пропустил. Правда, потом мне его в красках описывали, в том числе газеты.

То есть смерть Волконского тоже на совести Черкасского? Надо же, он умудряется лишать жизни на расстоянии. И даже тюремные решетки не помеха. И Влад тоже хорош. Хотя на спуск нажал сам Николай, причем при свидетелях. Все же это не самоубийство. Олег и Влад прикончили его безо всякой жалости. И безо всякой причины.

Фотограф хотя бы имел корыстный мотив. А Черкасский? За что он разделался с Волконским? Они же вроде друзья…

— Думаете, почему я заказал настоящие патроны для револьвера друга? — Злодей будто прочел ее мысли. — Я же сказал, для чистоты эксперимента, для реальности. Мы же не малыши в песочнице. Нам нужны игры, чтобы щекотать нервы. Чтобы адреналин. Игры для взрослых мальчиков. Жаль, что Лешка не понял, в чем кайф. Испугался чего-то. Пошел на попятную. Хватит, мол, доигрались. Я же только вошел во вкус. Впрочем, для моей игры партнеры не нужны, нужны только жертвы. С Петром вообще все получилось волшебно. Такое совпадение — Петр Аркадьевич. И Лера из-за него спать спокойно не может. Оставалось лишь заманить его в театр. Понятно, что он отличал Малый театр от Большого по коням и дядьке в кресле. Завзятый театрал, ничего не скажешь. Но тут благотворительный фестиваль подвернулся. Я попросил Светика пожужжать нашему авиатору об этом в ушки. Поддержка правительства, освобождение от налогов. Она передала ему приглашение. И он клюнул. Ну а дальше — дело техники. Влад и российская оборонная промышленность не подвели. Винтовка — это для настоящих мужиков. А то сидим в офисе и ничего тяжелее зажигалки в руках не держим. Здесь же такая мощь! Пришлось, конечно, взять пару уроков, чтобы отдача с ног не сбивала, чтобы пристреляться. Было здорово. Может, Лешка и прав. Сколько можно все на стриптиз да в сауну. Есть и другие развлечения. Застрелить кого-нибудь в театре — это вам не напиться в «ГоряЧем». Требовалось все продумать. Не только жертву заманить, но и оружие про нести, позицию выбрать. Чистый адреналин! А потом еще в новостях про это смотреть. Как все теряются в догадках, строят невероятные гипотезы, комментируют с важным видом. Но наверняка-то знаю, что и почему произошло, только я…

— Сегодня вы решили выйти на бис, — предположила Катя.

— Еще вчера я думал, что игра сделана. И даже было как-то грустно. А потом Лерка мне поведала о вашей гипотезе. Ну, вы, Катенька, и замудрили. Нет никакой параллельной игры. Есть одна игра, моя. И первый уровень — это дамы с янтарем. Второй — самоубийство Кольки. Что же касается какого-то милиционера с моей фамилией и нечистой совестью, которого вы откуда-то выкопали, то это совпадение и ничего больше. Во всяком случае, я с ним не знаком и его табельный пистолет на выстрелы не подбивал. Третий уровень, как и было первоначально задумано, — убийство в театре. Однако вы открыли четвертый уровень. За что вам, Катенька, отдельное спасибо. Во-первых, я тут подумал насчет Лешки. Он, конечно, хороший парень, мы знакомы сто лет. Но нужно ли мне делить с ним ресторан, если я и сам могу им управлять? Может, стоит снять сегодня фильм «Убийство в театре — 2». Для пущего эффекта. Все и так в панике. Снайпер в гостях у Мельпомены. А представляете, что начнется, если и сегодня здесь кого-нибудь застрелят? Так и вижу заголовки: «Зрители на линии огня», «Призрак оперы поселился в драме», «Публика сдает билеты»… Или выбрать мишенью Лешкиного отца? Если с дядей Сережей что-то случится, тетя Алла станет плакать не так горько, как остальные его знакомые дамы. У Горчакова-старшего всегда были две страсти: победа в суде и победа в постели. Иногда ему даже удавалось совмещать…