Марина Серова - Моя дорогая служанка

– Я… вы понимаете…

– Я все понимаю, – сказала я, – давайте, давайте сюда это…

Серафима Аркадьевна медленно подняла свою руку и подала сверток мне. Я взяла его и сразу ощутила тяжесть металла, длинный ствол, прямоугольную рукоятку. Я развернула тряпку: передо мной лежал пистолет системы Макарова.

– Ну, что же вы, Серафима Аркадьевна! Полиция с ног, можно сказать, сбилась в поисках орудия преступления, а вы его укрываете…

Я посмотрела на женщину с укоризной. Она молчала, опустив голову. Потом подняла ее и, заикаясь, сказала:

– Я в-вам… Я в-все об-объясню…

– Да уж будьте так любезны. Но, разумеется, не здесь, не на чужом участке. Предлагаю вернуться на вашу дачу…

Женщина только кивнула в ответ. Мы подошли к забору в том месте, где бабушка пролезла сквозь него.

– Давайте я первая, – сказала я и начала протискиваться между досок.

Оказавшись по ту сторону забора, я спросила Серафиму Аркадьевну:

– Вам помочь?

– Если вас не затруднит…

Оказавшись на родной территории, женщина вдруг как-то приосанилась и уже твердой походкой направилась к своему крыльцу. Я достала из сумки мобильник и набрала номер Мельникова:

– Андрюша, ты у нас где, родной?

– Я выхожу из своего отделения, собираюсь пойти домой…

– Извини, Андрюша, но, боюсь, у тебя ничего не получится.

– Это почему? Кто мне запретит?

– Я сейчас приеду к тебе…

– Даже и не думай, мать! Я тебя ждать не собираюсь, я уже на крыльце… Нет, я уже на остановке маршрутки, вот!

– Тогда вернись в отделение, потому что я еду к тебе вместе с преступником и пистолетом…

– Каким пистолетом?! Ты что, Тань? Первое апреля давно прошло…

– С тем самым пистолетом, из которого застрелили Карину Овсепян, нашу многострадальную домработницу.

– Черт! Ты не шутишь?

– Нисколько. Я сейчас в дачном поселке «Бергамот», это за деревней Окунеевка, направо.

– Ого! Это каким же образом…

– Долго объяснять, Андрюша. Ну, что, ты меня ждешь или как?

Мельников выдержал паузу:

– Ладно. Что с тобой поделаешь?.. Только давай так: ты никуда не рыпайся, я сейчас сам к тебе приеду. Сможешь встретить меня?

– Да, у въездных ворот. Запомнил? Дачный поселок «Бергамот», за деревней Окунеевка, направо.

– Еду…

Я поднялась на крыльцо и зашла на веранду.

Серафима Аркадьевна включила здесь свет. Веранда была довольно большой и просторной. Посередине ее располагался круглый стол, накрытый старой льняной скатертью. Вокруг него было четыре стула. Электрический самовар стоял рядом на облупленном маленьком холодильнике «Саратов». Наверное, вся семья, приезжая на выходные к бабушке на дачу, собиралась здесь пить чай.

– Садитесь, Татьяна, – Серафима Аркадьевна сделала приглашающий жест рукой в сторону стола.

Она поставила на него две чашки с блюдцами, сахарницу и заварник.

Я опустилась на один из стульев. Самовар шумел, хозяйка, достав из холодильника банку варенья, тоже присела к столу. Я удивилась про себя, как она может в такую минуту еще думать о чае.

Серафима Аркадьевна сидела на своем стуле прямая и загадочная, как царица Савская на троне. Она смотрела на меня почти спокойно, лишь грудь ее вздымалась чуть сильнее обычного.

– Я хочу сделать заявление, – ровным и почти ледяным голосом сказала она.

Я вздохнула с облегчением:

– Давно пора!

Она начала свой рассказ медленно, с достоинством. Слушать ее размеренную речь и приятный, хорошо поставленный голос было одно удовольствие.

– Я уже говорила вам, Татьяна, что с приходом новой домработницы, этой Карины, в доме моей дочери начались сплошные неприятности. Я уже не говорю о некачественной уборке квартиры, по воскресеньям Маргарита сама брала тряпку в руки и убиралась, так что бог с ней, с грязью! Но когда начали пропадать украшения и деньги!.. Пропала даже моя белая шаль – ручная работа, дорогая вещь… Потом началось кое-что похуже… Однажды дочь с ужасом поведала мне, что стала замечать, как наш Женечка смотрит на эту девицу. Я ей тогда сразу сказала, чтобы она немедленно выпроводила эту мерзавку. Но она стала плакаться: где я найду новую горничную, хорошей надо платить много… Впрочем, не будем об этом. Одним словом, я взяла с дочери слово, что она начнет потихоньку подыскивать новую домработницу, а этой укажет на дверь.

– Кажется, она не поспешила воспользоваться вашим советом, – предположила я.

– Увы! – вздохнула графиня и продолжила свой рассказ: – Потом начались настоящие неприятности. Деньги и украшения продолжали пропадать, но самое ужасное, что я однажды подслушала, как мой внук был в своей комнате с этой мерзавкой. Она совратила нашего мальчика, да, мальчика!.. Ведь тогда ему было только восемнадцать. Я неожиданно приехала днем в квартиру моей дочери, открыла дверь своим ключом и услышала, как из его спальни доносились… характерные звуки. Вы меня понимаете?

Я кивнула.

– Я на цыпочках подкралась к двери и подслушала, что они говорили. О, ужас! Она рассказывала, что ее брат – уголовник, что он недавно освободился из колонии, разыскал ее и теперь требует у нее денег. Я поняла, что все мы в опасности, ведь если эта домработница даст ключи от нашей квартиры своему брату, еще неизвестно, что он с нами здесь сделает! Я решила пока ничего не говорить дочери, у нее и так забот хватает, но потребовала, чтобы она выставила эту дрянь из квартиры немедленно. Вскоре она так и сделала, но оказалось, что причина была куда более серьезная: она застала мужа с ней в своей спальне. Как вам это нравится?! – Серафима Аркадьевна сложила руки в замок и прижала их к груди.

Она помолчала пару минут, я ее не торопила. Она посмотрела в сторону, на самовар. Он в эту минуту закипел, и хозяйка налила кипяток в пузатый заварник. Поставив его обратно на самовар, на специальную подставочку на самом верху, она вздохнула глубоко и продолжила:

– Эта мерзавка ушла, но неприятности в семье моей дочери с ее уходом не закончились. Мы узнали, что она продолжает поддерживать отношения с обоими мужчинами… Вы только представьте, Татьяна, каково было моей Маргарите делать вид, что все в порядке? Встречать мужа с работы, ложиться с ним в постель, улыбаться ему и терпеть, терпеть эту боль!.. Она вся извелась! Если бы вы видели, как она выглядела раньше! Помню, когда ей было уже сорок три, ей давали только тридцать пять. Конечно, она посещала салоны красоты, пользовалась дорогими кремами, делала маски и все такое. Но тем не менее… И вот, в один прекрасный день мой внук, этот тихий домашний мальчик, вдруг заявляет мне, что женится. Я едва не получила сердечный приступ! На ком это, спрашиваю? А он хитро так улыбается: мол, есть одна женщина, и такая, что вы все ахнете! Нет, вы представляете, Татьяна?..

Я, разумеется, сразу догадалась, кого он имел в виду. Выпила пузырек валерьянки, кое-как успокоилась, но стала постоянно подслушивать у него под дверью. Да, да, я подслушивала и не стесняюсь говорить об этом, потому что это мой единственный внук, и его судьба мне совсем не безразлична. И потом, что было бы с Маргаритой, если бы этот несмышленыш, этот дурачок осуществил свое намерение?!

Серафима Аркадьевна встала и налила нам чай. Я ждала, пока она закончит, поблагодарила ее и принялась потихоньку прихлебывать ароматный напиток, пахнувший какой-то травой. Хозяйка между тем продолжила свое повествование:

– …Вскоре я услышала, как он говорил ей по телефону: «Карина, не забудь свое обещание. Он не должен больше бывать у тебя! Ты поняла? Ты сдержишь слово?..» Я догадалась, что мальчик говорит о своем отце. Потом он еще что-то пробубнил про обручальные кольца и предстоящую свадьбу. Я схватилась за сердце: мальчик не шутит. Она вправду женит его на себе!

Я тогда поняла, что пора действовать и притом срочно…

Серафима Аркадьевна глубоко вздохнула, взяла себя в руки и продолжила:

– Я еще не сказала вам, Татьяна, одну вещь… Дело в том, что мой муж, полковник Завьялов, пятнадцать лет назад… одним словом, оставил нашу семью. Он нашел другую женщину, молодую и, по его словам, очень одинокую. Он решил скрасить ее одиночество и ушел к ней. Поверьте, мне до сих пор больно говорить об этом…

– Тогда не надо. Серафима Аркадьевна, я знаю эту историю, так что можете опустить этот момент, – сказала я.

Женщина посмотрела на меня удивленно-восторженно:

– А вы и впрямь настоящий сыщик! Разрешите выразить вам мое восхищение!

Я кивнула, и Серафима Аркадьевна продолжила:

– Так вот, я и подумала: неужели моя дочь повторит мою судьбу? Неужели ее тоже ждет одиночество на старости лет? Виталий уже полтора года встречается с этой мерзавкой и распутницей и, кажется, не собирается оставлять ее. Мало того, Женечка, этот чистый мальчик, собирается жениться – подумать только! – на этой твари, на этой проститутке с братцем-уголовником в придачу… Я, конечно, попробовала поговорить с мальчиком, но он был непреклонен: женюсь – и все тут! Маргарита тоже говорила с ним, а Виталия мы даже боялись просить об этом. Мы вообще опасались, что наши мужчины поубивают друг друга из-за этой…