Ольга Баскова - Красная ночь

— Что делать дальше, — он мрачно посмотрел на нее, — не могу же я оставаться тут вечно.

— Побеседуй с уголовным розыском, — предложила девушка. — Возможно, тебе поверят.

— Нет! — с каким-то отчаянием крикнул мужчина. — Ты не знаешь моей тещи: это не человек. Когда-то тесть занимал в Приреченске большую должность, и у нее остались связи. Она посылает мне угрожающие сообщения. Короче говоря, есть только один выход.

— Какой?

— Бежать отсюда.

— Но как же… — медсестра растерялась.

— Ты любишь меня?

— И ты еще спрашиваешь!

— Тогда помоги мне еще раз, — прошептал он, гладя ее волосы. — Я уеду за границу и вызову тебя. Там они нас не достанут. А денег хватит на пятерых.

Какое-то чувство мешало Лизе ответить утвердительно.

— Почему ты молчишь?

— Хорошо, — выдавила из себя Сорокина. — Но как это сделать? Мне тоже необходимо алиби.

— Я обо всем подумал, — Никита посадил ее к себе на колени. — Ты зайдешь в палату к женщинам, подойдешь к любой из них и скажешь, что один мужчина вызвал тебя к ней, сообщив о ее ухудшающемся самочувствии, и опишешь меня. Тогда милиция подумает, что я нарочно сделал это, чтобы отвлечь твое внимание. А ты вне подозрений.

— Как же ты пройдешь мимо сидящей на первом Галины? — удивилась Лиза. — Она никуда тебя не пустит.

— Об этом я не подумал. Ничего нельзя сделать?

— Вызовешь грузовой лифт, — подсказала Сорокина. — Он отвезет тебя в прачечную. Откроешь окно.

Банщиков крепко обнял ее.

Последующая операция прошла так же успешно, как и предыдущая, по крайней мере, так показалось девушке. Она запуталась только в одном: сказать ли о том, что ее отвлекал именно Банщиков или это был незнакомый мужчина. И надо же было такому случиться! Заметив путаницу в показаниях, к ней пристала молодая оперативница Кулакова, вычислив все, о чем хотела умолчать медсестра, кроме одного. Разумеется, Банщиков вернется к ней, иначе и быть не может. Однако вернется, чтобы увезти далеко-далеко, а не отбирать свой подарок — драгоценный браслет. Глупые, они не знают, что на все имеющиеся у него деньги он способен купить их вместе с прокуратурой! Внезапно Лиза встревоженно выпрямилась. Они могли оставить здесь засаду, а ей никак не предупредить Никиту: он сменил номер мобильного. В своих невеселых мыслях медсестра не заметила, как сгустились сумерки. От внезапно раздавшегося звонка она вздрогнула.

— Кто там?

— Открывай, — этот голос девушка узнала бы из тысячи. Через минуту она сжимала его в объятиях.

— Лизок, мне некогда, — отстранив ее, проговорил мужчина. — Дай чего-нибудь перехватить на скорую руку — и я помчался. Жди звонка из-за рубежа.

Она побежала на кухню. Ставя чайник на плиту, Сорокина почувствовала, как в ее спину вонзается нож. Она попыталась вырваться, но силы оставили ее. Последней мыслью Лизы была мысль о том, что оперативница оказалась права.

Переступив через труп любовницы, мужчина осторожно снял с ее белой руки браслет. Сбыть такой не проблема. Он не засвеченный, любой возьмет эту вещичку с удовольствием, и она послужит кому-то еще, как недавно служила Лизе. Уходя, Банщиков не чувствовал никакой жалости к обманутой девушке. В конце концов, она сама виновата. Нельзя так слепо доверяться первому попавшемуся. И что за детские мысли о богатой и красивой жизни за границей? Никита расхохотался. Если бы бедняга знала, как он вычислил ее там, в аптеке, и какие мысли лелеял! К счастью для нее, она этого не узнает. Он вышел из квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь.

Расследование

Лариса молча созерцала труп Сорокиной, изредка бросая гневные взгляды на стоящего рядом Сомова.

— Лар, честное слово, не понимаю, как я оплошал, — сокрушался тот. — Ну не показалось мне, что она в опасности.

Кулакова вздохнула:

— А ведь вчера мы могли бы его взять. Теперь ищи ветра в поле.

— Из города ему будет трудно выбраться, — проговорил Павел. — Оповещены вокзалы, станции и наши друзья — гибэдэдэшники. В ювелирных и ломбардах я поставил людей. Найдем гада.

Оперативница покачала головой:

— Если бы! Думаешь, он не подозревает о наших действиях? Избавиться от браслета можно и другим способом. Мы же сами давали заметку в газету о мошенничестве с драгоценностями. Помнишь, в прошлом году участились обращения к нам владельцев дорогих машин: к ним подходили люди, предлагали приобрести ювелирное украшение по низкой цене, объясняя это тем, что им срочно понадобились деньги. А потом выяснялось: вещь либо краденая, либо поддельная. Кстати, несмотря на наше предупреждение, данный бизнес продолжает процветать. Что мешает Банщикову-Семенову поступить таким образом?

Павел кивнул:

— Костик вчера осматривал его машину. Представляю, как она не давала покоя преступнику. Просто чудо, что он не успел ничего предпринять.

Женщина оживилась:

— Нашли что-нибудь?

— Достаточно для пожизненного заключения, — усмехнулся Константин. — Помнишь, Раисины соседи по купе, супруги Совенко, рассказывали: девушка везла мешок с камнями и ракушками. Вероятно, на вокзале она выложила его из чемодана в багажник.

— Как же он не уничтожил сразу такую важную улику? — удивилась Лариса.

— Скорее всего, либо не знал, либо забыл, — пояснил Павел. — И это еще не все. В гараже мы обнаружили его рубашку (ее опознала мать убитой) со следами крови, принадлежащей Королевой.

Лариса развела руками:

— Если он и не приреченский маньяк, то очень опасный убийца. Его необходимо поймать, чем скорее, тем лучше.

— Согласен. Поехали в управление. Ленька сам напишет протокол.

Сев в машину, Павел обратился к коллеге:

— Ты торопишься?

— Так ты же в управление! — изумилась Кулакова.

Киселев покачал головой:

— В суете мы как-то забыли про Тертецкого.

— Не забыли, — отозвалась женщина. — По нему тоже приняты все необходимые меры.

Оперативник почесал затылок:

— Понимаешь, мне Петькин рассказ о бегстве из ресторана покоя не дает. Давай съездим в «Магнолию».

— Давай, — согласилась Кулакова.

Алексей Степанович Кравченко, услышав телефонный звонок, снял трубку:

— Полковник Кравченко слушает!

— Алексей Степанович, — раздался взволнованный голос Павла, — мы взяли Тертецкого.

— Когда? — изумился начальник.

— Только что!

— Каким же образом?

— Приедем — расскажем, — торопливо произнес Киселев. — У меня на счету деньги кончаются. Мамонтову позвонить уже не смогу. Предупредите его, пусть готовится к допросу.

— Хорошо, — улыбнулся полковник.

Прохоров, узнав об этой новости от Скворцова, побежавшего за Игорем, с нетерпением ожидал прихода коллег, дежуря у кабинета Киселева. Когда старший товарищ в сопровождении Ларисы направился к себе, Петя подбежал к ним.

— Ради бога, расскажите, как вы поймали Тертецкого!

— Мне, Петюня, твой рассказ о его бегстве из «Магнолии» покоя не давал, — пояснил Павел. — Сам посуди: что могло так спугнуть нашего подозреваемого? Тебя он в жизни не видел, ты был не при погонах и не слышал, чтобы кто-либо кричал: «Лешка, смывайся, милиция». Остается предположить что?

— Что? — не понял Петя.

— Ему подали условный знак, — сказал Киселев. — И не кто иной, как официант Толик.

Лицо парня вытянулось.

— Голову даю на отсечение, — начал он.

— Погоди, — прервал его старший товарищ, — голову береги: она в нашей профессии еще пригодится. Значит, предупреждение было понятным для них обоих и незаметным для тебя. Спрашивается, почему Алексей поделился такой страшной тайной с официантом «Магнолии»? Почему тот, выслушав, согласился помочь? Если бы ты задал себе эти вопросы, то пришел бы к выводу: эти парни не иначе как родственники.

Петя похолодел:

— Серьезно?

— Более чем, — продолжал Киселев, — Анатолий — его двоюродный брат, носящий ту же фамилию.

Прохоров ударил себя по лбу:

— Остолоп!

— Не переживай! — успокоил его оперативник. — С кем не бывает! Хочешь — поприсутствуй на допросе. Мамонтов уже здесь!