Мила Серебрякова - Проклятый дом

Возвращаясь к себе, Розалия мечтательно произнесла:

– А он ничего, ты не находишь?

– Вы о ком? – спросила Катка, еле шевеля языком.

– Об Олеге. Недурен собой, атлетически сложен, да и всем остальным его бог не обделил.

– Сделайте одолжение, помолчите!

– Зинке повезло, – продолжала вещать Розалия. – И, должна признаться, если бы не Леопольд…

– Да, – согласилась Лизка. – Ваш кот рядом с Олегом не валялся. Я, кстати, его на мобильник сфоткать успела. Позыркаем перед обедом?

Катарина включила радио и с усилием сконцентрировала взгляд на заснеженной дороге.

На кафедре органической химии стояла гробовая тишина. Удивительно, но ни в одной из многочисленных аудиторий не было ни души. Куда они все подевались, вымерли, что ли? Сегодня не выходной день, не праздник, а студентов нет. Странно!

Высокий седовласый старичок появился в коридоре внезапно, Катарина даже не успела сообразить, откуда он вышел. Создавалось впечатление – возник из воздуха.

– Добрый день. – Катка слегка коснулась локтя пенсионера. – Вы не подскажете, где я могу найти Любу…

– Красота моя, – перебил Кату старик. – Во-первых, не надо так кричать, глухих здесь нет, а во-вторых, почему вы в верхней одежде? Что, гардероб не работает или вам было лень сдать шубу? Вы находитесь в стенах института, это храм знаний, а не какая-нибудь подворотня! Если вы не уважаете себя, то извольте проявлять уважение к другим. Какая у вас группа?

– Я не на группе, я здорова, – пискнула Катка.

– Издеваться вздумали, да? Я вам что, ровесник, с которым можно шутки шутить? Я, между прочим, профессор, и у вас возникнут большие неприятности, если вы не соизволите мне сказать, в какой группе учитесь. Ну, я жду, почему вы молчите?

– Я не студентка, – ответила Катарина.

– Ах, не студентка, – грозно произнес профессор, – тогда все ясно! Раз не студентка, значит, можно проявлять неуважение, так, по-вашему? Нет, нет, барышня, ступайте в гардероб, сдайте вашу шубу, а потом возвращайтесь и разговаривайте с Любой.

Катке пришлось повиноваться. Уже в дверях она спохватилась и крикнула:

– А где мне ее найти?

– Любу? Хм, странный вопрос, где может находиться лаборантка? Конечно же, в лаборантской. Вы читать умеете? Взгляните налево, дверь видите?

– Вижу.

– А что на ней написано?

– «Лаборантская», – прочитала Ката.

– Хорошо, что вы не студентка нашего вуза, – молвил профессор и скрылся в аудитории.

Пятью минутами позже Ката постучалась в лаборантскую.

– Можно-можно, – послышался звонкий голосок. – Ну, входите уже!

Толкнув дверь, Катарина увидела Любу. Лаборантка сидела за столом, аккуратно внося записи в толстый журнал.

– Здравствуйте, Люба.

– Здрасьте. – Она отложила ручку в сторону и внимательно вгляделась в лицо Копейкиной. – Постойте, а это не вас я видела на прошлой неделе в аудитории?

– У вас хорошая память, Люба. – Ката закрыла дверь и без приглашения села на стул. – Несомненно, это будет большим плюсом при даче показаний. Раз вы все помните, значит, сможете рассказать правду без приступов амнезии.

Люба округлила свои и без того не маленькие глаза:

– Какую правду?! Вы кто?!

– Частный детектив! Занимаюсь расследованием убийства Антонины Мазуровой. Кстати, вам знакомо это имя?

– Ну да, я знала Тосю.

– И как хорошо вы ее знали?

– Подругами мы не были, скорее просто знакомыми.

– Интересный подход к делу. Знакомые! А я думала, вы с Тосей – соперницы. Как-никак, у вас был один муж на двоих! Вам Аркадий приходится законным супругом, Антонине – гражданским. Что, не ожидали услышать нечто подобное?

– Откуда вы все знаете?

– Лучше скажите, как так получилось, что Меркин более двух лет морочил Мазуровой голову, а она ни о чем не догадывалась?

– Аркаша любил Тосю, он ее никогда не обманывал.

– Перестаньте, к чему сейчас играть в эти игры? Мне все известно, поэтому предлагаю поговорить начистоту.

– А кто играет? – оскорбилась Люба. – Вот вы говорите, что вам известна правда, но на самом деле вы ошибаетесь.

– И вы сможете убедить меня в обратном?

– Смогу! Я не жена Аркадия.

– Хватить врать! В субботу я была в ДК на встрече выпускников и видела вас вместе с Меркиным. Кстати, ваш одноклассник Кирилл сказал, что вы женаты уже десять лет. Почему вы юлите, Люба?

– О господи! Да откуда Кириллу знать, как сложилась моя личная жизнь? Ни он, ни все остальные даже не догадываются, как и чем я живу.

– А как и чем вы живете?

– Надеждами на лучшее, – последовал резкий ответ. – Я каждый день надеюсь, что мне повезет, полоса невезения закончится и я наконец стану хоть чуточку счастливее. Вы поймите, у меня ведь ничего нет: ни семьи, ни детей, ни даже любимого человека! Я обросла комплексами с головы до ног. Все началось в старших классах, когда я ни с того ни с сего начала набирать вес. Вроде и не ела много, а толстела, как на дрожжах. К десятому классу я стала всеобщим посмешищем. Конечно, вам меня не понять, вы не были в моей шкуре, а мне временами повеситься хотелось! Обзывали меня по-страшному, издевались, с грязью смешивали. Причем не только парни, но и девчонки. Вы знаете, я их всех возненавидела и тогда пообещала самой себе, что обязательно настанет день, когда они мне позавидуют. Этот день наступил через три года. Я тогда в институте училась, похудела, но с комплексами не рассталась. Всех боялась, всех стеснялась, ходила, как забитая. С Аркашей мы в одной группе учились, он у нас на курсе красавчиком считался, по нему практически все девчонки сохли. Я тогда и не мечтала, что он станет моим фиктивным мужем.

– То есть?

– У Аркадия мать сильно пила, могла из запоев неделями не возвращаться, а в семье, помимо Аркаши, было трое детей-школьников. Сами понимаете, с пьющей матерью жизнь сахаром не кажется.

– Люб, куда вы клоните?

– А туда! Моя мама работает в наркологическом центре, вот я и познакомила ее с Аркадием. Мать Меркина в этом центре больше месяца провела, потом пить практически перестала, и Аркашка был готов меня на руках носить. Вот тогда я и попросила его об одолжении… – Люба на мгновение умолкла. – На встречу выпускников я пришла вместе с Аркадием и сказала всем, что он – мой муж. Вы бы видели лица одноклассников, а тем более одноклассниц, они были перекошены от зависти! Конечно, кто ж мог подумать, что Любке так повезет с мужем-красавцем? Ну, и пошла с тех пор у нас такая традиция: каждый год в середине февраля мы с Аркашей превращаемся в законных супругов, и он сопровождает меня на наши встречи.

– И долго вы собирались прикрываться Меркиным?

Люба пожала плечами.

– Не знаю, – честно призналась она. – У меня, кроме Аркаши, нет знакомых мужчин, да и Тося не возражала.

– С Тосей вас Меркин познакомил?

– Нет, что вы! Скорее наоборот, это благодаря мне Аркаша с Тоськой встретился. Два с половиной года тому назад мать Аркадия снова сорвалась, пришлось ей повторно ложиться в центр, вот там-то, в очередной свой приезд к матери, Аркаша и встретил Тосю.

– А она к кому приходила?

– Тоська там лечилась от алкоголизма, – выдала Люба.

Катарина моментально вспотела:

– Как – лечилась?!

– Очень просто, как и все алкоголики. А вы разве не знали, что она злоупотребляла спиртным с двадцати лет?

– Впервые об этом слышу.

– А говорили, что вам все известно, как видите, не все. Потом они с Аркашей начали встречаться, Тоська на время совсем пить перестала, правда, хватило ее всего на год. Без «Кровавой Мэри» она могла прожить не больше трех дней. Аркаша ее контролировал, не разрешал напиваться, но все-таки иногда у Тоськи случались срывы.

– Люба, почему вы упомянули «Кровавую Мэри»?

– Так Тоська только этот коктейль и пила. Другую выпивку она не признавала, от вина и пива ее тошнило, коньяк ненавидела, а «Кровавую Мэри» могла вместо воды пить. По иронии судьбы, и отравилась Тося именно «Кровавой Мэри». Вообще, такая страшная смерть, когда мне Аркадий рассказал, я сначала даже не поверила. Скажите, а правда, что отравить хотели брата Тоси – Матвея?..

Катка вышла из лаборантской в полубессознательном состоянии.

Диск!.. Кто мог подложить диск в ящик Антонины? Ответ лежит на поверхности – тот, кто имел доступ в квартиру. А кто имел доступ в квартиру? Аркадий – раз, Матвей – два. Об этом Катарине сообщил Меркин, еще во время их прошлой беседы. Аркадий упомянул, что у Мазурова были ключи от квартиры сестры, следовательно, Матвей мог в любой момент проникнуть внутрь. Когда Аркадий лежал в больнице, момент для этого был очень даже подходящий.

Катка побывала в больнице, переговорила с врачом и выяснила, что у Меркина действительно был приступ. Получается, Аркадий не симулировал, он и в самом деле пребывал в состоянии скорби по умершей Тосе.

Мог ли Матвей подбросить диск в стол сестры? Мог! Еще как мог.