Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение

– Ты мог бы остаться здесь на какое-то время. Пожить.

– Зачем?

– Ну… – я не нашлась, что ответить, и замолчала.

Яростным движением Андрей потушил сигарету в пепельнице. А потом с громким стуком поставил ее на пол.

– Давай спать!

– Ну, нет! – я разозлилась на него по-настоящему. – Ты спишь со мной, а потом исчезаешь. Не хочешь или боишься серьезного разговора. Делаешь вид, что между нами нет ничего особенного. Так, рядовой секс с рядовой женщиной. Твое поведение – просто идиотское. Я не могу подобрать других слов. Извини, но не могу.

– Я пойду спать в другую комнату.

– Еще чего! – Я схватила Земцова за руку. – Ты никуда не пойдешь, пока не ответишь мне. Я что, тебя не устраиваю? У тебя есть другая женщина? Или дело в чем-то другом.

– В чем-то другом, – с расстановкой произнес он.

– И позволь узнать, в чем? Я как-то не догадываюсь, где тут собака зарыта. В чем моя вина?

В ответ я услышала вздох.

– Я не знаю, поймешь ли ты.

– Типичная отговорка. Говори!

Я села на диване и сцепила руки.

– Ты просто все время на меня давишь. Тебе хочется властвовать, подчинять себе. В конце концов ты вытрешь об меня ноги, перешагнешь и пойдешь дальше…

– И ты такого об мне мнения? – холодно спросила я. – Я что, по-твоему, похожа на паучиху или на отъявленную стерву? По-моему, я не давала тебе повода так обо мне думать.

– Ты просто все забыла…

– Если ты имеешь в виду слова, которые я говорила тебе в сторожке, то ты должен был понять мое состояние: меня загнали в угол, мне угрожала смертельная опасность, а ты ничего не делал, чтобы меня как-то успокоить. Ты молчал. Это меня тоже нервировало. А потом… какая разница, что было в прошлом? Главное – что есть в настоящем и тем более – в будущем. Разве не так? Зачем ворошить старое? Даже если я и вела себя не лучшим образом, то тогда мы были мало знакомы. Разве в последнее время я давала тебе повод так обо мне думать?

– Природу не переделаешь.

– Слушай… – у меня даже зубы стучали от злости. Я готова была разорвать его на части. – Если ты так считаешь, то мне тогда на тебя наплевать. Можешь уматывать хоть сейчас. Беги, бери такси и мчись в аэропорт. На ближайший рейс. Если ты думаешь, что женщина – это игрушка на час или ночь, захотел – поиграл, захотел – выбросил, и при этом прикрылся словами о каком-то мифическом прошлом и старых обидах, тогда тебе действительно лучше исчезнуть из моей жизни. Как можно скорее. Я даю тебе слово, что я никогда больше тебя не побеспокою. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.

От напряжения, злости и обиды у меня брызнули слезы. Я плакала, не стесняясь.

– Чего ты сидишь? Проваливай, если тебе нечего сказать. А судя по твоему молчанию – нечего.

Андрей рывком поднял меня с дивана и с силой тряханул за плечи.

– Ты…

– Что я? Стерва, сволочь, дрянь и гадина?

Но вместо ответа он закрыл мне рот поцелуем. Как всегда и делал. Но я уперлась рукой и оттолкнула его.

– Этими штучками ты меня уже не проймешь. Уходишь – так уходи. Ты же видишь, в каком я состоянии. А потом, мы квиты. Ты мне помог, и я тебе презентую огромное спасибо. А твоих подачек напоследок мне не надо. Прибереги их для другой.

– Замолчи! – прошипел он.

Даже в темноте я видела, каким гневом горели его глаза. Он снова с силой тряхнул меня.

– Замолчи.

– Что? Правда глаза колет, не так ли?

– А если я сделаю тебе предложение стать моей женой?

Его слова не сразу дошли до меня. А когда дошли, я замолчала и, уставившись на него, невольно сделала движение назад.

– И где твой запал?

– Ты… смеешься надо мной?

– Хохочу во все горло, разве ты не видишь? Просто корчусь от смеха в коликах.

– Оно и видно.

– Ну так что? Где ответ? Кто-то упрекал меня в трусости. Ты не знаешь, кто?

Я молчала.

– Я должна подумать.

Я не верила, что он говорил это серьезно. Как ни старалась.

– Ты мне не веришь?

– Честно – не верю. Утром ты возьмешь свои слова обратно. А я буду выглядеть полной дурой.

– Лера! Лера! Ты сама никому не доверяешь. А хочешь от других, чтобы они доверяли тебе…

По моему телу прошла дрожь. Мы стояли друг перед другом абсолютно голые и вели этот разгоовр.

Я не успела ничего сказать, как Андрей, подойдя ко мне, встал на одно колено и заговорил быстрым речетативом:

– Убедительно прошу Валерию Тураеву стать женой Земцова Андрея, который просто не переживет отказа.

Я невольно рассмеялась. Он встал с колен и обнял мои бедра. Рука скользнула между ног, и мое тело мгновенно отреагировало на прикосновение его пальцев. Из меня полился влажный горячий сок.

– Ты хочешь вырвать из меня согласие нечестными приемами? – спросила я, запуская руку в его волосы.

– Я же грязный парень и пользуюсь грязными запрещенными приемами. Ударами ниже пояса. Разве ты меня еще не раскусила?

– Теперь-то уж я точно знаю, чего от тебя можно ожидать. Врасплох ты меня не застанешь.

Он подхватил меня на руки.

– Сумасшедшая, – нежно прошептал он, покрывая поцелуями мое лицо.

– Какая есть, – выдохнула я, обхватывая руками его шею. – Придется тебе принимать меня такой и не пытаться переделать.

– Согласен. Ныне и вовеки веков. Аминь!

Утром я проснулась раньше Андрея и хотела разбудить его, но потом, посмотрев, как он спит, решила, что не надо – пусть выспится.

Я накинула пеньюар и хотела выйти на кухню, но мое внимание привлекла бумажка на полу. Я нагнулась. Билет на самолет. На сегодня. Вылет в пять вечера.

Я подняла билет и пошла с ним на кухню. Хотелось курить. Я вернулась в комнату и взяла сигареты Андрея, лежавшие на полу рядом с пепельницей.

В пачке три сигареты. Мне хватит. Я подумала, какие же все-таки мужчины трусы. Он подстраховался и купил билет заранее, отрезая тем самым себе все пути к отступлению.

Я выкурила две сигареты и встала, чтобы сварить кофе. Вместо одной ложки положила две. Мне нужно было окончательно проснуться и вернуться в реальность. Я стояла около плиты, чтобы кофе не убежал, и смотрела то в окно, то в джезву.

– Ты уже проснулась? Доброе утро.

Я резко обернулась. Андрей стоял, прислонившись к притолоке двери, и широко улыбался.

– Ну привет! Я проснулся, а тебя уже нет.

Сзади раздалось характерное шипение. Так и есть! Убежал кофе. На белой плите появились темно-коричневые разводы.

– Черт! – Я стояла и смотрела на плиту. Перед глазами все расплывалось. Я изо всех сил старалась удержать слезы и не показать Земцову, что я плачу.

– Я помогу тебе.

Я мотнула головой.

Андрей подошел и прижал меня к себе. Я освободилась от его объятий.

– Не надо.

– Ты курила?

– Да.

– Перенимаешь у меня дурные привычки?

– Они у меня были всегда.

– Надо исправляться.

– Мне не смешно.

– Мне тоже.

Я опустила голову.

– Лера? – Андрей взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. – Что случилось? У тебя снова неприятности? Пока я спал, тебе позвонили…

– Прекрати!

– А это уже серьезно. Я тебя во второй раз спрашиваю: что произошло?

Я кивнула на стол.

– Твой билет.

– А… – Он взял и повертел его в руках. – Да, я купил его.

– Зачем тогда вчера была эта комедия? Зачем ты cделал предложение, затащил меня в койку? Хотел доказать самому себе, что ты – неотразимый мачо? Что ж, тебе это удалось!

– Значит, ты ничего не поняла.

Он взял билет и разорвал его на мелкие кусочки.

– Ты считаешь, что я обыкновенный трепач?

Я пожала плечами.

– А насчет предложения… могу и повторить.

– Тогда незамедлительно. И много-много раз.

– Иначе не поверишь?

– И не подумаю.

– Тогда – загибай пальцы…

Солнце мягкими закатными лучами освещало снег, и тени, ложившиеся от елей и сосен, становились резче и глубже.

– Ты все взял? – я обернулась к Андрею. Он остановился и стряхнул с лыжной палки налипший снег.

– Ты еще спрашиваешь? Посмотри, какой бурдюк за спиной. Вчера еще вездеход лес таранил. Приедешь – удивишься.

– Бурдюк вижу, – фыркнула я. – Но вдруг что-то забыл?

– Я ничего не забываю, – ответил он. – Ничего и никогда.

Колкость так и не слетела с моих губ. Я уже поняла, что иногда нужно промолчать и уступить. Ради нас.

Мы снова тронулись в путь.

Дорога была знакома, но за год я уже подзабыла ее. А потом, настроение, с которым я ехала сюда год назад, и сегодняшнее – резко отличались друг от друга. Тогда мной владели страх, растерянность, обида. А сегодня на душе были восторг и ликование. И еще чувство безграничной свободы, которое бывает всегда при встрече с дикой первозданной природой. Когда кажется, что эти места никто не открывал до тебя и ты здесь – первопроходец.

Мы ехали молча. Изредка Андрей оборачивался и смотрел на меня. Он улыбался, а я, напротив, была сосредоточена и серьезна.

Мы выехали к озеру.

– Узнаешь?

Я кивнула.

Все было как тогда: черные ели и закат. Алые и оранжевые полосы. Вот только мне казалось, что маленькие елочки немного подросли и поднялись над сугробами. Хотя, возможно, это была всего лишь иллюзия.