Илья Рясной - Пятая жертва

.

Через, некоторое время в помещении появились двое -двухметровый верзила и маленький, круглый и быстрый как шарик ртути, человечек. Их лица были скрыты капюшонами. Балахоны до пят, перевязанные грубыми веревка ми, - эх, к ним подошли бы чадящие факелы, но факелов не было. Один из пришедших держал в руке мощный электрический фонарь.

От них исходили волны жадного ожидания.

У верзилы был устрашающего вида инструмент. Довольно ловко он сбил им кольцо с ноги пленника. Но ощущени свободы, нахлынувшее на Валдаева, когда кольцо звякнуло об пол, было лживо и мимолетно. Тут же на пленника надели наручники, крепко сковавшие запястья. У этих людей манеры были еще хуже, чем у милиционеров. Браслеты они затянули еще туже.

- Больно, - простонал Валдаев без надежды, что на него обратят внимание.

Удивительно, но "круглый" тут же ослабил браслеты. Похоже, пока причинять мучения жертве они не собирались.

Валдаева подтолкнули в спину. Он вышел из камеры вслед за "круглым". Верзила притушил масляную лампу на полу. Все на мгновение погрузилось в кромешную тьму. Потом зажегся мощный луч фонаря. Вспыхнул еще один луч.

С Валдаевым не разговаривали. Направление ему указывали легкими тычками в спину или в бок.

Они шли по узким коридорам. Где-то слышалось журчание воды - гораздо более мощное, чем жалкий ручеек, струящийся возле "каземата". Откуда-то слышались шорохи. В одном месте где-то наверху, над низким потолком, что-то ухало, вибрировало. Иногда наступали моменты оглушительной тишины.

Пол был твердый - местами бетон, местами земля. Один раз пришлось переступать через узкоколейку, идущую по перпендикулярному коридору. Рельсы были ржавые и старые. Неизвестно, что и когда ездило по ним.

Нетрудно было догадаться, что это знаменитая подземная Москва. Страна, полная тайн. Места, где проводниками служит племя диггеров - добровольных исследователей подземелий. Впрочем, Валдаев сомневался, что диггеры добирались сюда. А если и добирались, то могли и не выбраться. Это владения типов в капюшонах. Они ощущали себя здесь хозяевами и прекрасно знали каждый поворот коридора, каждый боковой ход. Они могли двигаться здесь и с закрытыми глазами во всяком случае, по уверенности, с которой они держались, создавалось именно такое впечатление.

Валдаеву пришло в голову, что можно попытаться бежать. Но ничего глупее придумать было нельзя. Попытка была заранее обречена на неудачу.

Валдаеву велели жестом остановиться. Он замер.

Это был изгиб длинного тоннеля. Верзила нагнулся и без особого труда сдвинул казавшуюся несдвигаемой бетонную плиту. Открылся зев колодца.

С Валдаева сняли наручники, и верзила кивнул:

- Лезь.

Это было первое слово, которое Валдаев услышал от него.

Колодец был где-то полутора метров в диаметре. Ржавые скобы служили опорой. Валдаев замешкался, получил чувствительный тычок в спину и со вздохом полез вниз.

На сколько вниз уходит колодец - сказать было трудно. Ничего не было видно. Валдаев вдруг подумал, что неплохо было бы сейчас разжать пальцы и испортить кое-кому черную обедню.

Естественно, разжимать пальцы он не стал. Не смог, даже если бы и захотел. Те, кто пустил его вперед, видимо, хорошо знали это, поэтому не подстраховывались на случай подобного взбрыка. Они очень неплохо изучили его. Они были уверены, что даже перед лицом смерти у него не хватит духу на подобные поступки. Он не рожден самоубийцей.

Впрочем, рухни он вниз, вряд ли бы ему это повредило. Глубина колодца была не больше трех метров. Дальше начиналась короткая труба, выводившая в небольшое кубическое помещение - затхлое, теплое.

Сзади засопели. Свет метался по стенам. "Круглый" спускался вслед за пленником, умудряясь держать в руке фонарь, луч которого лихорадочно бегал во все стороны. За "круглым" спустился верзила.

Валдаева грубо поставили лицом к стене.

В небольшом помещении была железная, крашенная облупившейся зеленой краской дверь. Верзила повозился около нее, пошарил рукой по полу, заскрипел каким-то механизмом. И отворил дверь.

- Вперед, - просипел он.

Валдаев шагнул вперед и очутился в храме...

Аномальщики сложили немало легенд о метро. О поездах-призраках, о ведущих в параллельные миры тоннелях, о духах раздавленных пассажиров, о таинственных огоньках и о зове смерти, толкающем человека сделать шаг на рельсы. И действительно порой казалось, что именно там недалеко до входа в иной мир.

Валдаеву вспомнилась та недавняя поездка в метро, когда ему показалось, что поезд въедет в подземный сатанинский храм. Кто бы мог подумать, что он был так недалек от истины. Может быть, где-то поблизости и проходит та самая ветка. Ну а храм - вот он!

Это было просторное помещение с кирпичными стенами. Кирпичи были крепкие, хотя и изъеденные временем. В центре стояло каменное ложе высотой с метр и длиной метра два с половиной. На нем было четыре медных кольца. "Алтарь", подумал Валдаев.

Здесь имелись необходимые атрибуты сатанинского капища. Перевернутое распятие. Испоганенный Христов лик. Валдаев вспомнил, что у сатанистов два обряда считаются основными - богохульство и магия разрушения. Испоганить все светлое в душе, а потом разрушить тело. Это то, что они делают с ним, с их жертвой.

Чадящий факел отбрасывал красные блики на предметы.

Местами оштукатуренные стены были разрисованы, притом на достаточно высоком художественном уровне, кабалистическими знаками и символами. Некоторые из символов Валдаев распознал. Вот тот круг с крестом внутри означает черную мессу. А вон самый большой знак - рогатое существо, помещенное внутрь перевернутой пентаграммы в двойном круге, - знак Бафомета.

"Мы вырываем сердца", - вспомнились слова Эллы. "Дом, где вырываются сердца", - вдруг пришло в голову Валдаеву. Он переиначил название известной в свое время пьесы "Дом, где разбиваются сердца", и ему показалось это смешным. Очень смешным. К нему опять подступала истерика.

А еще ему хотелось закричать в голос. Вдруг этот крик разобьет старый кирпич, расколет стены, и сюда хлынет солнечный свет...

Он до боли прикусил губу. Перевел дыхание.

Вдруг он подумал, что ему никогда в жизни не увидеть больше солнечного света. Хотя бы лучик. Хотя бы закатный отблеск...

"Круглый", видимо, почувствовал состояние пленника.

- Тихо, - прикрикнул он. Голос у него был грубый, низкий.

Для острастки он ударил ногой Валдаева по голени, а потом с размаху кулаком по спине. Потом пленника поставили на колени рядом с просторной нишей.

- Так и стой...

Несколько минут - и Валдаеву опять приспособили на ногу кольцо. Цепь была присоединена к скобе в нише. Опять он был на цепи.

Он присел на корточки. Прижался плечом к прохладному камню. Пол был теплый.

- Сидеть. Ждать.

Односложные слова "братьев" производили удручающее впечатление. На Руси так не бывает. На Руси так не обращаются с пленными. Ни тебе мата, ни крепкого словца. Односложные выражения, скованная манера держаться - Валдаеву казалось, что он имеет дело с какими-то инопланетянами... Или с теми, кто воспринимает этот момент слишком серьезно, кто слишком дисциплинирован, чтобы даже наедине с собой позволять расслабиться.

Дисциплинированны... Валдаев вспомнил перерезанное горло Наташи. Такими методами нетрудно добиваться железной дисциплины...

Братья удалились. Уходили они не тем путем, которым пришли, а через тяжелую двустворчатую дверь, расположенную как раз напротив ниши, к которой был прикован "московский пленник".

Валдаев глубоко вздохнул. Еще раз огляделся - на этот раз внимательнее. Значительная часть храма тонула в темноте.

Что тут могло быть раньше? Кто строил все это? Может, какой-то заброшенный государственный объект. Может, часть какого-то инженерного сооружения, оказавшегося ненужным. Кто знает.

Слуг врага человеческого влечет под землю. Здесь нет любопытных глаз и мало шансов, что сюда забредут случайные свидетели. Это пространства, куда не доходит власть земная и Божия. Под землей по преданиям находится ад. Тартар. Испокон веков подземелья считались обителью нечисти. Сюда не доходит солнечный свет. Сюда опускаются неприкаянные души.

Валдаеву не верилось, что все вот так кончится. Ему показалось, что он будет сидеть так вечно...

Но вечно не получилось.

Дверь отворилась. И появился профессор Ротшаль.

Вид у него был рассеянный. Его белый балахон с пляшущими на нем красными бликами ниспадал складками вниз, капюшон был откинут. И исчерченное тенями, освещенное факелом лицо выглядело зловещим.

- Уже готовы? - осведомился он. Слова прозвучали не к месту буднично. Он поглядел на часы. - Недолго осталось, - его лицо на миг схватила судорога, и наружу выступило совершенно другое существо и тут же спряталось. - Это будет забавно.

- Забавно, - скривился Валдаев.

- Валерий Васильевич, - Ротшаль прошелся по помещению, вытащил зажигалку и зажег черную метровую свечу, стоявшую в подсвечнике в углу. - Я не играю ни в карты. Ни в шахматы. Но я азартен. Самая азартная игра - в людей.