Сергей Бакшеев - Зеркальная месть

Зрителей в под трибунами не было, даже персонал буфетов и сувенирных лотков частично просочился на трибуны. Все хотели посмотреть завершение грандиозного шоу. Вот-вот Президент закончит краткую речь, состоится зажжение Олимпийского огня и последует праздничный салют.

Рысев и оперативники встретились посередине сектора. Старший из агентов отрицательно мотнул головой. Взгляд генерала остановился на дверях, ведущих в туалетные комнаты. Извечное место, где можно отсидеться.

— Вы в мужской, мы в женский, — решил генерал и потянулся за пистолетом.

В блестящем новым кафелем санузле было пусто, но закрытые кабинки могли таить «сюрприз». Рысев двигался мягко, соблюдал тишину и жестом показал Гному, что надо делать. Генерал встал напротив крайней закрытой кабинки и прицелился. Предохранитель был снят, указательный палец лежал на спусковом крючке.

Рысев кивнул. Гном толкнул дверцу. Никого!

Генерал сделал шаг в сторону. Процедура повторилась. И вновь пустая кабинка. Рысев двигался вдоль кабинок и прислушивался к звукам из соседнего туалета. Тишина. Дверца открывалась за дверцей — безрезультатно. Где же Светлый Демон?

Так они дошли до угловой кабинки. И тут рука Гнома уперлась в закрытую дверцу. Майор вопросительно посмотрел на начальника. Рысев сжал двумя руками пистолет и кивнул. Гном вышиб ногой дверцу и генерал сразу увидел то, что они искали.

Уже полчаса, как я работаю буфетчицей на Олимпийском стадионе «Фишт». Хорошо хоть посетителей не оторвать от зрелища — все на трибунах, никто ничего не покупает. Настоящая буфетчица связана и лежит с залепленным ртом у меня под ногами. Чуть что — передавлю глотку! Не до смерти, конечно, но девушка уверена в обратном. Потерпи, бедняжка, осталось недолго. Судя по возбуждению на трибунах, только что зажгли Олимпийский огонь.

Мои губы накрашены, словно я залезла в банку с вареньем, глаза разрисованы и хлопают накладными ресницами, как веерами, а русая косичка в руку толщиной лежит на накладной груди. Туда и ткнул взглядом Гном, прошедший рядом. Рысев тоже не узнал в расфуфыренной буфетчице свою ненавистную дочь. Любая униформа делает человека обезличенным.

Наших противников четверо, они проверяют туалеты. Я умоляю небесные силы — задержите их там подольше! Скоро завершится церемония открытия, по правилам безопасности Президент выйдет первым, и у меня будет шанс предать ему видеофильм о Рысеве. Только бы получилось!

Небесные силы сейчас внемлют чужим молитвам. Рысев и Гном появляются из санузла. В руке Гнома болтаются карточки аккредитации, те самые, по которым мы прошли на стадион в нужный сектор, а затем повесили на бачок в туалете. А вдруг их микрочипы показывают местоположение!

Рысев раздосадован и целеустремлен. Сейчас он вернется к осмотру персонала, и мой маскарад не поможет.

Я наклоняю взор, прикрывая лицо фирменным козырьком. Краем глаза вижу, что Рысев дождался подчиненных из мужского туалета, выслушал их доклад и сейчас решает, в какую сторону двинуться.

О, черт! Он шагает ко мне! Еще шагов десять и меня раскроют.

В противоположной стороне сектора вскрикивает продавец сувениров. Это Коршунов загораживается им. Он делает всё неловко, чтобы обратить на себя внимание. Четверка наших противников во главе с Рысевым замечают его. Коршунов отталкивает продавца, перепрыгивает через прилавок и бросается вниз по широкой лестнице. Группа Рысева бежит за ним.

Где-то над головой в черном небе, которого я не вижу, бабахают разноцветные вспышки салюта. Но я чувствую его. Разрыв каждого шара — словно удар подушки по ребрам. Бух! Бух! Зрители в восторге, а я встревожена как никогда. Любимый человек уводит от меня опасность. Он безоружен, а его преследователи выхватывают пистолеты, и я уверена, они не постесняются выстрелить.

Возникает суета. Со всех углов появляются вооруженные люди в штатском. Они переговариваются по невидимым рациям и готовы пристрелить каждого, кто дернется. Я прислушиваюсь, пытаясь понять, что творится внизу, там, куда скрылся Кирилл. Кажется, звучат пистолетные выстрелы. Или это трещит россыпь огней грандиозного салюта?

Минуты ожидания тянутся бесконечно долго. Но вот канонада стихает. Я дождалась момента, ради которого нахожусь здесь.

Из ложи спускаются высокие крепкие парни, явно телохранители. У двоих из них в руках чемоданчики. Они ловко дергают их, и чемоданчики превращаются в пуленепробиваемые щиты. Телохранители образуют плотную группу, которая начинает быстро двигаться. Я догадываюсь, что между щитами тот человек, который мне нужен — Президент России!

Я делаю шаг из-за прилавка и тут же слышу окрик:

— На пол!

На меня смотрят два ствола и две пары глаз. Более спокойные советуют:

— Не дергайся, девушка.

Я медленно опускаюсь на пол, чтобы не нервировать вооруженных людей. Я понимаю, что наш план провалился. Президента увезли, а я даже не успела его разглядеть. В голове бьется лишь одна мысль: «Где Кирилл?»

По обрывкам радио разговоров охранников я пытаюсь понять, что случилось с ним. Слышны отдельные слова: «террорист», «покушение», «взяли», «ранен» и самое страшное — «ликвидировали».

О ком они? Неужели… Нет!

Зрители толпами покидали Олимпийский стадион. Праздничное настроение от сопричастности к великому событию поселилось на их лицах светлой тенью радости.

Генерал-лейтенанта Рысева терзали противоречивые чувства. С одной стороны он добился успеха: устранен Коршунов, встреча смертельного врага с Президентом не состоялась. С другой стороны нет ответа на главные вопросы: где Светлый Демон, и что она собирается предпринять?

Рысев ждал сотрудников в БМВ на служебной парковке. Когда толпа схлынула, они подошли с кислыми физиономиями. Отдувался за всех майор Матвеев:

— Ее нет. Учитывая ее опыт, в такой толпе затеряться — проще простого.

Генерал и сам это понимал. Пока он ждал, пришел к выводу, что снабдить Светлого Демона карточками аккредитации иностранных журналистов могла только Татьяна Коломиец-Волошина. Она вхожа в их круг.

Рысев позвонил агентам, следившим за корреспондентским микроавтобусом.

— Где вы находитесь? Мы выезжаем к вам. — По мере ответа подчиненного на лицо генерала наползала черная грозовая туча, разразившаяся «молнией»: — Дерьмо! Как это произошло? У вас два экипажа!

— На улицах столпотворение. Все вышли поглазеть на салют. Они работали в пешеходной зоне и уехали, раздвигая толпу. Пока мы объезжали район, микроавтобус смылся.

— Ищите, говнюки!

Рысев опустил телефон и устало прикрыл глаза. Гном догадался о произошедшем и осторожно подсказал:

— Товарищ генерал-лейтенант, передвижной корпункт должен быть оснащен датчиком Глонасс. Там куча дорогостоящей аппаратуры.

— Как же наши козлы не додумались! — Рысев приободрился и подключил рацию. — Пятый, пятый, я первый. Срочно установите местоположение микроавтобуса, где работает помощником корреспондента Татьяна Волошина. Я жду.

Не прошло и трех минут, как прикрепленная на груди генерала рация пискнула, и он услышал:

— Первый, я пятый. Микроавтобус обнаружен. Он только что остановился в районе резиденции «Бочаров ручей». Готов отслеживать местоположение.

— Так вот ты где, — прошептал Рысев.

— Что? Повторите, — не понял Пятый.

— Докладывать в случае любых изменений! — рявкнул в рацию Рысев и приказал Матвееву: — Передай всем группам, чтобы выдвигались к «Бочарову ручью». Не знаю, как, но Светлый Демон рассчитывает выйти на Президента.

— Это невозможно. Там несколько уровней охраны. Даже вас не пустили.

— Она уже делала невозможное. Вся в…

Фразу «в отца» Рысев не закончил. Он лишь сжимал и разжимал левый кулак. И требовал ехать быстрее.

Я расплачиваюсь с приставучим болтливым таксистом и иду к микроавтобусу со спутниковой антенной на крыше. В моей руке кейс со снайперской винтовкой, захваченной в «бункере». Отличное оружие придает уверенность, чего мне так не хватает после провала на стадионе.

Что случилось с Коршуновым, я не знаю, тревога неизвестности сжимает сердце. Покидая стадион я заметила кровь на ступеньках, которую затаптывали счастливые зрители. А рядом на бетонной стене красовалась «оспина» от пули.

В фургоне микроавтобуса горит свет. Я тяну за дверцу, она открыта. Внутри напряженные Николай и Татьяна. Я назначила здесь встречу, и они не подвели.

— Ну, наконец-то! — волнуется Татьяна.

Она не спрашивает, но вопрос у нее на лице.

— Я потеряла Кирилла.

— Как потеряла? Что с ним?

— Он отвлек Рысева, были выстрелы…

— Выстрелы? Значит, это про отца говорили.

— Что про него говорили? Что вы слышали? — теперь уже я пристаю с вопросами.