Александр Трапезников - Оборотень

— Сестра, — догадался Тероян.

— Да, Лариса, — усмехнулся Юнгов. — Верно. Я люблю ее больше всех на свете. И как сестру, и… чего уж теперь скрывать? И как женщину. И началось это очень давно, когда мы еще были совсем юными. А родители мои хотели расстаться, ты знаешь эту историю, слышал, наверное. Они уснули в машине, наглотавшись выхлопных газов. А если бы они разошлись, смогла бы Лара пережить эту трагедию, смогла бы понять своей маленькой головкой? Но стоило лишь присоединить трубку к салону машины и включить двигатель… Так неужели ты думаешь, что я, не пощадивший своих родителей, буду испытывать снисхождение к чужим детям, да еще из благополучных семей? — губы Юнгова дрожали, а в глазах что-то блеснуло, похожее на слезу.

— Ты сумасшедший, — произнес Тероян.

— Конечно, — согласился Юнгов. — И ты тоже. Разве нормальный человек стал бы связываться с бредущей неизвестно куда, потерявшей память девушкой? Признаться, я не думал, что ей встретишься именно ты. Что ты остановишься, посадишь ее в машину, привезешь домой и начнешь это дурацкое расследование, чтобы вернуть ей память. Какого черта тебя занесло в тот день на проселочную дорогу? Что тебе, негде было покататься? Лечил бы свой «бадахшанский синдром» где-нибудь в Ногинске. Впрочем, наверное, действительно существует судьба, — он вздохнул. — И существуют роковые стечения обстоятельств. А насчет безумия — так весь мир уже давно подвержен этой болезни. Но больше всего она поразила Россию.

— Ну продолжай, продолжай, — сказал Тероян, видя, что он замолчал.

— Что ж, послушайте напоследок. На этой безумной земле родится еще много монстров и чудовищ, которые расползутся по всему миру, на его же горе. Что до меня, то… Я просто немного увеличивал их число. Стерильная хирургическая операция, — ты не забыл, что я учился вместе с тобой в медицинском? — это уже сильный шок… потом еще один шок, связанный с ужасом… Видели мою комнату смеха? У меня еще и не то есть. Но сестра моя большая мастерица… Какие только штучки она не выдумывает. Очень смертью любит наряжаться. Впечатляет, скажу я вам. Весьма. Вон, на Марию сильно подействовало. Правда, Машенька?

— Подонок, — отозвалась она.

— Ну зачем же так грубо? Я же не хамлю? Так вот, жаль, что вы уже не успеете поглядеть на театрализованное представление моей Ларисы. Ну да ладно. О чем я? Ах, дети. Дети от всего этого лишались разума. Я ведь не убивал их? Я и Марию не убил, хотя мог это сделать. Когда я понял, что она потеряла память, я просто отпустил ее на все четыре стороны, даже подбросил до проселочной дороги. Я даже не переспал с ней, так что она может на меня не обижаться и не сверкать так своими чудесными синими глазами. И шикарным платьем снабдил, поскольку свое она изорвала от страха. Вот только кармашки не проверил в этом платье, с визитками. А платьишко-то носила девушка, которая побывала у Хашиги, — Юнгов вдруг засмеялся. — Здорово мы его кокнули, да? Ну ладно… Девушка потом пошла в склеп к Серому, ну а потом к нутриям, а платье у Серого я купил. Для Ларисы. Видишь, Машенька, сколько хозяюшек у него было. Так что носи теперь на здоровье. Впрочем, чего это я? Зачем оно тебе теперь нужно, в яме-то?

— Для тебя Серый похищал детей? — спросил Тероян.

— Когда он, а когда и я сам, с Ларой. А здорово я тебя разыграл с телефонным звонком от Квазимодо? И Олега тоже, — Юнгов снова засмеялся, а Тероян отметил, что речь его становится какой-то бессвязной, он постоянно перескакивал с одного на другое. — Помнишь, мы приехали к тебе играть в преферанс, а ты уже тогда нянчился с Машкой? Когда ты рассказал о ней, я почему-то тотчас же подумал, что эта девушка — та самая. Ну только такой идиот, как ты, мог на нее наткнуться! Пошел в комнату, поглядел, точно она. Потом стали эти дурацкие улики из сумочки разглядывать. Здорово же я потешался. Но нет худа без добра. Смотрю: моя фотография с оторванной головой и число на календаре. Я понял сразу — Серый хочет меня убить именно в этот день, наверное, он что-то наврал про меня Хашиги. И сорвать с него бабки.

— Ты и с Хашиги был знаком?

— Нет, с ним нет. Но Серый мог сказать ему, что я представляю какую-то угрозу, поскольку знаю о его ночных охотах и так далее… Честно говоря, я от Серого уже месяца три как отвернулся. Вот он и хотел отомстить. Но хорошо, что я уже был предупрежден этой оторванной фотографией. Спасибо тебе, Тим, — и Юнгов поклонился, но Тероян не успел броситься на него, поскольку пистолет вновь заплясал перед его глазами, а сам Юнгов захохотал. — Не достанешь! Не достанешь! — кричал он весело, отбивая такт ногами. Потом успокоился. Начал говорить серьезно. — На следующий день, Тим, я позвонил тебе и попросил приехать вместе с девушкой, Глорией, тьфу, Марией. Хотел здесь вас и кончить. Не получилось. Ты приехал один. А зачем тебя убивать одного? Ты мне друг. Один ты мне не нужен. И тогда я решил: пусть Тим ведет свое расследование и выходит на Серого, а там поглядим. Собственно говоря, я вас всех использовал, и тебя, и Карпатова, и Шелешева. Вы помогли мне убрать Серого. Без вас бы я до него не добрался. Ну а потом… — Юнгов вдруг нахмурился. — Сегодня печальный день, Тим. Столько смертей… Я бы выпил с тобой, да к тебе нельзя подходить близко. Ты же у нас волк, еще набросишься. Знаешь, ведь это я застрелил Олега? Там, на пустыре… Когда привез ему мальчика, когда заманил его в ловушку. И свидание Мавра с Шелешевым тоже я устроил… Какой ужасный день, Тим! Так больно… — кривляясь, Юнгов отходил все дальше к двери. — А теперь вот еще одно горе… И вас не стало… Куда ж мне теперь деваться? Прощайте, друзья! Прощай, Машенька, я был знаком с тобой всего пару дней, ты действительно приехала из Крыма, я пошлю весточку твоим родителям, я выпью сегодня ночью за ваше здоровье, тьфу опять, за ваше небытие… — пока он говорил, Тероян лихорадочно думал, как его остановить. Он понял, что сейчас Юнгов будет стрелять.

— Погоди, Жора, не радуйся, — произнес Тероян. — Скажи, когда ты приехал сюда…

— Ах, да! — перебил его Юнгов. — Совсем забыл: бомбочка в вашей машинке тоже моя. И телефончик вам отрезал потом, и на лестничке поджидал, да вы как-то хитро ускользнули…

— Это я уже понял, — отмахнулся Тероян. — Я о другом. Когда ты приехал, ты пошел сразу вниз, сюда?

— Ну конечно, — недоуменно ответил Юнгов. — Не старайся выиграть время — это не благородно.

— И ты не поднимался наверх?

— Нет, — обеспокоенно ответил Юнгов.

— А вот мы поднимались. И кое-что увидели.

— А что, что? — губы Юнгова вновь задрожали. Тероян нащупал его слабое место, куда надо бить.

— Да так, пустяки. Висит там веревка, а в веревке петля. А в петле угадай кто?

— Врешь! — свирепо выкрикнул Юнгов.

— Пойди — погляди.

— И пойду. Только не думайте, что вы сможете вырваться. Здесь железная дверь. А если ты соврал… То тебя ожидает смерть не простая, а… золотая. Готовься.

Юнгов перешагнул порог, захлопнул дверь и дважды повернул ключ. Мария бессильно опустилась на стул.

— Тим! — жалобно сказала она. — Тимофей!.. Что с нами будет?

— Спокойно. Спокойно. Спокойно, — трижды повторил Тероян, рыская но комнате. Здесь не было ничего, чем можно было бы защититься от безумца. Да и что можно сделать против пистолета. Но какой-то выход должен был быть. Должен. Какой?

— У нас в запасе две или три минуты. Может быть, чуть больше, если он заболтается со своей любимой сестричкой.

Тим остановился, глядя на видеомагнитофон, на тянувшиеся к розетке провода. Мария не спускала с него глаз.

— Тим? — с надеждой спросила она.

— Попробуем, — отозвался он.

Тероян вытащил провода из розетки, выдернул их из видеомагнитофона и перекусил, почти перегрыз тот конец, который соединялся с плеером. Получились два оголенных провода. Затем он снова вставил штепсель в розетку.

— Только бы дотянулись до двери, — пробормотал он. Оголенные провода как раз доставали до замочной скважины. Тероян держал их наготове и ждал. Вскоре за дверью послышались шаги.

— Голубки мои, вы не спите? — услышали они веселый голос Юнгова. Ваша мама пришла, молочка принесла!

Тероян ждал. Ключ вошел в замочную скважину, потом повернулся два раза и в тот же момент Тероян всунул туда оголенные провода. Раздался жуткий, какой-то трясущийся крик, и дверь заходила ходуном. Электрический ток бил и бил по Юнгову, а Тероян продолжал держать провода. И только когда они услышали стук падающего тела, Тим отбросил в сторону свое «оружие» и распахнул дверь. Скорчившийся Юнгов на полу не подавал никаких признаков жизни. Тероян нагнулся над ним, пощупал пульс — он не бился.

— Пошли, — сказал Тим Марии. — Квазимодо умер. Они побежали по той же спирали вокруг цилиндра — наверх. Выскочили в круглую комнату, уставленную чучелами, затем спустились в сад, над которым висела яркая желтая луна. Им все еще не верилось, что они спасены. Мария хотела засмеяться, но не смогла: ее душил кашель.