Анатолий Ромов - Совсем другая тень

И вот след Крыжа появился здесь, на Сенеже, а также в Смоленской области и Сухуми, подумал Рахманов. Ясно, на Сенеж он уже не вернется. Появившись у квартиры Лотарева и убедившись, что отвозивший Юру и Женю пожилой человек на самом деле был приятелем Чиркова, Крыж, по идее, теперь затихнет. Ляжет на дно. Шансов определить место, где он будет отсиживаться, у следственной группы практически нет. А может, все же есть? Нет. Такой шанс может появиться лишь в одном случае: если бы удалось доказать связь Крыжа с Новлянской.

Саенко уже успел съездить в ГИЦ и привезти несколько фотографий Крыжа. Довольно долго Рахманов, Саенко и Инчутин пытались найти сходство между человеком на привезенных снимках и фотографией Шеленкова. Мнение было единодушным: на глаз сходство установить трудно. Но все трое знали: сходство в подобных случаях не определяется на глаз. Для этого есть антропометрическая экспертиза и метод фотосовмещения.

Объяснение

Еще не открыв глаза, я прислушался. Стук посуды. Плеск воды. Кажется, Алена готовит на кухне завтрак. Полежав немного, отбросил одеяло. Встал с кровати, подошел к окну. Потянулся, сбрасывая сон. Интересно, какое сегодня число. Черт... Ведь сегодня восьмой день. Ну да. Восьмой день с того момента, как мы с Сашкой вышли из прокуратуры и разъехались.

Посмотрел из окна на открывающийся внизу просторный двор. С шестого этажа этот двор отлично проглядывается. За восемь дней, проведенных в квартире Алены, я выучил наизусть все его ходы и выходы. Интересно, есть ли в нем какие-то изменения после вчерашнего? Вроде нет. Стоявшие вчера под окном машины - на своих местах. Вот и моя, с краю, там, где я вчера оставил ее. Убедившись в этом, я подошел к телефону, чтобы позвонить Сашке. В эти дни мы с ним, как и договорились, не встречались, но перезванивались регулярно, на случай, если у кого-то на горизонте появится Вадим Павлович. Набрал номер, почти тут же услышал Сашкин голос:

- Да?

- Саня, привет. Это я. Что у тебя?

- Пока ничего. А у тебя?

- Тоже.

- Ты все еще у Алены? - Сашка сказал это с понятной мне интонацией.

- Все еще.

- Как она там? Надеюсь, у вас счастье?

- Ну... у меня уж точно.

- Поздравляю. Она сейчас рядом?

- На кухне. Готовит завтрак.

- Передай горячий привет. И поцелуй от меня.

- Обязательно. Знаешь, Сань, сегодня я хочу переехать.

- Что так? Не созрел для семейной жизни?

- Не в этом дело. Просто хочу переехать. К себе или к Глинскому. Поскольку мне показалось, что пауза затянулась, спросил: - Ты не возражаешь, если я тоже перееду в мастерскую?

- Ради бога. Это же мастерская твоего друга. Да она и не нужна мне больше.

- Ты разве там уже не ночуешь?

- Зачем?

- Как зачем? А Вадим Павлович?

Сашка помолчав, вздохнул:

- Серый. Знаешь, мне кажется - Вадим Павлович отпал.

- Отпал?

- Да. Во всяком случае, на ближайшее время.

- Почему?

- Потому что он тоже ведь не дурак.

- В смысле?

- В смысле, он давно уже все просек, насчет прокуратуры. Он знает, что нас туда вызывали. Ну и, наверняка, давно уже смылся. От греха подальше.

- Ты уверен?

- Абсолютно уверен.

- Думаешь, он к нам больше не сунется?

- Не знаю, как потом. Но в ближайшее время не сунется.

- Хорошо бы так и было.

- Так и будет.

- Тогда я переезжаю к себе. Если будешь звонить, звони уже мне. Ладно?

- Договорились. Созваниваемся.

- Созваниваемся. - Я положил трубку. И вовремя - почти тут же в комнату вошла Алена.

Алена была в длинном белом махровом халате, который ей очень шел, хотя и делал взрослее. Вообще, Алена выглядела потрясающе. Я сам не верил, что девушка, стоящая сейчас передо мной, может меня терпеть. И уж тем более любить. Но пока все сходилось на этом.

- Привет, - сказал я. - Давно встала?

- Давно. Учти, я уже сделала гренки. И поставила омлет.

- Молодец, Ален, что бы я без тебя делал? Скажи?

- Не знаю. Что-нибудь да делал. Мыться пойдешь?

- Пойду. - Не удержавшись, я снова покосился в окно.

Алена вздохнула:

- Я уже туда смотрела.

- Куда туда?

- Во двор. Утром. Там все спокойно.

Сначала я не понял, что она хотела этим сказать.

- Что значит "там все спокойно"?

- То и значит. Спокойно.

Что-то в ее голосе мне не понравилось. Будто почувствовав это, Алена улыбнулась, мягко обняла за шею, чуть пригнув мою голову, посмотрела в глаза:

- Не сердись. Пожалуйста! Хорошо?

- Я не сержусь. Хотя я не понял твоих слов. В чем дело? Зачем ты смотрела в окно?

- Просто мне показалось: ты чего-то боишься.

- Боюсь?

- Ну, может, я не так выразилась. Опасаешься, остерегаешься.

- Чего остерегаюсь?

Алена отпустила мою шею, сунула руки в карманы:

- Ладно, иди мойся. И приходи завтракать. Прости, что лезу в твои дела.

- Да лезь, пожалуйста. Просто ты вбила себе в голову то, чего нет.

- Нет, так нет. Все. Жду тебя на кухне.

Покончив с туалетом и одевшись, я прошел на кухню. Алена положила мне большой кусок омлета, придвинула чашку кофе. Усевшись и сделав глоток кофе, я спросил:

- Ты вообще как, торопишься?

- Нет. Первую пару я все равно пропустила. Так что времени вагон. Давай, а то остынет.

Мы начали есть. Завтрак проходил в молчании. Наконец я набрался духу и сказал:

- Аленушка, друг мой, знаешь, я сегодня перееду к себе. Если позволишь.

Алена поставила чашку с кофе, посмотрела исподлобья:

- Ты обиделся?

- Да нет, просто хватит кайфовать. Мне. А тебе пропускать первые пары. Да и вообще, надо работать. Так ведь?

- Так. А как же то?

- Что "то"?

Алена встала, подошла к окну. Сказала, не оборачиваясь:

- Ну, то. Чего ты опасаешься.

- Откуда ты взяла, что я чего-то опасаюсь?

Наскоро допив кофе, я подошел к ней, обнял за плечи. Сказал, слегка прикасаясь губами к ее затылку:

- Алена, я ничего не опасаюсь. Запомни это раз и навсегда.

- Опасаешься. Все ведь видно невооруженным глазом.

- Что "все"?

- Все. По утрам ты тщательно разглядываешь двор. Когда мы идем к машине, незаметно оглядываешься. В машине непрерывно следишь, кто едет сзади. И вообще, ты все время будто чего-то ждешь. Так, будто за тобой кто-то гонится. Я понимаю, по каким-то причинам ты не хочешь об этом говорить. Но пойми: я за тебя боюсь. Очень боюсь.

Я молчал, не зная, что ей сказать. Алена повернулась ко мне:

- Сереженька, может, ты все же просветишь меня, что происходит? Пожалуйста! Я тебя очень прошу!

Я подумал: кажется, я должен объяснить ей, в чем дело. Хотя бы вкратце.

- Хорошо. Если тебя это так уж интересует, последнюю неделю за мной и Сашкой охотились.

- Охотились? Кто?

- Нехорошие дяденьки. Но больше они охотиться за нами не будут.

- Точно не будут?

- Точно.

- А что значит "нехорошие дяденьки"?

- Ну, нехорошие дяденьки. И все. Совсем нехорошие.

- Это какие-то бандиты? Уголовники?

- Алена, какая разница? - Я провел рукой по ее волосам. - Бандиты они, уголовники, не имеет значения.

- Сергей, ты что-то скрываешь?

- Ничего я не скрываю.

- Скрываешь. Как ты не можешь понять: я за тебя боюсь.

- И зря, ничего не бойся. Одевайся, и я отвезу тебя. А вечером позвоню, и куда-нибудь сходим.

- Хорошо. Но смотри, если ты меня обманул.

- О чем ты. Все будет в полном порядке, обещаю.

Я засунул в сумку вещи, подождал, пока оденется Алена, и, спустившись с ней вниз, отвез в институт. Потом подъехал к своему дому, оставил машину на обычном месте и поднялся к себе.

Признаться, я не исключал, что Вадим Павлович или его люди попробуют в мое отсутствие проникнуть в квартиру. Но когда я вошел, все вещи были на своих местах и вообще было ясно: мою квартиру никто не трогал.

Тень

От раздумий, а также от утомительного "сидения на телефоне" Рахманова отвлек появившийся Жильцов. Два дня, проведенные в клинике, позволили Жильцову найти двух свидетелей, санитарку и бывшего пациента, опознавших Крыжко. Изучив предъявленную фотографию, оба свидетеля показали: человека, изображенного на снимке, они видели три года назад среди пациентов.

Таким образом, факт пребывания Крыжа в клинике можно было считать установленным.

Изложив все это, Жильцов спросил:

- Андрей Викторович, как допросы? Все то же?

- Все то же. Никаких новостей.

- Понятно...

Оба посидели молча. Нет, подумал Рахманов, он должен разобраться в истории с собакой. И понять, почему пес не давал Лотареву убрать этюдник. Спросил:

- Виталий, ты разбираешься в собаках?

- В собаках? Вы имеете в виду породы?

- Нет, собачью психику.

Жильцов засмеялся:

- Проводником я не работал. Так, на общем уровне - туда-сюда. А что?

- Да вот, понимаешь, не могу объяснить сам себе: почему собака лаяла на человека.

- Что за собака?

- Сторожевая. С базы "Рыболов Сенежья".

- Это та, которую пристрелили?

- Она самая.

- А человек?