Галина Куликова - Шоколадное убийство

— Ну, что там? — забеспокоилась Майя.

— Бассейн. Вот отсюда вышел твой официант.

— А как вошел?

— Соответственно. Там, снаружи, со стороны бассейна, тоже есть спрятанное приспособление для управления механизмом двери.

— А для чего он сюда ходил? К кому?

— Так я и хочу это выяснить. А ты все время ноешь и мне мешаешь.

— А вдруг он где-то здесь? Почему эта дверь открыта?

— Смотри, видишь? — указал Половцев на одну из стен.

— Вижу, стена. И что?

— Это не просто стена. Там — секретная комната. Приглядись внимательнее. Вот только как ее открыть? Или подождать, пока оттуда выйдут…

Но в этот момент центральная часть стены стала мягко опускаться куда-то вниз. Мягко и бесшумно. Стас и Майя едва успели отпрянуть в дальний угол комнаты, хотя схорониться здесь было абсолютно негде.

— И предупреждаю тебя в последний раз, — услышали они чей-то уверенный голос. — Не надо из себя строить пионера-героя. Скажешь точные координаты плантации — будешь жить. Не скажешь — пеняй на себя.

Другой мужской голос негромко произнес:

— Усков, да пошел ты…

Усков? Стас и Майя недоуменно посмотрели друг на друга. Или им послышалось?

— Грубо. И неумно. Думаю, мне придется тебя убить. Просто за ненадобностью. Но сначала ты мне все расскажешь. Есть много интересных методов, которые я пока к тебе не применял. Та, первая сыворотка, была довольно слабой, и ты ничего не сказал. Пусть я и разрушу твой мозг, но правду все равно узнаю.

Тем временем часть стены окончательно ушла вниз, открыв взору незваных гостей еще одну комнату — угрюмую, страшную, похожую одновременно и на лабораторию, и на камеру пыток. Вдоль стен стояли приборы и стеллажи, наполненные всякой медицинской утварью. В центре комнаты возвышалось массивное кресло, к которому ремнями был прикручен измученный человек. Глаза его были полузакрыты, поэтому Майю и Половцева он не видел. Усков же не видел их потому, что стоял спиной к двери и лицом к своему пленнику.

— Ничего ты не узнаешь, — ответил тот. — А когда меня разыщут, я обещаю тебе такую веселую жизнь…

— Тебя не разыщут. Это просто невозможно.

— Отчего же? — прервал их занимательную беседу Половцев. — При сильном желании все возможно. Что это вы не спите, дорогой доктор? У вас же завтра с утра прием страждущих.

Реакция Ускова была мгновенной — даже не обернувшись до конца, он попытался с разворота ударить Стаса ногой, одновременно швырнув в него большой стеклянный кувшин, стоявший рядом на столе.

Но у Половцева с реакцией тоже было все в порядке. Увернувшись и от докторского ботинка и от кувшина, он двумя-тремя заученными движениями скрутил ему за спиной руки, на которых через мгновение оказались невесть откуда появившиеся наручники.

— Майя, — приказал Стас, — встань у двери и смотри, чтобы не нагрянули его помощнички. Один-то у него точно есть. Сейчас я освобожу этого парня, поднимемся наверх, и я позвоню нашим — пусть срочно присылают сюда людей. Придется нарушить тишину и покой здешних волшебных мест.

Ускова он положил на пол лицом вниз и наступил на него ногой, как на какую-нибудь болотную гадину. Майя встала у двери, бдительно следя за доктором.

Половцев подошел к креслу и склонился над пленником, глаза которого теперь были широко открыты и горели торжеством. Это был молодой мужчина приятной внешности, хотя и довольно изможденный. Невзирая на свое далеко не блестящее состояние, он улыбнулся и спросил:

— Господи, как я рад вас видеть! Как вы меня нашли? Я вам так благодарен…

— Не стоит, — ответил Стас, — работа у нас такая. Старший лейтенант Половцев, а эта бесстрашная девушка — Майя, помощник одного очень проницательного господина.

— З-з-здрасьте, — прожужжала Майя. Назвать ее сейчас бесстрашной мог только такой приколист, как Половцев.

— А вы-то сами кто такой? — поинтересовался Стас.

— Аленочкин. Вячеслав Аленочкин, бизнесмен.

Через час уже весь санаторий сиял огнями. Вокруг входа веером рассыпались подъехавшие машины, прибыли медики. Стас Половцев оказался чрезвычайно занят, и Майя тотчас почувствовала себя брошенной. Она сидела в комнате администрации, возле окна, и пила чай из огромной чашки, которую сунул ей в руки мрачный юноша с кобурой под мышкой. Впрочем, она не успела скиснуть окончательно, когда Стас неожиданно ворвался в помещение и, протопав прямо к ней, присел на корточки, отнял чашку, отставил в сторону и сжал дрожащие ладошки Майи своими ручищами.

— Ну? — спросил он, заглядывая ей снизу в глаза. — Ты пришла в себя?

Взгляд его оказался неожиданно серьезным. От взгляда этого странного Половцева сердце Майи затрепетало. Она покачнулась на стуле. Одним рывком Стас поднялся на ноги и поднял ее вслед за собой. Потом схватил за шею, наклонился, быстро и крепко поцеловав в губы.

— М-м, — пробормотал он. — Жаль, поблизости нет какого-нибудь сеновала или на худой конец коровника, где мы могли бы остаться вдвоем.

— Во-первых, ты на работе, — ответила Майя дрогнувшим голосом. — А во-вторых, на сеновал даму приглашают после того, как дарят цветы, а не наоборот.

— А! В этом все дело… Тогда ладно, завтра куплю тебе пучок ромашек, и мы вернемся к этому разговору.

— Болтун, — пробормотала она. Встала на цыпочки, взяла лицо Стаса в свои ладони и поцеловала его уже сама.

— Скажи что-нибудь, — потребовала она, когда они оба смогли наконец отдышаться.

— Ну… что сказать? — пожал плечами тот и довольно искренне добавил: — Если ты умеешь жарить яичницу с луком, считай, что я твой навеки.

Не успели Майя, Сильвестр и Половцев войти в кафе и устроиться за столиком возле окна, как среди персонала поднялась какая-то суматоха, а из кухни повалил дым. Хихикающие официантки сообщили посетителям, что это не пожар, а недоразумение и что через минуту все будет в порядке.

— Если ты сейчас напялишь свой респиратор, я пересяду за другой столик, — решительно заявил Половцев, глядя на Сильвестра с подозрением. — Не хочу, чтобы все подумали, будто я дружу с монстром.

— Не волнуйся, — успокоила Половцева Майя. — Сильвестр Семенович принимает новое лекарство, мы как раз и выбрались в свет для того, чтобы проверить его действие, так сказать, в полевых условиях.

— Надо же, — ехидно заметил тот. — А я-то, дурак, решил, что мы выбрались в свет потому, что хотим узнать историю Аленочкина.

— Мы и хотим, — пожал плечами Сильвестр. — Но для меня это не жизненно важно. Я и так знаю, как все произошло.

— В ваших объяснениях есть «черные дыры».

— А на что тогда тебе логика? Эти дыры вполне можно заполнить разумными предположениями.

— Предположения и факты — не одно и то же, — продолжал упорствовать старший лейтенант.

Майя с тревогой смотрела на мужчин. Раньше она всегда была на стороне босса. Но теперь ситуация изменилась, и она не знала, как себя вести. К счастью, в этот самый момент появился Вячеслав Аленочкин собственной персоной. У него был именно такой вид, какой бывает у людей, вырвавшихся из заточения. Растерянно-счастливый. Ничего удивительного. Когда за тобой приходит последний поезд и ты прощаешься с жизнью, а потом вдруг получаешь обратный билет, поневоле начинаешь смотреть на мир другими глазами.

Тепло поздоровавшись со всеми по очереди, Вячеслав сел на свободный стул и с чувством сказал:

— Вот кого я по-настоящему рад видеть, так это вас троих. Я перед вами в неоплатном долгу.

— Почему же в неоплатном? — проворчал Половцев. — После того как мы разойдемся, вы можете оплатить счет.

— А я предпочитаю, чтобы в качестве благодарности вы, Вячеслав, рассказали нам всю историю без утайки, — улыбнулась Майя, стараясь сгладить наглость старшего лейтенанта.

Впрочем, занятие это было бессмысленным. Наглости у Половцева было слишком много, чтобы удалось ее нивелировать. Один Сильвестр не стал подыскивать подходящие случаю слова и просто сказал:

— Я рад, что с вами все в порядке и что ребята успели вовремя.

— Если бы ты не догадался про психотерапевта, мы бы не успели, — ради справедливости заметил Стас. — Так что не преуменьшай своих заслуг. Вячеслав, вы должны знать, что Сильвестр был мозгом всей операции.

— Мы не знаем подоплеку вашей истории и поэтому сгораем от любопытства, — заявила Майя, когда все выбрали себе напитки по вкусу.

Она заказала чай, Аленочкин и Сильвестр остановились на минералке, а Стас потребовал принести ирландский кофе.

— Виски там — всего ничего, — объяснил он Майе, перед которой с некоторых пор считал нужным оправдываться за каждую каплю спиртного.

Черт, ему даже нравилось, что она его контролирует. Это было необычно — ощущать, что кто-то по-настоящему заинтересован в твоей жизни. Особенно если этот кто-то такой зеленоглазый.