Фридрих Незнанский - Операция "Фауст"

  —   Тебе... надо... уходить... Саша... — еле слышно сказала она и обняла меня за шею. —Я не хочу...чтобы ты уходил... но тебе надо... я знаю...

  — Ты понимаешь, нам нужны деньги. У нас очень глупая история получилась — проваливается серьезная операция.

  — «Фауст»! Ты говорил, что ваша операция называется «Фауст».

  — Это Меркулов так ее назвал. Вообще-то никакой операции «Фауст» не существует, — говорил я, зашнуровывая кеды. — Пойдем со мной к букинисту, если у тебя есть время.

У Ирины для меня всегда было время.

  — А ты знаешь, что такое Фауст по-немецки? — спросила Ирка, сбегая легкими шагами по лестнице.— Это всего-навсего кулак. Причем на немецком языке кулак— женского рода. Знаешь, я всегда путала склонение этого кулака в школе. Как-то привыкли думать, что это мужчина. Я - имею в виду Фауста Гете. И я никак не могла переключиться. Мне даже было смешно — мужчину назвали словом женского рода...

  — Да, вот книжечка рублей на семьсот потянет, — говорит букинист, откладывая в сторону книгу Гана «Конструктивисты» — харьковское издание 22-го года — это вам не шутка. И вот эти книжечки об имажинистах господина Крученых — по сто рублей за штуку хорошо пойдут... «Гравюры на дереве» издания «Алконоста», Петроград, 21-й год. Стихи Кустинова... Да это целое состояние. Частным образом вы бы за них, конечно, больше взяли. А так я вам больше чем тысячу семьсот за все дать не могу. Приходите в понедельник, я вам денежки приготовлю.

  — Как — в понедельник?! Мне срочно надо, сегодня! Сейчас!

  — При всем моем к вам расположении, Александр Борисович, сегодня не могу — касса уже снята инкассаторами, денег в магазине нет.

  Полный провал... Уж лучше бы Грязнов поехал по своим «клиентам», ну не отработали бы мы сигнализацию, а тут полный провал...

  — А если частным образом? — услышал я Иринин голос.

  — Что значит— «частным образом», прекрасная фея? Я государственный служащий, и ваш молодой человек потом меня же и... Как когда-то нашего директора.

  — А вы их у меня купите. Молодой человек об этом не будет знать. Его здесь и не было.

  Я видел, как у букиниста загорелись глаза, и подлил масла в огонь:

— И фея уступит их вам за тысячу пятьсот.

  — Не знаю, право, найду ли я у себя такие деньги...

  — Да найдете, найдете... Поищите получше и не спеша, — успокоила букиниста фея.

  —   Вот ведь заморочка какая вышла, — говорит Жуков, — они там перепутали все на свете — денежки с меня взяли, а через судоисполнителя их не оформили, а моя баба рада стараться—и получить денежки по дубликату исполнительного листа по второму разу, и мне насолить... Ну фиг с ней. Я сегодня звонил Анаит, она перепроверила вчерашний разговор с моими хадовскими дружками — Серого действительно в Кабуле сейчас нет, он в Пакистане, проводит сногсшибательную секретную операцию — делает секир-башка какому-то крупному пакистанскому чину...

  Я включаю сирену в оперативной милицейской «Волге», жму на педаль газа из всех сил, превышая в центре Москвы все допустимые скорости, благо мне это разрешено милицейскими правилами.

  — Тебе не о чем беспокоиться, Женя! — говорила Романова, снаряжая Жукова на «афганскую операцию». — Микрофончики тебе ребята из дивизиона рассовали по всем карманам. Слава и Саша будут сидеть в фургоне «телевидения» и слушать и писать все, что будет происходить в метре по твоей окружности. Трояну тебя представит начальник Первого спецотряда из вашего министерства: мы проверили — он знаком с Трояном по Афганистану, где часто бывал по различным делам. Я обо всем с ним договорилась. А там я целиком и полностью полагаюсь на твою хватку оперативника. Главное — не торопи дело...

Романова организовала эту операцию действительно, как «в лучших домах Лондона». Подъехав к зданию афганского посольства, Жуков отвалил от нас — присоединился к делегации своего министерства—Минспецмонтажстрой застраивает разрушенный Кабул и поэтому был приглашен послом в первую очередь. А мы с Грязновым вклинились в группу дивизиона слежки Главного управления внутренних дел Москвы. Чтобы усыпить бдительность чекистов — они работали как в самом посольстве, так и на улице, — начальник дивизиона слежки объяснил «смежникам», что особая бригада управления, натасканная на борьбу с терроризмом, будет дежурить возле здания Посольства. Ее цель — ликвидация любого эксцесса, который может возникнуть в округе. И еще он сказал, что эта «натасканная бригада» не просто отстоит вахту, сменяя друг друга, не только до тех пор, пока не уедет наш генсек, но и то1 время, пока здесь будет находиться наш высокий гость — генсек Народно-демократической партии Афганистана...

  Такая теплая забота о двух генсеках так растрогала комитетское начальство, что, проходя мимо нашего фургона, высокий комитетский генерал, видимо, отвечающий за вопросы безопасности афганского посольства, просунул свою птичью голову в салон «телевидения».

— Молодцы, муровцы! Спасибо за второй заслон!

  «Афганская операция» проходила на удивление успешно. В восемь с минутами к посольству подкатила дюжина лимузинов, прибыл наш генсек и с ним окружение. Около часа длилась суматоха приема, затем генсеки удалились поговорить с глазу на глаз. В эти минуты, судя по «шумам», которые слышались из динамиков, к Трояну подкатился его знакомый по Афганистану—начальник первого спецотдела Минспецмонтажстроя, отставной гебешный генерал. Завязав беседу и представив Жукова Трояну* начальник спецотдела пожаловался на слабый мочевой пузырь и удалился на минуточку — что ж, такое с каждым может случиться, тем более с отставным гебешным генералом.

И мы ясно услышали голос Жени Жукова.

  — Добрый день, Малюта! Двадцать шесть я шесть.

— В чем дело? Кто вы такой?

— Ты забыл сказать отзыв.

  Долгое молчание. А может, это нам только показалось. И наконец.

— Шесть и двадцать шесть.

  — Вернее... Пугаться не надо. Фамилия моя — Жуков, это ты слышал от предыдущего оратора...

  Голоса Жукова и Трояна растворились в шуме и снова выплыли минуты через две:

  — Он приказал помочь тебе с транспортом... У тебя проблемы. Знаю. А у меня —разнарядка. Завтра получу на ЗИЛе колонну грузовиков...

— Так...

  — И смогу парочку уступить. Дать на время. Чего молчишь, Малюта? А?

— Мне надо идти. Времени для разговора нету. Давай встретимся завтра. Завтра я раньше освобожусь. Шеф уезжает на дачу. В семь мы можем встретиться в Манеже. Сейчас там выставка Глазунова. Много народу, это удобно. Вот в вестибюле

и встретимся в девятнадцать ноль-ноль.

  Жуков покинул посольство вместе со «своими» — начальником Первого спецотдела и еще двумя членами коллегии министерства и, распрощавшись с сослуживцами, зыркнув по сторонам—нет ли за ним слежки? — юркнул в наш «телевизионный» фургон.

  Поздним вечером мы сидели втроем в этом подслушивающем «центре» на колесах и жевали довольно вкусные пирожки с рисом и яйцами (их в неограниченном количестве поставляет теперь Грязнову в обмен за «любовь» его новая пассия — завпроизводством какой-то фабрики-кухни) — закусывали после принятия на троих бутылки «Пшеничной», перекупленной с наценкой Грязновым у одного из «топтунов» из дивизиона слежки.

Жуков анализировал свой разговор с Трояном:

  — Понимаете, ребята, мне показалось, что он мне не поверил... Вернее, сделал вид, что поверил, а сам заподозрил чернуху в моих словах. И, как пить дать, он будет теперь меня щупать. Наверняка позвонит в Кабул — перепроверит мои слова.

Наведет справочку у «братьев», у моих деятелей в тресте и в министерстве... Одним словом, кое-что поспрошает...

  — Погоди, дед, паниковать,— перебил его Грязнов,— может, это тебе показалось, что он заподозрил чернуху?

— Не показалось...

  — Тогда что? Отменяем операцию? Я имею в виду внедрение Женьки в банду?— мельком взглянув на Жукова, спросил я.

  — Понимаешь, Саша, это не имеет значения, — сказал Жуков, откусывая полпирожка, — поверил ли он мне или нет... Я не наследил и никакой компры за мной нет, ни в Кабуле, ни в Москве — на легавых я работать не стану, коль меня из МУРа поперли, наоборот, зуб точу... А в «братство» меня запросто могла принять «первичная организация» — думаю, что свою структуру они с КПСС слизали... А вхожу ли я в «Афганское братство», Малюта не дознается... пока в Кабуле нет Серого.

—А когда он вернется? — спросил Грязнов.

—Сказали, не раньше пятницы.

—Значит, у нас есть целые сутки. Даже больше.

—Всякое может случиться. Вдруг этот Сергей раньше вернется. Или позвонит в Москву откуда-нибудь. Твое внедрение, Женя, все же опасная штука! — резюмировал я. — Возьмут, отвезут за город и шлепнут...

  — А что в нашей жизни не опасно? С незнакомой бабой переспать и то опасно, — рассмеялся Жуков.