Галина Романова - Большие проблемы маленькой блондинки

— Хватит уже, Маргарита Павловна! Мы насмотрелись, честно! Никто вашего покойного мужа не разыскивал! Тамару привезла в этот город Светлана Светина. Силой привезла! — Жанна наткнулась на благодарный взгляд Щукина, и у нее тут же заломило сердце.

Господи! Сколько же боли ему одному! Сколько же боли…

Он ведь совершенно один теперь. И от горя своего, от одиночества, от боли не знает, куда податься и что делать. Начал вот никому не нужную разыскную деятельность. Куда она их всех выведет?

Ну, допустим, найдут они Светлану, хотя не факт. С ее помощью даже смогут найти заказчика Удобного. В том, что все манипуляции со снотворным, бутылкой вина и опаиванием «лучших» друзей занималась Светлана, Жанна не сомневалась. Может, и не поджигала сама, но все остальное проделала виртуозно — это почти очевидно.

Ладно, найдут они всех, а дальше что?! Начнут отстреливать поодиночке, что ли? Или в милицию сдадут? Она так бы и сделала, а вот Щукин… Не сможет он устоять перед соблазном — сломать хребет тому, кто так поступил с его Тамарой и с его жизнью.

Ох, что-то они делают не так! Что-то не так. Посоветоваться бы с кем, только с кем? Масютин вот сгодился бы в роли советчика, профессионал, как-никак. Так ушел! Ушел, быть может, навсегда.

И снова в груди заныло…

— Она привезла Тамару в наш город силой. — Жанна отогнала болезненное наваждение и снова нацелилась на Удобнову, сердито сопевшую в подушках.

— Как быка на веревке, что ли? — фыркнула та недоверчиво.

— Нет, — неожиданно подал голос Стас, не сводя с Жанны взгляда, словно в ней черпал поддержку, в этой очень красивой и незаслуженно обиженной женщине. — Она угрожала ей!

— Вы уверены? — Кока неожиданно занервничал и обменялся с хозяйкой искрометным взглядом. — Чем же она могла угрожать? Разоблачением? Вы разве не знали, кем была раньше ваша жена?

— А вы?! — ахнула Жанна. — Вы знали?!

Там, на кухне, когда она плакала и била его кулаком в грудь, жалуясь на свою собачью нескладную жизнь, он успел ей кое-что поведать про Тамарины подвиги. И этой темы они больше не касались, и тут вдруг какой-то Кока откуда-то все знает. Интересно, откуда?..

— Я?! — мальчик нервно дернулся, словно его кольнули огромной иглой меж тощих лопаток. — Так… Так все знали, скажи, Марго! Скажи, чего молчишь?!

— Знали не знали, какая разница! Что меняется из-за того, с какой из этих двух шлюх он издох! Они постоянно крутили своими детскими еще задницами перед его носом. И Светка эта, и Тамарка. Тамарку он, кажется, и любил. А она его бросила, вот! Бросила…

Марго колыхнулась на кровати, свесила слоновьи ноги. Нашарила гигантские тапки, натянула их на ступни и, непрочно встав на ноги, пошаркала куда-то из спальни.

Огромная, неповоротливая, неопрятная.

Как может с такой жабой — такой молоденький мальчик, в который раз передернулась Жанна. Что может их связывать? Деньги?

Конечно, деньги, что же еще! У Марго теперь денег много. Она теперь вдова состоятельного господина и может позволить себе многое. Даже молодого ягненка в постель.

Щукин дождался, когда за Марго закроется дверь, поднял голову на Коку и произнес со значением:

— А ведь вы запросто могли укокошить Удобного. Он вам мешал. Вернее, не было доступа к его казне. Теперь она полновластная хозяйка, а вместе с ней и ты, жополиз. Как там говорится: нет человека — нет проблем? Зато остались огромные бабки, так?!

— Я не убивал! Вы что?.. Вы что такое говорите?! — Тощий зад Коки прилип к подоконнику, того и гляди и впрямь свалится за окно. — К тому же весь бизнес между ними был поделен пополам! Марго незачем было убивать Степку! Нам и милиция такие вопросы задавала! И мы ей так же ответили!

— Зато милиции было неизвестно, что твоя жирная Марго ненавидела Тамару! Ненавидела и сильно ревновала! И как только узнала, что Тома снова в городе…

— Нет!!! — зашелся фальцетом Кока. — Это бред!!! Это бред!!! Марго никогда бы не сделала из ревности этого сейчас! Никогда!!!

— Сейчас? А когда могла? Когда? — тут же зацепился Щукин за неосторожно оброненную фразу.

В два прыжка преодолел расстояние, разделявшее их. Снова, как и давеча, ухватил Коку за воротник и с силой тряхнул. Тряхнул так, что верхняя пуговичка сорочки впилась парню в кадык, и он отчетливо захрипел.

— Стас, я тебя умоляю! — прикрикнула на Щукина Жанна, по-настоящему испугавшись.

Тот хватку чуть ослабил, но Коку из рук не выпустил. Тряхнул только чуть потише и зашипел ему прямо в ухо:

— Когда и что сделала Марго Тамаре из ревности, ну!!! Говори, сука, ведь в окно выброшу! Мне терять нечего, поверь!

Кока поверил. Поверил, побледнел и энергично затряс головой, соглашаясь.

— Я скажу! Я скажу! — пролепетал он срывающимся на истеричный шепот голосом. — Только не тряси меня, хорошо? У меня после дифтерии сильно горло болит. Задыхаться начинаю!..

Щукин оттолкнул Коку, отошел подальше и приткнулся прямо на трюмо хозяйки, смахнув оттуда перед тем, как усесться, все пудреницы, пуховки и баночки с кремом.

— Этого опять же я не знаю. Все со слов Марго. Меня в то время еще в городе не было. Я лишь год назад сюда приехал, — заторопился Кока, поправил воротничок, застегнул пуговки и прокашлялся, словно пробуя горло на прочность. — У них любовь была со Степкой.

— У кого? — не поняла Жанна, встав рядом со Щукиным. Все же они в одном лагере.

— У Степки и Тамары этой. Она совсем ребенком была еще. В интернатовскую школу бегала, когда Степка ее приглядел для себя. Ну, и соблазнил. Но у него вроде к ней все по-честному было, без дураков! — заспешил тут же Кока, испуганно дернувшись, когда Щукин глухо застонал. — Степка на ней даже жениться собирался.

— А Марго? — Это снова Жанна спросила, потому как Стас говорить уже не мог. Сидел, ухватившись за грудь, и лишь время от времени жмурился, мотая головой из стороны в сторону.

— А Марго, когда узнала, осатанела просто. Она Степке и тюрьмой грозила, и подельников на него натравливала. А ему все по фигу. Любовь! — продолжал распинаться Кока, но до горла все же время от времени дотрагивался, словно пробовал: выдержит ли еще один наскок психованного мужика. — И тогда Марго предприняла решительные меры.

— Какие же?! — Голос Стаса было не узнать, его словно придавили наковальней, словно поместили в стеклянную колбу с водой, таким он был болезненным и удушенным. — Что сделала эта курва?!

— Она… Она вроде опустила Тамарку. Степка как раз из города уезжал по делам. Вот Марго и собрала толпу, которая эту девчонку… Ну… — Как сказать было дальше, не затронув ничего болезненного, Кока не знал, и мучался, и мялся, боясь выговорить самое страшное.

— Ну, что ну?! Что ну?! — протянул Щукин с угрозой в голосе. — Что ты, как баба, ей-богу!

— Ну, эта толпа ее и… терзала пару дней, — выдавил тот через великую силу. — Тамара после этого из города исчезла куда-то. Все…

— Что — все?!

— Это все, что мне известно.

— А что же Степка? Не пытался искать ее? Любил же! — фыркнул Щукин, согнувшись пополам от ноющей боли в сердце.

Умереть ему хотелось прямо тут же, прямо сейчас. Умереть, не дослушав жуткой истории такой короткой Тамаркиной жизни. По большому счету и жизни-то не было. Одни страдания, боль, унижение и прочая дребедень, которые за толстые стены удобновского особняка вряд ли проникали. Хотя, может, что-то и случалось, но не в такой мере и не в таком страшном исполнении.

— Он? Искал? Так это… — Кока дернул плечиками и брезгливо скривился. Потом понял, что мимика его весьма неосторожна, разгладил тонкогубый рот и, стараясь быть очень понимающим, пробормотал: — Только не простил Тамарке ее падения, вот. Марго еще все так представила, будто бы Томка сама захотела с ними со всеми. Он попереживал да и успокоился. А потом у него такие неприятности начались, что не до любви стало.

— А что такое?

— Его закрывали даже, да. Продержали почти до суда, а потом выпустили.

— А за что его? — Жанне изо всех сил хотелось увести разговор от темы Тамариного падения, изо всех сил хотелось отвлечь Щукина. Не дай бог, перестанет себя контролировать — он же от этого дома камня на камне не оставит.

— Кто что говорил. Кто болтал, что свои же сдали. Кто болтал, будто бы он своих сдал. Но суда не было, точно. А мне это… — Кока бочком двинулся к двери, старательно держась к Щукину лицом. — А мне можно выйти?

Ну, будто в школе, честное слово!

Можно выйти?.. Можно не дожидаться перемены?..

Чей-то ведь сын — Жанна не в силах подавить неприязнь, угнулась в пол на манер Щукина. И мужем наверняка сподобится стать, если Марго его окончательно не загубит. Хотя куда уж дальше-то!

— Куда выйти? — Стас мотнул головой, слез с трюмо и, метнувшись, преградил парню отступление из спальни. — Мы же не договорили еще! У меня еще имеется парочка вопросов.