Ирина Градова - Врач от бога

И тут я чуть не подпрыгнула на своем стуле, как будто кто-то подложил на сиденье кнопку размером с футбольный мяч.

– Погодите-погодите! – прервала я Татьянин монолог. – Все эти люди – как их фамилии?

– Какие люди? Толик с Вартаном, что ли? Толик – это Томилин. А Вартан – Гаспарян…

В голове у меня бушевал настоящий ураган. Мы столько времени тщетно пытались связать отравленных людей, а связаны-то были совсем не они! Что же это получается – Анатолий Томилин, Вартан Гаспарян и Анна Тюленина не просто учились в одном классе, но еще и были связаны тесной дружбой до окончания школы? А Петр Глушко хоть и не являлся их одноклассником, но входил в круг «избранных»?

– Постойте, – проговорила я, осмыслив услышанное, – но Анатолия Томилина точно не было на фотографии со встречи выпускников!

Сомневаться в этом не приходилось, ведь я встречалась с ним несколько раз и просто не могла не узнать на снимке – узнала же я Анну, а мы встречались лишь однажды!

– Не было? – удивленно переспросила Татьяна. – А-а, правильно, его и не могло быть. Толик снимал нас весь вечер. Он один догадался цифровой фотик принести, и из-за этого мало на какие фотографии попал – только на те, что другие снимали. А общую фотографию именно он снимал – долго план выстраивал, переставлял нас – это в самом начале встречи было, когда все еще трезвые и не успели друг друга возненавидеть.

– А у вас случайно этого снимка не осталось? – спросила я. – Я не смогла скачать его с сайта…

– Да, есть, – кивнула Татьяна. – Могу дать, я ведь копии сделала, только зачем – сама не знаю! Это была моя первая и последняя встреча с классом – чего зря расстраиваться?

Она ненадолго замолчала, но спустя несколько минут заговорила снова:

– А Валя-то отчего все-таки умерла? Мне почему-то показалось, что Петька темнит!

– Валентина Глушко отравилась синильной кислотой, – ответила я, глядя в расширившиеся от удивления глаза Татьяны.

– Но ведь это, значит, не пищевое отравление, я правильно понимаю?

– Совершенно правильно! – подтвердила я. – Может, зайдем к вам за снимочком? А по дороге я вам все расскажу…

– Знакомьтесь, Агния Кирилловна, – сказал Лицкявичус, представляя мне невысокого, плотного рыжеватого мужчину с квадратной челюстью и колючим взглядом внимательных серых глаз. – Это – наш координатор из следственного отдела прокуратуры, майор Артем Иванович Карпухин.

Я не ожидала, что Лицкявичус так рано вернется к работе, но мне позвонила Вика и сказала, что он собирает группу в «Волне». Выглядел глава ОМР свежим и бодрым, и только хромота и трость напоминали о том, что он совсем недавно из больницы. Лопухин, Вика и Павел Кобзев уже сидели в креслах и, похоже, знали больше меня. Мдиури и Кадреску отсутствовали.

– Координатор? – переспросила я.

– Я – тот человек, которому ОМР передал результаты вашего расследования, – пояснил Карпухин. – Насколько я понимаю, оно закончено?

Недоумевая, я посмотрела на Лицкявичуса.

– Думаю, наша юрисдикция на этом заканчивается, – кивнул он, соглашаясь с майором. – Мы выяснили, что родственники жертв Глушко, Тюленина, Томилин и Гаспарян имели мотивы для убийства, а также были связаны между собой…

– То есть, – вставил Карпухин, – могли осуществить преступный сговор с целью устранения неугодных членов семьи.

– А как же «Виталайф»? – спросила я. – Мы так и не узнали, каким образом «Фармация» связана с этими убийствами!

– Похоже, Агния Кирилловна, – кашлянул Лицкявичус, – как раз «Фармация»-то и не имеет к ним никакого отношения! Добытую вами фотографию с двадцатилетия школы мы сравнили с рисунком, который со слов потерпевшего составил мой парень. Результат, надо сказать, ошеломляющий!

– Что? – нетерпеливо спросила я. – Что вы узнали?

Лицкявичус вытащил из пластиковой папки фотографию, на которой синим маркером были обведены пять человек. В лицо я знала лишь троих из них – Томилина, Тюленину и Петра Глушко. Четвертым, очевидно, являлся Вартан Гаспарян. Пятого человека, отмеченного тем же цветом, я не узнавала.

– А это кто? – ткнула я пальцем в снимок русоволосого мужчины в очках, стоявшего между Гаспаряном и Томилиным.

Карпухин протянул мне планшет с прикрепленным к нему карандашным рисунком. Рисунок был сделан очень профессионально, и я мгновенно увидела, что мужчина на нем как две капли воды похож на человека с фотографии!

– Познакомьтесь, – сказал майор, – это – Валентин Игнатьевич Светлин, генеральный директор «Фармакона», главного конкурента «Фармации». Именно с его, как говорится, легкой руки и состоялись все эти убийства. Знаете, – добавил он, мельком взглянув на Лицкявичуса, – я, честно говоря, сомневался в необходимости создания ОМР и уж тем более не хотел принимать во всем этом участие. Однако теперь не могу не признать, что вы проделали важную работу! Я глубоко убежден, что этим следовало заниматься тем, в чьи обязанности это входит, но, раз уж так получилось, что дело было спущено на тормозах, а вы его подхватили и довели до конца, приходится согласиться с тем, что ОМР – не просто еще одна бюрократическая организация. Хочу от лица прокуратуры поблагодарить всех участников группы… ну, и так далее.

– И что – это все? – спросил Илья. – В смысле, мы можем возвращаться к своей обычной жизни?

– Совершенно верно, – кивнул Карпухин. – Теперь мы займемся подозреваемыми.

– И как вы собираетесь доказать преступный сговор? – поинтересовалась Вика. – Ну, учились они в одной школе, ну, посещали празднование юбилея школы – дальше что? Почему, кстати, до передачи дела в ОМР следствие так и не смогло доказать существование прямой связи между преступниками, ведь она очевидна?

– Да, – вздохнул Карпухин, – здесь мы прокололись, чего уж скрывать. Но у нас есть оправдания – не слишком, конечно, серьезные, но все же… Во-первых, вы сами знаете, первоначально дела находились у разных следователей, а трупов было всего три. Вы вообще-то в курсе, сколько таких дел ведет следователь одновременно?

– Больше одного? – рискнула предположить Вика.

– Верно. Следователи еще даже не успели как следует развернуться, как появились статьи Афанасьева о «Виталайфе». Вы правы, они слишком легко «купились» на непроверенную информацию, но ведь городские власти и закончить им не дали, а передали дела в ОМР, так как приняли за основу версию о массовом отравлении «Виталайфом» и, следовательно, усмотрели причину для того, чтобы расследованием занимались люди, имеющие непосредственное отношение к медицине.

Я посмотрела на Лицкявичуса: ни один мускул не дрогнул на его лице при этих словах. Думаю, все в этой комнате понимали, почему все делалось столь поспешно: кое-кому «наверху» было просто необходимо защитить свои интересы, которые могли пострадать в случае, если бы расследование велось без их ведома и участия. Возможно, то, что оно так затянулось и потребовалось еще два покойника из числа людей, повинных лишь в излишней тяге к спиртному, стало следствием именно этой поспешности!

– Далее, – продолжал Карпухин, – даже когда стало ясно, что отравление – не единичный случай, связь пытались установить именно между жертвами, а ее, как известно, не было и быть не могло. Может, со временем дошло бы и до проверки членов их семей на предмет знакомства и преступного сговора, но это сейчас уже не имеет значения. Все случилось именно так, как случилось, а история, как известно, не имеет сослагательных наклонений!

– Но, – не сдавалась Вика, – насколько я понимаю, на данный момент единственное, что вы можете доказать с большей или меньшей вероятностью, это то, что Светлин оставил на столе в закусочной бутылку с отравленной водкой.

– Верно, – кивнул майор. – Против его словесного портрета, полученного от Перова, ни у какой защиты аргументов не окажется.

– Так то – Перов, – покачала головой девушка. – Вы не сможете даже связать этот случай с двумя смертями, произошедшими в тот же день, ведь покойники уже ничего не скажут и не смогут описать Светлина!

– А вы говорили, что Виктория учится на биологическом факультете? – заметил Карпухин.

– А что? – ощетинилась девушка.

– Да ничего, – пожал плечами майор, – просто вы вполне профессионально рассуждаете – прямо как настоящий юрист!

– А она у нас вообще – вундеркинд! – с гордостью сказала я, словно Вика была моей собственной дочерью.

– Ну, тогда понятно, – усмехнулся Карпухин. – В отношении последних двух смертей у нас и в самом деле имеются лишь косвенные доказательства, но и их достаточно, чтобы обвинить Светлина. Вы помните, откуда доставили пострадавших?

– «Парк Победы», «Московская», «Электросила»! – выпалила Вика.

– Правильно, и произошли убийства в течение полутора часов, прямо друг за другом.

– Вы хотите сказать, что Светлин просто проехал на поезде, оставляя бутылки с отравой в кафе у метро одной и той же линии?