Галина Романова - Окно в Париж для двоих

Она ведь вдрызг разругалась с Гариком Прокофьевым. И не просто поспорила, повздорила, надулась, а разругалась! И закончилась эта ругатня тем, что он заорал на нее в телефонную трубку, а потом она на него, и он как скажет:

— Да пошла ты!!!

Разве такое прощается?! Разве можно так вот посылать, если любишь?!

Ну, да, она его не послушалась и поехала сегодня утром в Луковское. Он же не смог! Он же отказался! Он же счел это бесполезным занятием!

Да, она не позвонила ему ни утром перед отъездом, ни из Луковского, хотя от желания поделиться новостями у нее просто язык распух. Но ведь потом позвонила! Прямо с автовокзала позвонила, едва нога ее коснулась посадочной платформы.

И что услышала?

Да пошла ты, говорит!

Может, она тоже была не права, накричав на него и пару раз обозвав необязательным и непрофессиональным. Но она его не отсылала никуда, это точно. И уж точно она хотела, как лучше…

— Дашка, — хныкал у нее в ногах Королев, слюнявя ее ладони. — У нас такая беда приключилась, такая беда!!!

— Что за беда? — без особого интереса спросила она, пытаясь сделать хотя бы шаг к своей двери.

Тут еще, как на грех, стукнула подъездная дверь и кто-то начал почти бегом подниматься по лестнице. Не хватало еще, чтобы мексиканские страсти Королева стали достоянием общественности!

— Слушай, встань немедленно! — зашипела она на него и легонько шлепнула по макушке. — Кто-то идет!

Королева это немного отрезвило. Он с великой неохотой оторвался от ее коленей. Встал, отряхнул запылившиеся джинсы и предложил:

— Да, да, ты права. Давай зайдем к тебе.

Зашли. Не успели закрыть дверь, как мимо нее кто-то прошмыгнул на этаж выше. Вовремя успели.

— Так что случилось, Володя? — Она медленно стянула шапку, тряхнула волосами, заправив их тут же за уши, сняла куртку и принялась переобуваться в тапочки. — По кому ты так убивался?

— По Тамаре Михайловне, — шепнул он спазматически страдальческим голосом и, кажется, снова всхлипнул.

— А что с ней?

Даша удивленно глянула на него, распрямившись.

Что могло случиться с безобидной одинокой Тамарой Михайловной, весь грех которой заключался в чрезмерном любопытстве? Еще сегодня утром она провожала Дашу взглядом из своего окошка. Кивала ей, улыбалась, помахивала рукой. И была живой, и казалась абсолютно здоровой. Что могло случиться с ней за каких-то несколько часов?!

— Так что с ней стряслось?

— Ее… ее убили!!! — еле выговорил Королев, и еще момент, точно снова шлепнулся бы на колени.

— Ее — что?! Убили??? — Даше было впору самой падать.

Вот это новость!

— Кто убил? За что? Да говори ты, раз начал! — прикрикнула она с раздражением на Володю. — Так, понятно. Я сейчас.

Она ушла на кухню. Набрала полную чашку ледяной воды. И вернулась в прихожую, где в горестной нерешительности топтался ее сосед.

— Пей! — приказала она. — Пей и говори внятно.

По законам жанра и гостеприимности ей надлежало бы его пригласить. Усадить в глубокое мягкое кресло, накрыть пледом, напоить горячим чаем со смородиновым листом или даже накапать валокордина, но…

Обойдется, подумала она с небывалой жестокостью. Обойдется и перетопчется в прихожей.

— Кто и за что ее убил? — потребовала Даша, с небывалой брезгливостью наблюдая за тем, как Королев давится крупными глотками.

— Откуда я знаю?! Ты спросила, Даш!

Он тут же поперхнулся и принялся отчаянно кашлять, поворачиваясь к ней спиной. Она, стало быть, должна была постучать ему по спине между лопатками. Постучала, ей не жалко.

— Я после обеда с работы отпросился, — начал он.

И тут же она перебила его вопросом:

— А что так? Что-то тебе сегодня после обеда не работалось?

Даша и сама не знала, чего к нему цепляется. То ли чрезмерная его истеричность раздражала. То ли из-за того, что с Гариком поцапалась — нервничала, а он так и не перезвонил ей больше. Хотя бы для того, чтобы извиниться.

— Чего? — Королев не понял, кажется, ее вопроса и продолжил рассказывать: — Тут милиция, «Скорая» промчались в соседний двор под арку.

Аркой они с Дашей и Лешкой с детства именовали проходные дворы.

— Народ высыпал на улицу. Ну, и я тоже вышел. Потом «Скорая» обратно с сиреной промчалась. Ну и…

— Что?

— Я ушел, потом снова выглянул в окно, милиция возле подъезда. Дай, думаю, выйду, спрошу, что стряслось. Они и сказали, что вроде Тамару Михайловну нашли убитой в генеральской квартире. Там в соседнем дворе отставной генерал живет.

— Да знаю я этого генерала, что дальше?!

Генерала Ивана Александровича Сушилина Даша знала очень хорошо. Он часто заговаривал с ней на улице. Всегда здоровался. Да и с Тамарой Михайловной их, кажется, что-то связывало. Может быть, симпатия, может быть, давняя дружба. Летом она их неоднократно видела из своего окна мирно беседующими возле любимой скамеечки Тамары Михайловны.

Боже! Неужели то, что рассказывает сейчас Королев, и в самом деле правда?!

— Генерал вроде вернулся домой, а посреди квартиры мертвая Тамара Михайловна. Все кругом в крови.

— Как она туда попала? — первый вопрос, который тут же возник просто из ниоткуда, который ну просто напрашивался сам собой. — Если генерала не было дома, то как там оказалась Тамара Михайловна? Они что, жить начали вместе? Этого не может быть в принципе. Я еще сегодня утром видела ее в своем окне. Она помахала мне, поздоровалась. Возле окна на кухне стояла в халатике байковом. Такой, крупными маками. Она всегда его зимой надевала. Уже много лет. Она была жива и… Господи! Да что же происходит такое вокруг?! Как же так можно?! Взять и ни за что убить! Так запросто!!!

И вот тут до нее наконец начало доходить, что с бедной женщиной случилась самая настоящая, не киношная беда. Что кто-то посягнул на ее одинокую, никому не причиняющую вреда жизнь. И что Тамара Михайловна теперь уже никогда не помашет ей рукой из своего окна, не предостережет, не присоветует.

А она ведь предостерегала!

Да, да, да! Она очень много говорила ей о квартирном воре, грабящем одиноких пенсионеров. Всякий раз, как встречала во дворе, так и говорила. Просила не оставлять квартиру без присмотра. Советовала быть предусмотрительной. И наставляла беречь себя. А сама вот не убереглась, получается!

— Что еще говорит милиция? — упавшим почти до шепота голосом спросила Даша.

— Да ничего толком не говорит. Вроде генерал заявил, что его ограбили или что-то в этом духе. А как там оказалась Тамара Михайловна, ничего не знает и даже предположить не может.

— А куда ее увезли, известно? — Даша встала напротив зеркала и глянула на себя почти с неприязнью.

Она вот цела и невредима, а Тамары Михайловны нет, и Лешки нет, и Лили, и Валентины. Когда же конец этим жутким смертям?!

— Я не знаю, куда ее увезли. — Королев поежился, как перед прививкой, и даже глянул себе за спину, будто бы там стоял медработник с огромным шприцем и иглой на изготовку. — В больницу, в морг. Куда обычно увозят покойников? Знаешь, о чем я подумал… У нее ведь никого не было, кажется. Кто же станет хоронить? Вещи ведь какие-то понадобятся. Нужно жэк задействовать.

— Что? Жэк? Какой жэк? — Она почти не слушала его. — Слушай, а известно, как ее убили? Ты что-то говорил, будто там все в крови, так? Ее застрелили?

— Да нет вроде. — Королев пожал крутыми плечами и тут же поспешил возмутиться своим обычным учительским тенором: — О чем ты думаешь вообще?! Разве имеет значение, как погибла бедная женщина?! Сейчас не о том нужно думать!

— А о чем? — снова с вызовом глянула она в его расстроенное лицо. — О том, где получить ключи от ее квартиры? Или о том, как ты станешь искать на полках ее шкафа подштанники, чтобы было в чем ее похоронить?

— Хотя бы об этом! — Он оскорбился, да. Надулся, засопел и даже вознамерился уйти, ухватившись за дверную ручку. — Это наш долг, как соседей! Кто, если не мы?

Он еще много чего говорил ей и призывал, призывал без конца. А Даша снова углубилась в свои мысли, которые начали донимать ее, просто до зуда в пятках. Теперь ей стал понятен смысл изречения про смазанные скипидаром пятки. Они теперь у нее горели именно так. Ей нужно было срочно мчаться сразу по нескольким адресам и в нескольких направлениях. Потому что ей в голову вдруг пришло такое!..

Когда Королев наконец убрался из ее квартиры, весь исполненный жаждой выполнить свой гражданский долг по отношению к погибшей соседке, Даша заметалась, начав снова собираться.

Она отдала пятьсот рублей на погребение Тамары Михайловны, сунув их Королеву в руку. Он тут же, не откладывая дела в долгий ящик, пошел обзванивать все квартиры со списком. А она оделась, прихватила с тумбочки тонкую телефонную книжку, в которой Лешка делал кое-какие пометки на полях, и помчалась вниз по лестнице.