Наталья Александрова - Меч с берегов Валгаллы

— Кирилл, я с тобой! — решительно сказала Сима, сообразив, что его все равно не переубедить. — Минутку подожди! — и она скрылась за дверью ванной.

Там, пустив воду, Сима набрала номер Тимофея.

— Дядя Тимофей, — шепотом заговорила она, — тут такое дело. Нужно через вашу бывшую жену Галю к полковнику милиции обратиться…

Тимофей сразу уразумел суть и дал ей Галин номер, сказал, что введет ее в курс дела, а если что нужно, то Сима сама пускай звонит. На том и порешили.

По дороге Сима уговорила Кирилла заскочить в магазинчик, где торговали спиртным, и купила литровую бутылку водки.

— Пригодится, — усмехнулась она.

Кирилл только рукой махнул — делай, как знаешь.

— Ну вот, скоро мы уже будем дома! — молодой человек в поношенной студенческой шинели с поднятым воротником опасливо огляделся по сторонам. Его спутница, стройная барышня в каракулевом полушубке, вцепилась в его локоть и прошептала:

— Господи, только бы пройти мимо этого кладбища! О нем рассказывают такие страшные истории…

— Со мной вы можете ничего не бояться, Шурочка! — бывший студент приосанился, поправил фуражку, вглядываясь в осенний сумрак. — Согласитесь, что сегодняшний вечер был особенно хорош. Стихи, которые читал господин Гумилев…

Договорить он не успел: из-за кладбищенской ограды выскользнул бесформенный белый силуэт, преградил им дорогу.

Барышня взвизгнула, прижалась к своему спутнику:

— Валентин, мы погибли! Это они, это «призраки»…

По Петрограду давно уже ходили слухи о банде «призраков», которые прятались на городских кладбищах и нападали оттуда на поздних прохожих, завернувшись в саваны. Говорили, что «призраки» отличаются особенной жестокостью.

— Не бойтесь, Шурочка… — проговорил бывший студент, сжимая плечи барышни, но голос его дрожал и не внушал ей уверенности.

— Бежим! — шепнула Шурочка и, резко развернувшись, бросилась назад.

Валентин побежал за ней, но не успели они сделать и десятка шагов, как перед ними словно вырос из-под земли второй грабитель в развевающемся саване.

— Куда побежали, голуби? — крикнул он страшным голосом и хрипло расхохотался.

Шурочка завертела головой и увидела, что слева к ним приближается третий «призрак».

Сейчас она смогла его как следует рассмотреть. «Призрак» был здоровенным детиной, с головой завернутым в длинную грязную простыню. На месте глаз в этой простыне были прорезаны дырки, вокруг грубо намалевано подобие мертвой головы.

— Стойте, господа хорошие! — рявкнул первый грабитель. — Мы вам ничего плохого не сделаем. Если, конечно, вы нам все сами отдадите.

— Вы грабители? — едва слышно промолвила Шурочка.

— Нет, мы не грабители! — гордо ответил второй «призрак». — Мы — экспроприаторы! Мы экспроприируем ваши ценности в пользу мирового пролетариата!

— У нас нет никаких ценностей…

— А это мы сейчас проверим! — «призрак» шагнул к барышне, протянул к ней свои руки и добавил: — Даже если у вас нету этих самых ценностей, шубка у вас, барышня, больно хороша! Подарю ее своей марухе — вот она будет довольна! Не все вам, барам, в мехах ходить…

— Убери от нее свои грязные руки! — истерично выкрикнул Валентин и загородил собой свою спутницу.

— Ишь, как расхрабрился! — грабитель вытащил из-под своего савана большой мясницкий нож, махнул им перед лицом Валентина. — А вот мы посмотрим, барчук, какого цвета у тебя кровь! Правду говорят, что голубая, али врут?

И в этот страшный момент из осеннего мрака донесся переливчатый свист.

— Никак милиция, — крикнул один из «призраков». — Атас! Смываемся, хлопцы!

Из бокового переулка, топая тяжелыми сапогами, выбегали несколько вооруженных людей.

«Призраки» метнулись к ограде Громовского кладбища, перемахнули через нее и скрылись среди могил.

Милиционеры, пробежав мимо ночных прохожих, бросились на кладбище вслед за бандитами.

— Здесь им нас нипочем не найти, — шептал бородатый верзила в крестьянском армяке, деловито сворачивая саван, — не пойдут они на кладбище… побоятся…

— Да кабы так! — возражал ему крепкий коренастый мужик в поношенном матросском бушлате. — Вон, глянь, перелезли уже через ограду! Сейчас тут будут!

— Хватит трястись, цуцики! — оборвал их третий член банды, тощий вертлявый тип с быстрыми глазами и с золотой фиксой в углу рта, явно самый опасный и самый авторитетный член банды. — Хватит трястись и хватит болтать! Вон они, уже сюда идут, волки позорные! Спрячемся сюда, в этот склеп — здесь они нас не найдут!

Он осторожно, стараясь не скрипнуть, приоткрыл кованые воротца и проскользнул в склеп какого-то купца.

— Ох ты, страсть какая! — прошептал бородатый, мелко крестясь. — С детства я упокойников не люблю…

— Что ж тогда к нам в банду пошел? — хмыкнул Матрос, пролезая в склеп следом за вожаком. — Что ж тогда в саване людей пугаешь?

— Саван — это одно, а настоящий упокойник — это совсем другое! — проворчал бородач, но все же протиснулся в склеп.

Милиционеры, опасливо оглядываясь по сторонам, прошли в нескольких шагах от склепа.

— Проверить бы, — проговорил один из них, стволом маузера показывая на склеп.

— Да брось ты, Петров! — остановил его второй. — Нету их там. А ежели есть — лучше туда не соваться. Стукнут тебя свинчаткой по черепу, и пискнуть не успеешь. Лучше пойдем отсюда, все равно не найдем их, а скоро уже совсем стемнеет.

Петров боязливо поглядел на склеп, но спорить не стал — ему и самому не хотелось соваться в опасную темноту.

Скоро шаги милиционеров затихли в дальнем конце кладбища.

— Слава те, Господи! — бородатый бандит перекрестился и облегченно вздохнул. — Кажись, убрались ироды… пойдем отсюда, братцы, не могу я тут находиться рядом с упокойниками…

— Обожди еще минутку, — остановил его Матрос. — Может, еще недалеко они ушли…

— Да ушли они, ушли!

— Обожди! — резко оборвал его главарь. — Тут, кажись, кое-что интересное рисуется.

— Что еще? — испуганно просипел бородач.

— А вот гляньте-ка, цуцики, какая могилка интересная! — Он показал на виднеющуюся в углу склепа замшелую каменную плиту с едва различимыми, полустертыми надписями на каком-то незнакомом языке.

— Да что ты там такое углядел? — бормотал бородач. — Идтить надобно отсюда, пока упокойники не рассерчали…

— Усохни, плесень! — зашипел на него главарь. — Кажись, нам козырная карта выпала!

— Об чем это ты, Щербатый? — заинтересовался Матрос. — Никак это та самая могила?..

— Она, не иначе! — главарь сверкнул в полумраке фиксой. — Аскольдова могилка…

Среди окрестных жителей давно уже ходил слух, что на Громовском кладбище в незапамятные времена похоронен какой-то древний варяжский князь, по имени Аскольд, и что вместе с этим князем схоронены в той же могиле его драгоценности.

Распространению этой легенды ничуть не мешало то, что настоящий князь Аскольд правил со своим братом Диром очень далеко от этих мест, в Киеве, там же был убит князем Олегом и там же похоронен, а также то, что не только Громовское кладбище, но и сам город Петербург основан куда позднее легендарных времен варяжского княжения.

Обитатели окрестностей старого кладбища свято верили, что на этом кладбище схоронены несметные сокровища, но на них наложено заклятие, оттого никто не может их найти.

— Аскольдова могила? — недоверчиво проговорил бородач и снова истово перекрестился. — Неужто правда?

Тут же на лицо его набежала тень, и он замотал головой:

— Никак, Щербатый, ты ее открыть собираешься?

— А кто же мне помешает? — главарь зло покосился на бородача. — Уж не ты ли, Митяй?

— Креста на тебе нет! — вскинулся бородач. — Это же какой грех — могилу разворошить, упокойника потревожить!

— Крест на мне есть, — бандит вытащил через ворот серебряный крестик и предъявил его подельнику. — А только мне это без разницы. Тут, может, на большие тыщи товара лежит, а я его так оставлю? Не бывать тому!

— Окстись, Щербатый! — взмолился бородач. — Одумайся! Нельзя мертвого грабить! Живых — это с нашим удовольствием, а мертвых — нипочем нельзя!