Шилова Юлия - Женщна в клетке, или Так продолжаться не может

— Тома, выходи за него замуж. Он сделает тебя счастливой.

— Что? — не поняла я.

— Он сделает тебя счастливой. Он хороший мужчина, и он настроен весьма решительно. Даже если бы ты родила мне ребенка, я бы все равно не смог с тобой остаться. Выходи замуж за Марата.

— Он женат, — гробовым голосом произнесла я и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. — И я его не люблю.

Он разведется. Он обязательно разведется. Он не такой, как я. У него больше воли и мужества. Это я никогда не разведусь и не смогу сделать тебя счастливой. А он разведется и сможет. А что касается того, что ты его не любишь… Знаешь, в этой жизни еще неизвестно, что лучше, любить или быть любимой. Понимаешь, не во все случаях любовь приходит сразу. Бывают случаи, когда поговорка стерпится-слюбится становится актуальной. Люди начинают жить под одной крышей и открывать друг в друге лучше стороны. Вот тогда приходит любовь. А еще говорят, что такие браки самые крепкие.

Я слушала все, что говорил Жан, и не верила, что эти слова произносит мой любимый мужчина. По моим щекам потекли слезы, и мне не хотелось их вытирать потому, что я их не стыдилась.

— Тома, я тебя очень люблю.

— Правда? — Я подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слез, а в этих глазах читалась надежда.

— Я тебя очень люблю. — Жан еще раз повторил то, что он произносил крайне редко. — Но я ничего не могу! — беспомощно крикнул он. — Я не из тех мужчин, которые могут круто поменять свою жизнь и начать все сначала.

— Но ведь можно попробовать.

— А как же любовь?

— У меня слишком развито чувство долга. Есть люди, за которых я несу ответственность. Они полностью от меня зависимы. Моя жена мне как близкая родственница. Разве я могу предать близкую родственницу?

— Это не предательство. Ты будешь ей помогать. Ты просто хочешь изменить свою жизнь.

— Для меня это предательство. У моей жены умерла родная сестра. За год до смерти ее оставил муж. Ушел к другой женщине. После этого сестра не жила целый год, а просто существовала. Она устала от вечной боли, и у нее не выдержало сердце. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю.

— У сердца же тоже есть какой-то резерв. Если в нем поселится вечная боль и оно забудет, что такое радость, оно может просто не выдержать и остановиться. От боли, усталости и одиночества.

Как только Жан замолчал, я вытерла слезы и закивала головой:

— Жан, ты прав. Ничего не нужно. Езжай к жене. Береги ее и делай так, чтобы в ее сердце никогда не было боли. Улыбайся ей чаще, дари подарки. Мы, женщины, любим, когда нас балуют. Пусть в ее сердце будет побольше радости. А за меня не переживай. Я сама разберусь, что мне делать дальше. Мое сердце не остановится. Наши женщины не такие неженки, как ваши. Наши женщины сильные, ты даже представить себе не можешь, какие мы сильные! Мы можем всю жизнь с болью прожить. Наших женщин ничем не убьешь, и им особо плакать некогда. Их и с двумя детьми бросают, и с тремя. Им умирать некогда. Им детей надо на ноги поднимать, кормить их и о завтрашнем дне думать. Вот такие у нас женщины!

Им по одной щеке дадут, а они вторую уже не подставят. Они и ответный удар нанести могут!

Жан выдавил из себя улыбку и кивнул головой:

— Я знаю про ваших женщин. И коня на скаку остановит. И в горящую избу войдет.

— Запросто! Только бы избы и кони были! А за нами дело не станет.

Жан ласково приподнял мою голову, вытер слезы и заглянул в глаза:

— Тома, выходи замуж за Марата. Он от тебя все проблемы отведет. Он не боится начать все сначала. Он из тех, кто может в любой момент круто изменить свою жизнь.

Притянув меня к себе, Жан нежно меня поцеловал, но я его оттолкнула и посмотрела на разбросанные по номеру веши.

— Побереги силы для своей жены. Вернешься из командировки и докажешь ей, что ты ни с кем не был.

— Ну зачем ты так?

— Сама не знаю, что со мной. Внутри меня что-то происходит. Мне кажется, что это от того, что я тебя теряю.

Я встала с кровати и принялась судорожно собирать вещи Жана, оставив ему только то, что он должен надеть.

— Переодевайся в чистые вещи, а то, когда ты заходил в гостиницу, на тебя так персонал смотрел… Они не поверили, что это ты. Думали, бомж какой-то. Документы досконально проверяли. Не знаю, мне кажется, что те вещи, в которых ты пришел, можно выкинуть в мусорный бак.

— Так выкинь.

— Надеюсь, тебе их не жалко.

— Не издевайся. Я никогда не был мелочным.

Я встала, для того чтобы собрать грязные вещи, но Жан встал следом за мной и запустил руки под сарафан.

— Жан, ты чего?

— Тома… Моя Тома…

Его руки стянули мои трусики, а его ласки становились все смелее и все откровеннее. Громкий звук в дверь заставил нас опомниться.

— Тома, открой. Это я, Марат, — донесся до меня обеспокоенный голос моего доброго волшебника.

— Видимо, ничего у нас не получится. Он что, под дверью, что ли, слушает? — прошептал мне на ухо Жан и запахнул свой халат.

— Не знаю. — Я тут же натянула трусики и пошла к двери. — Марат, в чем дело?

— Открой, я должен, что-то сказать.

Жан ухмыльнулся, взял приготовленную чистую одежду и пошел в ванную. Я открыла дверь и поправила упавшую лямку сарафана. Марат посмотрел на меня подозрительным взглядом и с издевкой спросил:

— Ты что такая красная? И волосы растрепанные.

— Нормальные волосы. — Я потрогала свои волосы. — Никакие они не растрепанные!

— Я, наверно, не вовремя?

— Да нет, — немного смутилась я. — Я вещи собирала.

— Ну и как, собрала?

— Почти. Случилось что-то?

— Утро. Некогда вещи собирать. У меня билет на проходящий поезд. Держи. Вот его билет. Вот паспорт, который он мне дал. Если бы он на самолете полетел, тогда бы у вас было время. До самолета еще время имеется. А так как он решил на поезде ехать, то у вас времени нет. И все из-за его трусости.

— Из-за какой трусости?

— Самолетов боится он у тебя! Сама же говорила. Вот поэтому-то у него сейчас времени в обрез. Трусливый он у тебя. Он по жизни трусливый.

Как только переодетый Жан вышел из ванной, я протянула ему билет:

— Марат говорит, что пора выходить.

— Что так рано? Я с Томой хотел хоть пару часов поспать.

Братишка, тебя не поймешь, то ты побыстрее хочешь уехать, то помедленнее. Поезд прямо сейчас. Ты за Тому не переживай. Мы, как только тебя проводим, сразу нормально выспимся. От этой пары часов ни жарко, ни холодно. Мы сутки проспим. Вот если бы ты самолетов не боялся, тогда бы у тебя было немного времени. Но ты же ради того, чтобы с Томой побыть, на нашей «тушке» не полетишь?

— На «тушке» не полечу, — не стал отрицать Жан.

— То-то и оно. На «тушке» ты не летаешь, с женой не разводишься. Пора тебе, дружок, уже в путь-дорогу собираться.

— Марат! — прикрикнула я на парня.

— А я ничего ужасного не сказал. Я сказал все так, как оно есть на самом деле. Поехали, у нас нет времени.

В машине я вновь очутилась между двумя мужчинами, но все же положила свою руку на руку Жана. Подъезжая к вокзалу, Жан заметно оживился и стал посмеиваться.

— Ты что? — спросили мы его в один голос.

— У вас тут такие таблички смешные висят. Вон там написано: «Добро пожаловать в Казань», а вот еще одна: «Гостеприимство и радушный прием гарантирован».

— Да ладно тебе смеяться, — обиженно заметила я. — Казань всегда гостям рада.

— Я имел честь в этом убедиться на собственном горьком опыте, — заверил меня Жан.

— Это с тобой как-то все не так получилось…

— А что, бывает лучше?

— Конечно, бывает.

Машина остановилась рядом с железнодорожным вокзалом, мы вышли. Жан меня обнял и посмотрел на Марата.

— Марат, я знаю, что у Томы крупные неприятности. Мне страшно ее тут оставлять.

— Не переживай. Пока я рядом, ей ничего не угрожает.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты поможешь Томе.

— А как я могу не помочь своей любимой женщине?! Это спасибо тебе.

— А мне-то за что? — не понял Марата Жан.

— За то, что ты совершил мужской поступок.

— Какой?

— После того, как тебя освободили, ты не побежал в первое попавшееся отделение милиции и не заявил о том, что тебя похитили. Ты бы этим поступком Томке сильно навредил. Милиция бы зафиксировала, к кому ты приезжал, стала копать, допрашивать Тому, а ей в милиции светиться нельзя. В ту ночь, когда она пыталась тебя и себя защитить, ей пришлось совершить один неблаговидный поступок.

— Я знаю. Не стоит об этом, — тут же закрыл эту тему Жан. — Если бы от меня что-то зависело, я бы сделал все возможное, чтобы спасти Тому. Ты мне обещал, что ты ее не оставишь.

— Кроме того, я тебе обещал, что я на ней женюсь.

В доказательство своих слов Марат подошел и обнял меня с другой стороны. Мне ничего не оставалось делать, — как толкнуть его в бок и попросить оставить нас с Жаном один на один попрощаться. Марат сразу отошел, посмотрел на часы и не забыл нам напомнить: