Татьяна Устинова - Где-то на краю света

Кто сказал, что сопки – суша?

– А что это за легенда про кита?

– Просто древнее сказание.

– Расскажи.

Он улыбнулся в темноте.

– Считается, что человечество произошло от женщины по имени Нау и кита Рэу. Он остался с ней на земле, хотя это было опасно и очень трудно. И братья его предупреждали и осуждали! Сначала он приходил к ней и возвращался в море, а потом остался навсегда. – Олег повернулся и пристроил себе на руку ее голову в завитках и колечках очень темных и очень коротких волос. – В нашей системе координат люди произошли не от обезьян, а от китов. Кита заставила стать человеком Великая Любовь. Он ведь мог остаться китом. И тогда никакого человечества не получилось бы. А он выбрал… любовь.

– Твой брат тоже тебя осудит?

– За что?

– За меня.

– Не знаю.

Они помолчали. Лиля Молчанова, журналистка из Москвы, потерлась щекой о плечо Олега Преображенцева. Оно было горячим и гладким.

– А у твоего брата есть чукотское имя?

– Тынэн.

– А где ваша бабушка?

– Она давно умерла. Она вышла замуж за американского китобоя. После войны это было еще возможно. Они жили в Уэлене. Он не вернулся на Аляску, остался здесь – из-за бабушки. Он очень ее любил.

– Как кит Рэу?

Олег засмеялся. Его инопланетянка и чужачка явно хотела услышать всю сказку до конца.

– Должно быть, так.

– А что потом?

– Они трудно жили. Американцы очень скоро стали врагами номер один, началась холодная война, его то и дело вызывали в… разные прекрасные организации. Однажды даже посадить пытались, но ничего не вышло. Односельчане встали насмерть, чуть бунт не случился! А бунт на Чукотке допустить никак нельзя: у всех оружие, и все умеют им пользоваться, начиная с грудных детей и заканчивая немощными старухами. И от него отстали.

– А потом?

– А потом он умер, и бабушка осталась одна. Нет, с детьми, конечно! С мамой и дядей. Но все равно одна. Когда мы летом прилетали к ней из Магадана на каникулы, она все время рассказывала истории, и все про деда. По ее историям если судить, дед был великий человек и великий охотник.

– Как его звали?

– Патрик Скотт Кэмерон. У моей бабушки фамилия Кэмерон, представляешь? Я тебе потом фотографии покажу, где мы все вместе.

Лиле и в голову не приходило, что существуют фотографии! Он рассказывал ей… легенду, а легенды не бывают иллюстрированы фотографиями! Она даже обиделась немного.

– Я деда плохо помню, Ромка чуть получше. Он же старше меня. Помню, что он был высокий, очень высокий! Или мне так казалось? И еще меня поражало, что у него светлые волосы. Я почти не видел людей со светлыми волосами. Потом, уже в университете, мне стало казаться, что он похож на Хемингуэя. Ну, это я так придумал.

– У тебя волосы темные, а щетина светлая. Должно быть, от него, от деда.

Олег слегка повернулся и посмотрел на нее:

– Что ты сказала?

– Что у тебя светлая щетина.

Почему-то упоминание об этой незначительной подробности подействовало на него странным, непонятным образом. Он вдруг стал длинно дышать, притянул ее к себе, прижал, а потом приподнял и положил на себя сверху.

…Она улетит, напомнил он себе. Тебе придется проститься со своими братьями, со своим морем, со всей своей жизнью, чтобы остаться с ней. Такой уговор. Таковы условия.

Жизнь за жизнь.

Лиля двигалась на нем, трогала, гладила его, прижималась губами, руками, а он поначалу все думал, а потом перестал думать.

Женщина на галечной косе ждала и звала его, и он пошел к ней.

Утром оказалось, что они так и заснули на шкуре белого медведя и Лиля отлежала бока. Солнце ломтями лежало на белом лиственничном полу. Лиля села и замерла, привыкая к себе, другой и новой.

В том, что она стала другой и новой, не было никаких сомнений. Ей даже хотелось в зеркало посмотреть. Она знала, что и там окажется какой-то другой человек, а вовсе не прежняя Лилия Молчанова.

Она посидела немного, потом осторожно вытянула голые ноги и сунула их внутрь солнечного ломтя. Стало тепло и щекотно. Лиля пошевелила пальцами.

Где-то в брюхе гренландского кита возился ее любовник, ее сообщник, ее новая жизнь, ее легенда по имени Рэу. Она слышала его.

– Олег!

Никакого ответа.

Лиля еще посидела, блаженно жмурясь и грея ноги в куске солнца, потом поднялась и отправилась его искать. Отсутствие одежды ее нисколько не смущало.

– Так и должно быть, – сказала она себе. – Когда человек рождается, на нем нет никакой одежды!

Олега она нашла в бане. Дверь была распахнута, оттуда несло ровным и плотным теплом.

Тепло на Арктическом побережье Ледовитого океана – это самое главное. Без него пропадешь. Как и без еды. Тут у нас в декольте и лакированных штиблетах никак нельзя…

– Олег!

Лиля прыгнула ему на спину. В последнюю секунду непостижимым образом он повернулся и подхватил ее.

– Ты давно встал?

– Недавно.

– А зачем ты встал?

– Затем, что утро.

– Нам на работу только к четырем. – Лиля потерлась щекой о его скулу с пролезшей светлой щетиной. – У нас еще уйма времени, а ты взял и ушел.

– Я не ушел. И времени у нас совсем мало.

У него было изумительное тело, сухое, гладкое, смуглое. Плотные длинные мышцы на ногах, похожие на звериные. Лиля потрогала его ногу – с восторгом.

Покраснела и отвела глаза.

А он не отвел.

– Не смотри на меня так. Я стесняюсь.

– Ты не стесняешься.

– Я хочу с тобой разговаривать, – сказала Лиля и все-таки взглянула ему в лицо. Щеки у нее пылали, то ли от Великой Любви из легенды, то ли от смущения, то ли от того, что в бане было жарко, ужас! – Я хочу с тобой разговаривать, понимаешь? Я же ничего о тебе не знаю! И ты ничего обо мне не знаешь. Я хочу говорить с тобой всегда.

Он улыбнулся:

– Мы все время говорим. Разве ты не слышишь?

– Я хочу разговаривать словами, – упрямо сказала Лиля.

– Словами тоже можно.

Он вдруг взял ее за бока – она ахнула и схватила его за плечи, – легко поднял, как будто она ничего не весила – а она весила, и точно знала, сколько именно, в прежней жизни ее очень занимал вопрос веса, – перевалил через деревянный борт и плюхнул в воду.

Лиля взвизгнула. Вода была горячей, в ней извивались длинные черные ленты ламинарий.

– Я не хочу в бочку!

– Это лучший способ восстановить силы. Горячая вода и морские водоросли.

– А тебе не нужно… восстановить силы?

Он вдруг захохотал.

Она так нравилась ему, так притягивала, не давала думать, хотя давно следовало бы подумать хорошенько, так увлекала в легенду про кита Рэу, что он не знал, как быть со всеми этими сложными чувствами.

Повернуться спиной он уже не мог.

Хохоча, он залез к ней в бочку – коричневая вода моментально вышла из берегов и залила плиточный пол, – обнял, прижал ее к себе и макнул с головой. Когда они вынырнули, отфыркиваясь и отплевываясь от чудодейственных ламинарий, Лиля заявила, что на работу сегодня не пойдет и его не пустит.

Он согласился – ну, конечно! Бог с ним, с прямым эфиром!.. Как-нибудь обойдутся без них.

Лиля, как любой человек, работающий именно в прямом эфире, знала совершенно точно, что пропустить его можно, только если находишься в коме, смахнула с лица водоросли и горячую воду и посмотрела подозрительно.

Он покивал – конечно, пропустим.

– Я тебя люблю, – сказала она строго. Его близость в горячей воде была почти невыносимой. – А ты смеешься.

– Я не смеюсь. Но мне нужно выяснить, кто пытался тебя… убить. А я пока этого не знаю.

Лиля плеснула ему в лицо водой из сложенных ковшиком ладоней. Он зажмурился.

– Ну, ты же не дашь никому меня убить, – сказала она рассудительно.

Он открыл глаза. Очень черные, злодейские, как определила Юлька Костина. Глаза человека из другой вселенной, которую Лиля только начала обживать!..

– Марья Власьевна вчера навела меня на мысль, – сказал Олег, когда они принялись варить кофе. – Я не знаю, правильная она или нет, но все началось действительно с тебя. С того, что ты прилетела.

– Я не одна прилетела! Со мной еще целый самолет разных людей прилетел! Лариса с сыном, например.

– Вот именно. Но все началось именно с этого! Ты дважды была у Вуквукая. Во второй раз он уже был… убит. Как его убийство связано с тобой?

– Никак, Олег. Это глупости. Я ни разу не была на Чукотке, я ничего о ней не знала, я даже книжек про Север не читала никаких, кроме Каверина! Моя командировка сложилась очень быстро, о ней тоже никто не знал.

Он не слушал ее.

– У него что-то искали, правильно? Ты сама говорила, что в квартире у него был разгром.

– Олег, у него и первый раз в квартире было… ужасно! Там воняло и все стояло вверх дном. Он у меня спросил, какие новости, а я ему сообщила, что Россия вступила в ВТО!