Мария Жукова-Гладкова - Колдовские страсти

Константин Иванович внимательнейшим образом выслушал наши дифирамбы в Зойкин адрес, затем попросил высказаться о ней Николая Николаевича и Айчила. Те переглянулись, немного помолчали, опять переглянулись, затем Николай поведал представителям органов, как узнал о талантах моей соседки.

– Послюшай, дарагой! – воскликнул Айчил, вскакивая с места и начиная кружить по комнате. – Я ей вчэра привез, чего ана сказала. И вот сэгодня… Слюшай, дарагой… Я сейчас адвакату пазваню…

– Не звони, Айчил, не нужно, – вздохнул Константин Иванович. – Да если я следаку какому-нибудь принесу материал о том, что ты порчу к гадалке ходил наводить… – майор усмехнулся. – Не только тебя, меня на смех поднимут. Тут не то что опытный адвокат, а мальчишка с юрфака дело в суде развалит – если оно туда вообще попадет, во что я не верю. Нет, Айчил, тебе, дорогой, я тут пришить ничего не могу. И даже заказчиком тебя назвать не могу. Ты порчу заказывал. Она ведь по-разному может проявиться, порча-то эта, правда, Зоя Леонидовна? Главное, чтобы клиент был доволен.

Константин Иванович опять усмехнулся и покачал головой, а потом продолжил говорить:

– Все дело в том, что у нас – два очередных «глухаря». Две заказухи, которые, как вам хорошо известно, господа, не раскрываются в девяносто девяти случаях из ста – в смысле исполненные на таком уровне. Тут работали профессионалы. Да что я вам рассказываю? Вы же сами в курсе, что да как… Улик у меня нет. Но чья работа – знаю.

Майор глянул в сторону Зойки, сидевшей с невозмутимым видом. Она покачивала ножкой, то и дело на лице соседки мелькала ехидная улыбочка.

«Неужели правда? – тем временем думала я. – Но не может быть! Такого просто не может быть! Моя соседка Зойка, которую я знаю… двадцать с лишним лет – с тех пор, как мы переехали в этот дом, не могла организовать такую банду, о которой рассказал Константин Иванович, да еще стоять во главе ее!»

– Вижу большое удивление на вашем лице, Татьяна Александровна, – обратился ко мне майор. – Не верите?

Я покачала головой.

– А вы подумайте, Татьяна Александровна, что умный человек никогда не станет гадить там, где живет, простите на грубом слове. Зачем Зое Леонидовне портить отношения с соседями? Кому нужны лишние неприятности? В особенности если у нее тут такой проходной двор и вам постоянные визитеры в соседнюю квартиру могут просто мешать. Конечно, она старалась вас всячески умаслить. Она создала для вас самый благоприятный образ. Наверное, всякие подарочки носила, зная, что вы… ну, скажем, живете далеко не на широкую ногу? В подруги напрашивалась? Вы же не пойдете жаловаться на подругу?

Я молчала. Я не хотела верить менту, однако червь сомнения меня все-таки начинал грызть. Но Зойка – глава банды?

А с другой стороны – ну и что? Да, мне обидно, что меня обвели вокруг пальца, что мне дурили голову (если, конечно, дурили), но если есть спрос – должно быть предложение. Тетки, идущие к Зойке толпами, хотят, чтобы им вернули мужей – и им их возвращают. Да какая разница этим женщинам, каким способом?! Хотят мужа назад – вот вам муж. Мужик недоволен? Нечего кобелиться. Есть жена – вот и живи с ней, а не носись по молодухам. Порчу Айчил заказал на какого-то бандита навести – пожалуйста. Да на этих двух сегодняшних Рубенсах, наверное, клейма ставить было некуда. Органы радоваться должны и Зойке орден давать!

– Молчите, Татьяна Александровна? Советую вам хорошенько подумать на досуге. И вам, Анна Ивановна. В вашем-то возрасте пора бы научиться разбираться в людях. А то вы вон только на старости лет поняли, какая золотая невестка вам досталась, а доченьку свою проглядели.

– Оставьте бабушку в покое! – рявкнула я, вскочила с кресла, вперла руки в боки и пошла на майора, колыхая кустодиевским бюстом. – Да как вы смеете говорить ей об этом!

Я прекрасно понимала, что любое напоминание о дочери для Анны Ивановны – незаживающая рана. Пусть этот гад поет мне дифирамбы, если хочет, но я и без них проживу – бабушка меня и без него ценит. Но зачем наносить старушке удар ниже пояса?

Коля вскочил со своего места, приобнял меня за талию, обхватить ее всю не смог из-за необъятности, и заворковал, убеждая успокоиться. Сам метнул молнию в сторону Константина Ивановича, с которым явно был знаком много лет и, пожалуй, чаще встречался не в домашней обстановке, а, как сказала бы Зойка, в казенном доме.

Майор же тем временем встал с Зойкиного дивана, за ним поднялся его племянник Леша.

– А вам, господа хорошие, – посмотрел Константин Иванович вначале на обнимавшего меня Николая, потом на Айчила, – я настоятельно рекомендую поинтересоваться деятельностью Зои Леонидовны. Не исключаю, что выясните много интересных для себя вещей. Честь имею.

Усмехнувшись, майор отправился к двери в сопровождении племянника. Зойкина квартира погрузилась в молчание.

Тишину нарушил вопль Людки Бояровой, вопрошавшей у Зойки, где ее муж. Почему-то Людка вдруг решила, что именно Зойка где-то его держит. Если бы парни из охраны Николая Николаевича Людку не удержали, она набросилась бы на мою соседку и учинила драку. Боярова пыталась вырваться из крепких объятий дюжего молодца, лупила его кулаками по могучей груди, потом затихла и стала к нему внимательно приглядываться, да так, что парню стало не по себе.

– Тебя как зовут? – спросила она наконец, пожалуй, забыв, что в комнате они находятся не вдвоем.

Парень вопросительно глянул на шефа. Людка проследила за направлением его взгляда и завопила по новой, теперь направляя свой гнев на Николая. Я, откровенно говоря, не понимала, в чем он-то провинился.

Анна Ивановна решила вмешаться, подхватила Людку (что у нее получилось гораздо лучше, чем у дюжего охранника: по всей вероятности, сказывался многолетний опыт успокаивания и укладывания мужа в периоды белой горячки) и повела к нам, приговаривая, что сейчас напоит Боярову валерианочкой и своей домашней наливочкой.

Когда они ушли, я посмотрела на Зойку, так и сидевшую молча. Мы встретились глазами. Ее взгляд ничего не выражал, как и лицо в целом.

– Интересная получается картина, – сказал Николай Николаевич, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Кто этот майор? – спросила я.

– Один правильный мент, – ответил мне Коля. Айчил кивал в такт его словам. – Ненавижу его, но уважаю. Человек слова. Всегда его держит. У меня нет оснований ему не верить, хотя он, конечно, преследует свои цели. И если он рекомендовал нам поинтересоваться деятельностью одной особы, мы этим обязательно займемся.

Николай говорил зло и на Зойку смотрел волком, а я, не веря майору, вообще никому теперь не веря, решила для себя: Зойка – моя подруга, мы столько лет знакомы, и я лично видела от нее только добро, а значит, я тоже должна ей помочь, что бы она там ни натворила. Хотя я не могла даже представить, чтобы она организовала банду и ею руководила. Зачем было тогда затевать расследование, в которое она втянула меня? Мне лапши на уши понавешать? А зачем? Кто я такая? Ну ладно бы от меня что-то в жизни зависело. А так… Почти нищая, можно считать, безработная, ни мужа, ни влиятельных знакомых (появившихся в последнее время не считаю), да и к органам я никогда никакого отношения не имела. С какой целью Зойке было врать м н е? Я ведь всегда принимала ее такой как есть. Передо мной ей не требовалось играть роль.

Я вспомнила, как она в первый раз рассказывала нам с бабушкой об исчезновениях подростков и молодых людей. Ее это искренне волновало. Ее это задело, как задело и меня. Да я знаю Зойку двадцать с лишним лет! Не стала бы она никого уводить из семей! Ну, мужика бы, может, и стала – для себя, но ребенка?! Для чего? Тем более зачем ей куда-то прятать соседских мальчишек?

Зойка, наоборот, всегда помогала людям – о чем я знала по отзывам даже моих знакомых, которым я сама рекомендовала к ней обращаться. Моя соседка – великолепный психолог, она быстро разбирается в ситуации, в том, что волнует человека, и помогает ему справиться с трудностями. И у нее дар – гадает-то она великолепно.

Какая банда? Какие бывшие и нынешние сотрудники органов? И ведь сидящие сейчас в Зойкиной квартире мужики, похоже, считают, что Зойкина банда попыталась отобрать у них территорию, на которую распространялось их влияние.

Николай тем временем продолжил свое сольное выступление, в такт которому то и дело кивал Айчил. Они уже давно знали, что за господином Лимом, официально возглавляющим «Китайский культурный центр», кто-то стоит – и даже как-то сообщили об этом мне. («По-моему, упоминали Чанг с Цзяном», – подумала я, но ничего комментировать не стала.) Вот, значит, кто это оказался. А они-то голову ломали, никак понять не могли, как две клуши оказались в зоне их внимания. (Ну с этим я могла согласиться: странно, не правда ли, что эти типы вдруг заинтересовались моей скромной персоной? Но это их проблемы.) Внешность обманчива – гласит старая истина. Николай даже предположить не мог, что за таким внешним обликом (тут его взгляд упал на меня) скрывается недюжинный ум, смекалка и оборотистость. Организовать такую банду! Выжить их с Айчилом с отвоеванной с таким трудом у других группировок территории! Две бабы обвели их вокруг пальца! Браво, конечно, тетки, но каждый сверчок должен знать свой шесток. А за свои ошибки надо платить. И заплатить придется сполна.