Андрей Шляхов - Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Можно одеться? — Михаил перевел взгляд с пистолета на Юру и по тому, как Юра смотрел на него, понял, что тот поверил. Рыбка заглотнула наживку, теперь надо осторожно тянуть за леску…

— Нет! — отрезал Юра. — Я поеду один, а вы останетесь здесь!

Тон его голоса не вызывал сомнений в том, что Анна с Михаилом действительно останутся в квартире Михаила, причем останутся надолго. До тех пор, пока соседи не учуют запах разложения и не вызовут полицию.

— А мы?

Михаил заострил внимание на проблеме не для себя, а для Анны, пусть поймет, чем все это закончится, и из противницы станет союзницей. Временной союзницей. Возврата к старому быть не может. В одну и ту же воду дважды не войти, и в отношениях между людьми ничего никогда исправлять не стоит, потому что в отношениях исправить ничего нельзя. Можно только ликвидировать последствия и строить заново. Если останется где строить и из чего.

— А вы останетесь здесь! — Юра, видимо, что-то сообразил, не совсем же он был дурак, и добавил: — Посидите здесь тихо, без фокусов, пока я не вернусь. Веревка у тебя есть?

— Н-найдется, — кивнул Михаил, прекрасно понимая, что никакой веревки не понадобится.

Юра тоже понимал это, поэтому не стал вдаваться в подробности или требовать, чтобы Михаил принес веревку. Вместо этого он спросил:

— Что надо, чтобы пустили к ячейке?

«А ты, оказывается, полный лох, — с оттенком превосходства подумал Михаил. — Элементарных вещей не знаешь». Оттенок превосходства пришлось тут же подавить, чтобы не отсвечивал в глазах и не настораживал Юру.

— Ключ, паспорт, иногда договор просят показать…

Про договор Михаил соврал, но должен же Юра чем-то заняться, пока он будет искать паспорт. Пусть косит одним глазом в договор (другой, разумеется, будет продолжать следить за Михаилом) и убеждается, что все — правда. Раз договор есть, значит, и ячейка существует, а раз ячейка существует, то и флешка в ней лежит. Совершенно неверная логическая цепочка, но люди именно такие и выстраивают. Если первое верно, то верно и второе, даже при отсутствии причинно-следственной связи между ними. Именно поэтому все шарлатаны, впаривающие людям «целебные» средства и «чудотворные» агрегаты, в свои объяснения непременно вставляют кусочек правды, чего-то такого, истинность чего не вызывает сомнений.

— Давай всё! — велел Юра и поменял дислокацию, переместившись влево от двери и отступив на шаг назад — когда за спиной стена, чувствуешь себя как-то увереннее. — И быстро!

Рассуждал он правильно — придет с ключом, паспортом, договором и будет впущен в хранилище. Кто похож на свою фотографию в паспорте? Да никто. Главное, чтобы совпадали пол, цвет кожи и возраст более-менее был бы одинаковым.

— С-сейчас! — Михаил никогда не заикался, но ему показалось, что сейчас симуляция заикания, пусть даже и неумелая, будет весьма к месту. — М-можно встать?

«Классно было бы обмочиться со страха, — подумал он. — Тогда бы уж Юра точно поверил в то, что я не способен ни на что, кроме как выполнять его приказы». Увы, чего-чего, а позывов к мочеиспусканию не было никаких.

— Встань, — разрешил Юра. — Но резких движений не делай. Я сначала выстрелю, а потом спрошу, чего ты хотел. Понял?

— Понял. Н-не надо стрелять, пожалуйста, — умоляюще попросил Михаил и краем глаза уловил презрительно-отстраненный взгляд Анны, которая успела снова задрапироваться в одеяло и сидела неподвижно, только головой вертела.

Михаил оценил траектории, встал и подошел к стоявшему справа от окна бюро, в котором хранился ноутбук, разные аксессуары — от наушников до внешних дисков — и документы. Откидная крышка бюро служила рабочим столом. Компактно и удобно, самое то для однокомнатной квартиры. А еще в задней стенке бюро был сделан квадратный вырез, как раз по размеру тревожной кнопки, установленной на стене. Такую маскировку придумал Михаил. Доступ практически мгновенный — откинул крышку да нажал, и притом абсолютно незаметный для посторонних. Как-то так и надо устанавливать подобные кнопки, а не на виду у всех.

Все получилось наилучшим образом — Михаилу даже руку глубоко просовывать не пришлось, потому что удалось нажать на кнопку папкой, в которой хранились документы. Юре блокировала обзор спина Михаила, поэтому он кнопки не увидел. К тому же в бюро было темновато и черный корпус кнопки сливался с темно-коричневой задней стенкой. Положив папку на бюро, Михаил открыл ее, достал договор, пролистал прозрачные файлы, извлек из бокового кармашка ключ от ячейки, отложил договор с ключом в сторону, заглянул в верхнюю часть бюро, закрыл откидную крышку, нагнулся, распахнул дверцы нижней части и заглянул туда…

— Чего суетишься? — поинтересовался Юра.

Спокойно так поинтересовался, без надрыва и нетерпения. Это хорошо, пусть расслабится немного, пусть почувствует себя победителем. Цыплят по осени считают.

— Куда-то паспорт дел… — Михаил потер рукою лоб, словно стимулируя память. — Я обычно его с собой не ношу, только права… Но, может, он в портфеле? Я пройду в прихожую за портфелем?

— Сядь на место! — распорядился Юра и, когда Михаил вернулся на свое место, посмотрел на Анну. — Принеси-ка его портфель и дай мне!

Анна не спешила подчиняться.

— Делай, что говорю! — прикрикнул Юра.

Анна фыркнула, встала, придерживая одной рукой одеяло, принесла из прихожей портфель Михаила, отдала его Юре и, не дожидаясь следующего окрика, села на диван. Михаил, очень боявшийся того, что, расхрабрившись от отчаяния, Анна может напасть на Юру и попытаться завладеть оружием, с облегчением вздохнул.

— Все будет хорошо! — хохотнул в ответ на вздох Юра.

Левой рукой он открыл портфель и принялся рыться в нем, небрежно выбрасывая наружу содержимое — бумаги, печать индивидуального предпринимателя Оболенского Михаила Александровича, калькулятор, ключи от офиса, початую пачку бумажных салфеток…

«Минуты три уже прошло, — мысленно констатировал Михаил. — Это хорошо».

Разумеется, никакого паспорта Юра в портфеле не нашел. Да и не мог найти, потому что паспорта, внутренний и заграничный, Михаил держал отдельно от всех прочих документов. Непонятно почему, но сложилась такая привычка, и он ей следовал. Паспорта лежали в бюро, в большом кожаном бумажнике, который Михаил брал с собой в поездки. Но Юре знать об этом не полагалось.

— Где паспорт?! — рявкнул Юра, отшвыривая портфель.

Михаил, как мог, изобразил величайшую растерянность — и головой потряс, и руками развел, и на Анну зачем-то посмотрел, как будто она могла знать, где его паспорт, а в конце концов робко предположил:

— Может, он в кармане пиджака? Или в куртке?

— Ищи скорей! — потребовал Юра и грязно выругался.

Михаил засуетился, открыл шкаф и начал искать. Разумеется, у него от страха дрожали руки, разумеется, пиджаки падали с вешалок и их приходилось поднимать, разумеется, Михаил добросовестно проверял все карманы, мало ли куда он мог сунуть паспорт… Закончив «проверять» джинсовую куртку, принесенную Анной из прихожей (Михаила Юра по-прежнему из комнаты не выпускал), Михаил на несколько секунд замер, словно вспоминая, а потом подошел к полкам с книгами и начал лихорадочно искать паспорт там.

Он искал до тех пор, пока в дверь не позвонили. Три требовательных коротких звонка, один длинный, а затем громкий, еще более требовательный стук.

— Кто это? — растерянно спросил Юра, выглядывая в коридор, как будто мог увидеть сквозь дверь тех, кто за ней стоял.

— Полиция! — Михаил плавно обернулся, посмотрел Юре в глаза и заставил себя улыбнуться. — Ты откроешь или я сам?

Юра ничего не ответил, только пистолет поднял повыше.

Стук повторился.

— За соучастие ты получишь немного, особенно если я подтвержу на суде, что она тебя шантажировала, — сказал Михаил. — А если начнешь стрельбу, то тебя, скорее всего, сразу же шлепнут. Хреновая перспектива, правда, Юр?

— Отдай мне пистолет! — Анна вскочила и бросилась к Юре. — Я убью его!

Юра ударил ее ногой в живот (Михаила это нисколько не покоробило), оттолкнул, подбежал к окну и распахнул его. Михаил подумал, что Юра хочет покончить с собой (ну не Карлсон же он, чтобы так вот с шестого этажа улететь), но тот всего лишь выбросил в окно пистолет, а затем обернулся к Михаилу и каким-то угасшим, тихим голосом сказал:

— Открывай, чего там…

«У меня показатели были самые высокие в роте, — вспомнил Михаил Юрино бахвальство. — Как по физической подготовке, так и по психологической». Хорош «спецназовец» — лицо бледное, руки дрожат, щека дергается. Не повезло Анне с подельником. Гнилой орешек.

«Оно и к лучшему, — сказал внутренний голос. — Только Рэмбо тебе еще не хватало».

— Это да, — вслух ответил Михаил и, стараясь не выпускать из поля зрения скрючившуюся на полу Анну, поспешил к двери.