Родной самозванец - Наталия Николаевна Антонова

– В смысле? – удивился Топилин.

– В смысле поносить, – объяснил следователь.

– Вы что, издеваетесь? – Топилин был готов наброситься на представителя власти с кулаками.

– Ни в коем разе, – спокойно ответил Наполеонов, – просто у простых людей принято давать поносить костюм своим товарищам, если у них, к примеру, нет возможности купить приличный свадебный костюм, а жениться очень хочется.

– Меня не интересуют ваши пролетарские закидоны! – придя в ярость, заорал Прохор.

– И впрямь, у буржуев же всё иначе, – насмешливо проговорил следователь. Он велел изъять свадебный костюм и выбрал ещё наугад несколько рубашек.

– Вы собрались приторговывать моим барахлом? – ядовито поинтересовался Топилин.

– Ну, что вы, Прохор Серафимович, все ваши вещи мы вам позднее вернём в целости и сохранности. – И добавил: – Если они, конечно, в самом деле ваши.

– Что вы хотите этим сказать? – гневно спросил Прохор, но следователь заметил, как по лицу молодого мужчины разлилась подозрительная бледность.

– Ничего особенного, – ответил Наполеонов. И добавил: – Просто лексикон у вас какой-то несоответствующий лексикону сына предпринимателя. Вы ведь в Англии учились?

– Не ваше дело! – огрызнулся Топилин.

– Хотя, – продолжил следователь, не обращая внимания на ярость Топилина, – эти англосаксы кого угодно могут испортить.

– На что вы намекаете?!

– Ни на что, – равнодушно отозвался следователь и объявил: – Прохор Серафимович! Мы вынуждены задержать вас.

– На каком основании? Вы не имеете права! – заорал Прохор.

И не успел никто и глазом моргнуть, как он выбежал из гардеробной.

– За ним! – крикнул следователь! И тут сообразил, что Топилин закрылся в маленькой комнате рядом с гардеробной. Наполеонов сделал знак всем молчать и прислушался. Вскоре он догадался, что Прохор звонит Раисе Топилиной. Понял он и то, что она находилась в офисе фирмы. Наполеонов распорядился:

– Быстро выслать часть сотрудников к офису фирмы! Топилину не задерживать! Проследить, куда она отправится.

Позвонил он также в управление и отдал такой же приказ ещё двоим оперативникам. Потом приказал взломать дверь. Но делать этого не пришлось. Прохор сам открыл её и протянул руки, на которые тотчас были надеты наручники.

Наполеонов доложил начальству, что задержан Прохор Топилин, который, скорее всего, является Прохором Талицким, внебрачным сыном Серафима Андреевича Топилина. Допросить его пока не успели. Зато перед задержанием сам он успел позвонить жене, Раисе Топилиной, которая в это время находилась в офисе.

– И вы её упустили? – всполошилось начальство.

– Нет! Она выехала за город. За ней ведётся наблюдение. Мы надеемся, что она выведет нас на след Прохора Топилина, законного сына и наследника Топилина-старшего.

– Он жив?

– Неизвестно.

– Она бы не рванула к трупу! – глубокомысленно изрекло начальство.

– Мы тоже так думаем, – согласился следователь.

– Работайте!

– Есть!

В первую очередь следователь передал изъятые вещи Прохора на экспертизу. Бросив взгляд на коричневую клетчатую рубашку, пережившую на своём веку не одну стирку, Наполеонов подумал: «Вот что значит долгие годы жить в бедности: привычку не расставаться со старыми вещами не отменило даже нежданно свалившееся богатство». Экспертам были отданы и документы из кабинета и будуара Топилиных.

После чего Наполеонов решил допросить задержанного. Как ни странно, но человек, вошедший в кабинет следователя, уже не выглядел таким озлобленным и растерянным, каким был до и во время задержания.

– Садитесь, – предложил Наполеонов.

Прохор молча сел.

– Назовите ваше настоящее имя, отчество и фамилию.

– Прохор Серафимович Талицкий.

– Значит, всё-таки Прохор Серафимович?

Задержанный кивнул.

– Где находятся ваши настоящие документы?

– В моём чемодане.

– При обыске мы не обнаружили чемодана, в котором хранились бы документы.

– Его и не было в особняке.

– Где же он?

– На вокзале в камере хранения. – Прохор назвал номер камеры и код.

– По какой причине вы хранили его именно там?

– Не хотел, чтобы документы попали в чужие руки.

– В особняке Топилиных в ваш чемодан могла заглянуть только Раиса Топилина.

– Я не хотел, чтобы и в её руках оказались мои документы.

– То есть вы изначально не доверяли своей сообщнице?

– Она не сообщница.

– А кто же?

Талицкий ничего не ответил.

– Как вам удалось поменяться местами с братом?

– Это всё устроила Раиса.

– Где вы познакомились с нею?

– Узнав от матери, кто на самом деле мой отец, я поначалу впал в прострацию, потом решил поехать в его офис и посмотреть ему в глаза. Приехав в столицу губернии, я взял в прокате подержанный автомобиль, подъехал к офису отцовской фирмы. Вскоре мне стало ясно, что внутрь проникнуть не так-то легко постороннему человеку. И я со своей провинциальной внешностью уж точно не внушу доверия бдительному охраннику.

– А внешность провинциала как-то отличается от внешности жителя мегаполиса?

Талицкий пожал плечами и ответил:

– Тогда я думал именно так.

– Вы отказались от попытки проникновения в офис фирмы.

– Да, я решил дожидаться отца снаружи.

– Вы не знали, что ваш отец умер?

– Нет! Откуда?

– Вы имели представление о его внешности?

– Весьма смутное. Мать показала мне одну старую фотографию, на которой она в компании из нескольких мужчин и женщин. Одним из мужчин был мой отец. Так она мне сказала.

– Где теперь эта фотография?

– Не знаю.

– То есть?

– Мать показала мне её, а потом куда-то убрала. После её отъезда я перерыл всю квартиру, но эту фотографию так и не нашёл. Наверное, она увезла её с собой или уничтожила.

– Зачем вашей матери уничтожать фотографию теперь, если она хранила её столько лет?

– Я тоже так подумал. – Талицкий стал внимательно рассматривать свои руки. – Но, может быть, мать все эти годы продолжала любить моего отца, а когда она встретила другого человека, то любовь исчезла и фотография стала ненужным напоминанием о её несчастливой любви.

– По-моему, главным напоминанием об этой любви для своей матери являетесь вы, – жёстко проговорил следователь.

– Так вот она и оставила меня, – горько усмехнулся Талицкий.

– Значит, вы стали ждать отца, несмотря на то что имели весьма смутное представление о его внешности? Как вы могли быть уверены, что узнаете его?

– Я думал, что узнаю, – неопределённо ответил задержанный. – К тому же я был уверен, что он выйдет в окружении охраны.

– Но вышел ваш брат?

– Нет. Вышла симпатичная девушка и сразу же прямиком направилась ко мне. Я тогда удивился, что как только она увидела меня, выражение её лица стало злым. Помню, я успел подумать, с чего бы это? Ведь я видел её в первый раз, значит, и она меня тоже. Я в это время стоял возле взятой напрокат машины. Она подошла, сморщила презрительно свой носик, который показался мне тогда восхитительным, и процедила сквозь зубы:

– Где ты взял эту рухлядь?

Я честно признался, что в прокате.

– Ты что, совсем с катушек съехал? – почему-то спросила она и, увидев недоумение на моём лице, добавила: – Идиот.

Я не выдержал и спросил:

– Разве мы знакомы с вами? И чем я заслужил вашу неприязнь ко мне?

– И он ещё спрашивает! – закричала она, а потом на её лице промелькнула растерянность, и она неуверенно спросила: – Откуда у тебя взялась эта родинка? – и ткнула мне пальцем в губы.

Я ответил, что с этой родинкой я вообще-то родился. Тогда она спросила:

– А ты, вообще, кто?

– Человек.

– Вижу, что не лягушка. Откуда ты тут взялся?

Я назвал город, из которого приехал. Она всё ещё смотрела на меня недоверчиво. А потом подтолкнула