Виктор Леденев - Адская машина

Валерий Петрович, которого Семен презрительно называл шестеркой, кем-кем, но шестеркой не был, это уж наверняка. Маска полублатного деляги очень помогала н разговорах с такими костоломами, вроде Семы. Имени его настоящего они не знали, да и о месте работы тоже. Он для них вроде мальчика на побегушках при могучем и всезнающем шефе. Пусть так и думают, дебилы. А маскировочка, ох, как нужна Валерию Петровичу. Что ни говори, а у него опасная и рисковая работа и все из-за контактов с такими подонками, как Сема. Но и без них никуда... Самому что-ли потрошить клиентов? Нет уж, увольте. Его дело -- исключить по возможности риск засыпаться, как чуть было не случилось из-за этих кретинов. Пытать клиента вздумали! Взяли у него два куска, да побpякушек на столько же, так нет же -- еще пару лишних шмоток захотелось... Из-за этого барахла чуть не погорели. Жлобы.

Гнев Валерия Павловича был искренним: у него был врожденный дар подлеца, который в любой грязной истории чувствует себя чистым и непорочным, заранее приготовив для себя оправдание. На работе он был тем, кем и значился в штатном расписании его довольно высокопоставленного учреждения -- этаким полусредним руководителем, добродушным и приветливым холостяком, объектом пристального внимания женщин. Валерий Петрович не оставался равнодушным к ним, но жениться не торопился. С женщинами был галантен и даже игрив, а когда душа требовала чего-то неординарного, звонил Стасу и тот привозил ему девочек на выбор. После придирчивого отбора, Валерий Петрович сообщал своему коллективу, что отбывает по делам, грузился в стасову "девятку" с двумя победительницами конкурса красоты и отбывал на дачу. Через день он появлялся в своем кабинете слегка усталый, но неизменно добродушный и внимательный.

В деле с этим богатеньким мужичком Валерий Петрович особых трудностей не видел, однако и лезть напролом не собирался. Этим костоломам все равно, когда и за что они сядут, а Валерий Петрович сидеть очень не хотел и не собирался. То, что костоломы его не продадут, он не почти не сомневался: и в зоне им захочется жить нормально, а кто поможет, как не он. Да и срок дадут не вечный, если конечно, на мокрое дело не пойдут. А Сему трудно удержать в рамках... Валерий Петрович даже передернулся, вспомнив семины "забавы". За убийство менты начнут носом землю рыть. А когда своя шкура на этих идиотах дымиться начнет, тут они и его, Валерия Петровича, сдадут как миленького.

Потому и ломал он сейчас голову, как заставить этого мужичка молчать. Как-то замазать его надо, хоть на чем, но замазать... Да и фамилия у него знакомая какая-то, вроде слышал где-то... Валеpий Петpович применил испытанное средство -- стал обзванивать подруг... Заглядывая в заветную записную книжку, он привычно набирал номера телефонов и так же привычно врал что-то ласковое и ни к чему не обязывающее. Потом вдруг прекратил это занятие, вспомнил!

Валя! Она-то ему и нужна. Валерий Петрович вдруг отчетливо вспомнил как полгода назад Валя знакомила его с эффектной женщиной среднего возраста и та просила помочь ее сыну-оболтусу, которого выгоняли толи из университета, толи из политеха... Валерий Петрович тогда высоко оценил маму, что-то, как всегда пообещал, но делать ничего не стал, просто забыл про неудачного студента, а вот мамочка в его памяти осталась. Валерий Петрович достал другую записную книжку, полистал... Вот, есть! Лемешонок Инна, телефон, адрес... Даже адрес оставила, предусмотрительная.

Валерий Петрович сгоряча чуть не набрал нужный номер, но остановился и задумался. Нет, ему лично в это дело лезть сейчас не стоит. Надо с Валей поговорить...

Валентине было за..., но она об этом не очень распространялась. Здоровье в порядке, спасибо зарядке -- этот пионерский лоззунг она возвела в принцип и все силы бросила на поддержание отличной формы души и тела. С душой обошлось, как нельзя лучше, а тело... Тело тоже пока не подводило. Правда, требовало очень много усилий, времени, но игра стоила свеч. Холить его и следить за ним нужно было ежеминутно, иначе я кончусь, как женщина, так считала Валентина. Слово у нее с делом не расходилось и звонок Валерия Петровича застал ее в утренней ванне. В ней предписывалось быть еще полчаса и Валентина не стала прерывать заботу о здоровье даже ради такого приятного звонка. Благо телефон предусмотрительно стоял рядом.

-- Валюша... дорогая, просто праздник -- услышать тебя, эолотце... Что поделываешь?

-- Сижу в ванне.

-- Где-где? Да... хотел бы я быть сейчас рядом с тобой...

-- Так в чем дело, бери машину и приезжай.

Валерий Петрович замялся, начал было врать про занятость, но потом решил, что по телефону он ничего толком не узнает и кроме припадка ревности (а чего ревновать, что он, муж ей, что ли?) он ничего не приобретет. Нет, надо так делать, чтобы эта дуреха и позже ни о чем не догадалась. Слушая ее болтовню, он вспомнил двух последних девочек и вздохнул -- на какие жертвы приходится идти... Но, по привычке наскоро придумал оправдание -- зрелый плод всегда слаще.

-- Валюша, меня не нужно уговаривать. Бросаю все, гори оно пропадом, и бегу к тебе.

Лемешонок с сыном стояли у автостанции и курили, прислушиваясь к неясным объявлениям дежурной. Автобус явно запаздывал. Оба чувствовали себя неловко в этой ситуации, когда уже все сказано, обговорено и делать больше нечего, только ждать. Павел Андреевич прервал паузу и пошел все повторять сначала. Сын досадливо поморщился, но промолчал.

-- Проведешь разведку, что, где и почем. Список у тебя есть. Со спекулянтами не связывайся, походи лучше по магазинам. Всех обзвонишь, кого я тебе дал, они -- люди солидные, помогут, есть возможности. Не забудь про тракторный, может они мотоблоки прямо на заводе продают. Матери дашь денег, скажешь, что скопил.

-- Да не возьмет она.

-- Дурень ты, от меня не возьмет, а от сына возьмет, если не проболтаешься, откуда деньги... В общем, завтра, послезавтра жду домой, не болтайся зря.

Наконец, "Икарус", окутанный черными клубами дыма, подкатил к площадке. Леиешонок грубовато хлопнул сына по спине и подтолкнул к автобусу...

Валентина умела принимать дорогих гостей. Валерий Петрович в белом купальном халате расхаживал по ее квартире, прихлебывая чай из дорогой сервизной чашки.

-- Помнишь, Валюша, ты меня знакомила как-то со своей подругой? Лина или Инна?

Валентина насторожилась.

-- Что, на науку потянуло?

-- Да нет, нет, не волнуйся -- меня это не касается, не мой вкус... А что, ученая что ли?

-- Кандидат наук и разведена. Квартиру ей муж оставил отличную.

-- Опять ты... Не об этом речь... И не обо мне. Есть у меня паpнишка один, молодой еще. Вот он и запал на нее. Может, ты его помнишь.

-- Еще бы не запомнить, прекрасно помню. Зовут Анатолием.

Валерий Петрович на секунду опешил -- давно уже он позабыл его настоящее имя: все Шварц да Шварц... А она запомнила. Вот они, женщины...

-- Точно, Анатолием. Он, понимаешь, увидел нас тогда с этой твоей Инной и не дает мне проходу -- познакомь, говорит, меня с ней...

-- Ну, ты даешь, Валера! Тебя, значит, на молоденьких тянет, а его на тех, кто постарше. Не дурачки, я гляжу, вы оба...

-- Что ты, Валюша, не за себя ведь прошу, за своего молодого дpуга.

Валентина уже набирала номер.

-- Инночка, привет. Как поживаешь? Все скромничаешь... Да уж знаю, сорока на хвосте принесла. Людей с ума сводишь, а сама в кусты Как кого? Есть один такой. Меня просит перед тобой похлопотать, чтоб не отвергала... Нет, молодой, красивый... Какие шутки? Ладно, короче, подруга: к семи часам будь готова, приведу тебе / принца. Все, никаких вопросов, пока. Ты доволен?

-- Прелесть ты моя, Валюша...Иди сюда.

"Луноход" Лемешонка лихо отмеривал километры дороги от райцентра. Проводив сына, Павел Андреевич торопился засветло заехать в третью бригаду, посмотреть на трактор. На машинном дворе он привычно пошел к месту, где могла стоять машина. Вблизи стало ясно, что трактор доживает последние дни. И даже не дни, а часы. У трактора деловито возились два мужичка, явно стараясь снять с него все, хоть мало-мальски полезное.

Лемешонок молча понаблюдал за работой, не выдержал и поинтересовался:

-- В расход, значит, трактор пускаете?

Один из мужичков покосился на него и не ответил: был занят скручиванием передней фары. Она, видимо, приржавела от хорошего ухода и не поддавалась. Механизатор еще раз попытался снять ее и вновь неудачно. Фара стояла мертво. Мужичок выругался и с размаху саданул по ней гаечным ключом, брызнуло стекло...

-- Зачем же так? -- вырвалось у Лемешонка.

-- Все равно продавать какому-то кулаку... А тебе-то что?

-- Мне... ничего.

Павел Андреевич повернулся и пошел к воротам. Рядом с его. вездеходом стояла серая "Волга", явно не председательская, а сам председатель махал ему рукой с крыльца мастерской. Лемешонок нехотя откликнулся и так же нехотя направился к крыльцу.

В небольшой комнатке, где Павел Андреевич частенько раньше собирал механиков, за замасленным столом по-хозяйски расположился незнакомый человек. Председатель, Николай Иванович, протянул руку, поздоровался. Человек за столом молчал и выжидающе смотрел на Лемешонка.