Виктор Пронин - Купите девочку

– Ты всегда прав.

– Да? – Шаланда остановил на Пафнутьеве долгий подозрительный взгляд, но, видимо, решил на этот раз не обижаться. – Пошли, Паша, в другой кабинет, пока тут ученые люди займутся устранением следов преступления.

– Часто у тебя такое случается? – невинно спросил Пафнутьев, когда они вышли в коридор.

– Каждый день, – не задумываясь, ответил Шаланда. – А в некоторые дни и по нескольку раз! – Шаланда опять громко расхохотался на все отделение милиции. Это было настолько неожиданно, что из распахивающихся дверей начали выглядывать озадаченные лица паспортисток, секретарей, учетчиков. Пафнутьев понял – у Шаланды начиналась истерика.

В конце коридора им встретились два странных существа. Робко прижимаясь к стенам, они шли, держа в руках швабры, причем держали их как-то кособоко, было ясно, что до этого дня никогда в жизни швабрами они не пользовались и вряд ли подозревали, что есть в мире такие вещи. Оба действительно оказались при галстуках, зеленовато-бледные их лица и неуверенные движения говорили о бурно проведенном вечере. Один был с рыжевато-седой бородкой, щеки второго покрывала клочковатая щетина. Увидев Шаланду и сразу угадав в нем начальство, оба задержанных остановились, почтительно отступили в сторону, прижавшись спинами к стене и взяв швабры, как новобранцы впервые берут в руки винтовки – прижав стволами к груди.

– Здравствуйте, – почтительно поздоровались существа.

– Здравствуйте, граждане алкоголики! – весело приветствовал их Шаланда, и в этой его неуместной радости Пафнутьев опять услышал истерические нотки. – Творческих вам успехов! Радости бытия! Пусть всегда ваши уста украшает счастливая улыбка!

– Спасибо, – прошелестело за спиной, и Шаланда первым шагнул в небольшую комнату, которая, видимо, служила ему для отдыха. Убедившись, что Пафнутьев прошел вслед за ним, Шаланда запер дверь, дважды повернув ключ. После этого шагнул к столу, распахнул дверцу тумбочки и вынул початую бутылку водки. Бросив мимолетный взгляд на этикетку, Пафнутьев с облегчением убедился, что водка хорошая, местная водка. Больше всего он опасался всех этих голландских, бельгийских, немецких водок с этикетками, исполненными на серебристой, золотистой и прочей фольге, призванной одурачить простодушного выпивоху заморским шиком. Видимо, учитывая наклонности потребителя, алчные европейские бракоделы называли свою отраву именами значительными и достойными: «Орлов», «Распутин», «Демидов», «Потемкин»... Но обман немедленно раскрылся, и теперь эти выжимки импортной жизни уже никто не хочет брать, несмотря на соблазнительно низкие цены. Разве что уж у совсем отощавшего бомжа душа потянется к прекрасному и дрогнет перед посверкивающей этикеткой или литровой емкостью посуды.

– По глоточку? – мрачно спросил Шаланда.

– Надо, – коротко ответил Пафнутьев.

– За упокой невинной души, которая, наверное, все еще мечется по этим коридорам, – проговорил Шаланда. И невозможно было понять – шутит ли он, всерьез ли озабочен блужданиями оськинской души в его милицейских владениях или продолжает терзаться и маяться собственной виной в случившемся.

– Не знаю, насколько невинна его душа, но водка у тебя, похоже, неплохая. Где брал? – спросил Пафнутьев.

– Сама пришла! – не задумываясь, ответил Шаланда, и опять не понял Пафнутьев – шутит ли потрясенный начальник милиции или уже дает показания. Вслед за бутылкой Шаланда вынул из тумбочки стола банку с солеными огурцами, со стуком поставил ее на стол, развернул пакет с подсохшими кусками хлеба. Разлив водку в два подвернувшихся на подоконнике стакана, Шаланда поднял свой и остро взглянул на Пафнутьева.

– Удачи тебе, Оськин, в неземных условиях! – И, не дожидаясь согласия Пафнутьева на столь своеобразный тост, Шаланда залпом выпил водку до дна. После этого опустил толстые свои пальцы в банку, нащупал там в соленом растворе огурец, вынул его и тут же сунул себе в рот, не обращая внимания на Пафнутьева, которому пришлось добывать себе закуску точно таким же способом.

– Хорошие огурцы, – сказал Пафнутьев.

– Можешь и рассолу выпить, – Шаланда невидяще смотрел в стену и яростно жевал похрустывающий огурец.

– Так ты же вроде пальцы там помыл! – усмехнулся Пафнутьев.

– Тогда не пей, – Шаланда равнодушно передернул плечами, взял банку и сделал несколько больших глотков, показывая безвредность напитка. – Как ты думаешь, Паша, меня выгонят?

– За что?

– Не уследил... Смертоубийство в собственном кабинете... Это тебе не хвост собачий, не ус моржовый!

– Убийца задержан? – спросил Пафнутьев.

– Ты же видел.

– Спрашиваю – задержан?

– С поличным! По горячим следам! – воскликнул Шаланда, и во взгляде его возникла слабая надежда на понимание.

– Тогда все в порядке, – успокоил Пафнутьев. – Преступник задержан, орудие убийства изъято, труп увезли, кровь смыли. Ты чист, Шаланда, и можешь дальше исполнять свои служебные обязанности. Орден «За заслуги перед Отечеством» вряд ли получишь, но звезда на погоны тебе обеспечена. Твои действия отличались грамотностью, оперативностью, решительностью. И потом, в конце концов, во время схватки с убийцей ты рисковал собственной жизнью. На это не каждый способен. А ты подтвердил высокое профессиональное мастерство и личное мужество.

– Ты же видел, Паша! – плачущим голосом проговорил Шаланда, растроганный пафнутьевским сочувствием. – Ты же все видел... Подтвердишь?

– Заметано, – Пафнутьев похлопал осунувшегося за последние полчаса Шаланду по плечу.

– Повторим? – Шаланда протянул руку к бутылке.

– Чуть попозже, чуть попозже, – остановил его Пафнутьев. – А то, не дай бог, я рухну на то самое место, куда упал несчастный Оськин.

– Как знаешь, – обиделся Шаланда и спрятал бутылку в стол, со стуком захлопнув дверцу.

– Пошли в кабинет, я задам тебе один вопрос, – сказал Пафнутьев, направляясь к двери.

– А здесь не можешь?

– Уголовное дело там осталось? Пошли, Шаланда, пока у тебя его не сперли прямо со стола.

– Что ты хочешь узнать?

– Оба трупа работали в фирме «Фокус»?

– Ну? – Шаланда исподлобья взглянул на Пафнутьева, и в глазах его промелькнула настороженность.

– У тебя есть данные об этой фирме?

– Зачем они тебе?

– Тебе известно, кто ее владелец, телефоны знаешь, адреса... Способ сокрытия доходов, налоговые хитрости... Ты же все это знаешь?

– Ничего я не знаю! – резко ответил Шаланда, и Пафнутьев в ответ лишь удивленно вскинул брови. Если до этого выкрика Шаланды между ними было понимание и желание помочь друг другу, то последними словами Шаланда как бы отрекался от всего ранее сказанного. – На фига мне знать что-то об этой фирме, если ее сотрудники не убийцы, а жертвы?

– И тебе неважно, кого убили? – вкрадчиво спросил Пафнутьев.

– Мне важно, кто убил.

– Но, зная, кого убили, ты можешь установить причину.

– Это, Паша, уже твое дело. Устанавливай!

– Пошли в кабинет, – настойчиво повторил Пафнутьев. – Мне надоело в этой твоей забегаловке. Вилки бы завел, что ли! Так и будешь заставлять гостей пальцами огурцы из рассола вылавливать?

– Будут тебе вилки, – проворчал Шаланда. – Все тебе будет. – Он открыл дверь, выпустил Пафнутьева в коридор и повернул ключ в двери.

Не успев сделать несколько шагов по коридору, они увидели идущую навстречу процессию. Впереди с двумя швабрами в руках шел бородатый доцент, а следом дежурный волок, подхватив под мышки, второго алкоголика. Лицо его было серовато-зеленым, руки-ноги безвольны и расслаблены.

– Что с ним? – спросил Шаланда.

– Вырубился, – пояснил дежурный. – Кровь увидел и по стенке на пол соскользнул. Кажется, немного в штаны наделал. Неприятно...

– Кому?

– Ему, – почему-то оправдываясь, пояснил дежурный.

– А второй? – Шаланда спрашивал напористо, громко, пытаясь погасить в себе неуверенность и ужас от разыгравшейся в его кабинете трагедии.

– Держится.

– А дело сделали?

– Да, кровь смыли. Мы с Петром. Эти ученые мужи чуть было сами не улеглись в лужи.

– Наука, – с издевкой протянул Шаланда и, не оглядываясь, прошел в кабинет. Пол был влажный, но чистый. Плотно усевшись, Шаланда решительно вынул из стола папку уголовного дела, полистал ее, шумно переворачивая страницы, поднял глаза на севшего напротив Пафнутьева. – Так что тебя интересует?

– «Фокус».

– Телефоны, адреса, имена, банковские счета?

– Примерно так.

– Теперь послушай меня, Паша, – Шаланда сцепил пальцы и положил сдвоенный кулак на папку уголовного дела. – Когда к врачам попадает раненый, умирающий бандит, что они делают?

– Лечат его, охламона, – улыбнулся Пафнутьев, сразу представив все, что скажет Шаланда, к какому выводу придет.

– Правильно. Когда престарелый убийца, отсидевший десять или двадцать лет, входит в троллейбус, где все места заняты, ты что делаешь?