Дональд Уэстлейк - Разная любовь, разная смерть

«Я ухожу. Я встретила настоящего мужчину, и мы вдвоем собираемся начать новую жизнь подальше отсюда. Ты никогда нас больше не увидишь».

— Это точно ее записка? — спросил я.

— Вы когда-нибудь видели подобный почерк? — вопросом на вопрос ответил Рембек. — Да, писала она. И пунктик насчет «настоящего мужчины» — очень в ее стиле.

В голосе слышалась горечь. Я подумал, что, несмотря на его заверения, он испытывает гораздо более глубокие чувства к «близкому другу», чем к своей супруге. С женой его связывало чувство вины, а к Рите Касл влекла страсть. Кэнфилд продолжал:

— Сегодня рано утром в номере мотеля в Аллентауне, штат Пенсильвания, было найдено тело мисс Касл. К счастью, владелец мотеля имеет некоторые связи с корпорацией, и, когда он обнаружил в сумочке дамы среди всяких мелочей визитку мистера Рембека, он предпочел позвонить нам, а не в полицию.

— А вообще в полицию звонили? — спросил я.

— Пока нет. Если вы возьметесь за эту работу, вам решать, сообщать им или нет.

— Где сейчас находится тело?

— Все еще в номере мотеля. Там ни к чему не прикасались.

Рембек сердито буркнул:

— Деньги исчезли.

Я спросил его:

— Вы думаете, что человек, с которым она сбежала, убил ее и забрал деньги?

— Это ведь очевидно, не так ли?

— Нет. Вероятно, но не очевидно. А как насчет владельца мотеля, мог он взять деньги? Если они были в сумочке, когда он вошел, взял бы он их?

Рембек перевел взгляд на Керригана, и тот ответил вместо него:

— Полагаю, вряд ли. Во-первых, ему можно доверять. Во-вторых, он спешил. В-третьих, он был в сильном волнении. В-четвертых, он поступил именно так, как положено поступать при подобных обстоятельствах, когда не обнаруживают денег, и у него не хватило бы ума взять деньги и все сделать как положено.

— Возможны и другие варианты, — усомнился я. — Но, скорее всего, это случилось именно так, как вы думаете. Она сбежала с ним, он убил ее и взял деньги.

— И я хочу до него добраться, — вмешался Рембек.

— Из-за денег? — спросил я.

— Нет.

— Потому что он ее убил?

Рембек покачал головой.

— Я, может, и сам бы это сделал, — обронил он, — если бы поймал ее.

— Тогда почему же?

— Потому что он присвоил ее. Она была моей.

Кэнфилд примирительно произнес:

— Мистер Рембек не жаждет личного отмщения, но хочет, чтобы дело как можно скорее прояснилось. Если ему удастся вернуть деньги, тем лучше, однако главная задача — установить личность того, кто в этом замешан. Как только предварительное дознание завершится, можете, с нашего благословения, передать убийцу в руки полиции.

Я спросил:

— Почему бы с самого начала не поручить расследование полиции?

— Откровенно говоря, мистер Тобин, — объяснил Кэнфилд, — мне кажется, что у местных властей в Аллентауне, штат Пенсильвания, при расследовании данного дела возникнут определенные трудности. Мы, по понятным причинам, не сможем изложить им всю предысторию, как вам, а не располагая полными сведениями, они вряд ли что-нибудь выяснят.

— А эта квартира, где она жила? — поинтересовался я. — Через нее можно выйти на вас?

Рембек обеспокоенно взглянул на Кэнфилда. Тот сказал:

— Мы точно не знаем. Однако считаем маловероятным. И все же полностью ни в чем нельзя быть уверенными. В самом худшем случае мистера Рембека могут вызвать на допрос, но он намерен утверждать, что держал квартиру для своего друга, живущего на Западном побережье и иногда приезжающего сюда по делам. Вышеупомянутый человек уже готов подтвердить показания мистера Рембека и заявить, что во время своего отсутствия сдавал квартиру мисс Касл. Этот человек и мисс Касл заключили соглашение об аренде.

Рембек добавил:

— Надеемся, что до дознания дело вообще не дойдет. Но, если дойдет, мы сделаем все, чтобы не допустить огласки. Я заметил:

— Убийцу, может оказаться, трудно найти, даже зная всю предысторию. Кто знает, сколько приятелей было у этой девицы? Вы говорите, она была актрисой на телевидении? Значит, у нее могла быть там масса всяких знакомых, и она могла завязать какие угодно отношения.

— Мы так не считаем, — возразил Кэнфилд. — Прочтите еще раз записку, мистер Тобин. Вы заметили, что она пишет: «Ты никогда нас больше не увидишь». «Нас» и «больше».

Я это заметил. Кивнув, я спросил:

— Вы полагаете, что мистер Рембек знает этого человека?

— Я должен знать, — подтвердил Рембек. — Думаю, это какой-то подонок, с которым она познакомилась через меня и который вскружил ей голову чуть ли не у меня за спиной.

Керриган, наблюдатель от корпорации, добавил:

— Более того. Почти наверняка он — кто-нибудь из нашей корпорации. В этом главная причина, по которой мы хотим разыскать его, для нас опасно, чтобы он разгуливал на свободе. Он должен выйти из игры.

— Через меня она могла познакомиться только с кем-то из наших людей, — объяснил Рембек. — Прохвостов у нас не так уж и много, а тех, кого я знаю, я не стал бы водить на ее квартиру.

— Вы навели справки о тех, кто отсутствует? — спросил я.

Рембек нетерпеливо кивнул:

— Это первое, что мне пришло в голову. Мы получили известие в двадцать минут восьмого утра. К двенадцати часам я составил список наших с Ритой общих знакомых, а к половине первого я их всех проверил, и каждый оказался там, где ему и положено было быть.

— Этот тип действует расчетливо и хладнокровно, — продолжал Керриган. — Он не хочет, чтобы его разыскивала корпорация, поэтому, наверное, планирует задержаться у нас на годик-другой, деньги пока припрятать, а затем под благовидным предлогом уехать.

— Получается преднамеренное убийство, которое он заранее готовил. Он вовсе не собирался бежать от вас с ней на край света, — заключил я.

— Он и меня, и ее облапошил, — резанул Рембек.

Кэнфилд с легкой улыбкой подытожил:

— Теперь вы видите, мистер Тобин, то множество причин, по которым мы стремимся его разыскать?

Я кивнул:

— Вижу.

— Вы возьметесь за эту работу?

— Не знаю. Чего конкретно вы от меня ждете?

Он, казалось, удивился:

— Чтобы вы нашли его.

— Я имею в виду детали, — разъяснил я. — Вы что, считаете, что если нанимаете на работу полицейского — бывшего полицейского, — то от него требуется только тихо посидеть где-нибудь в уголочке, подумать и он сразу сообщит вам, как зовут этого человека?

Кэнфилд, снова улыбнувшись, сказал:

— Нет, нет, мистер Тобин. Нам приходилось тесно взаимодействовать с полицией, и мы знаем, что из себя представляет их работа.

— Человек, которого вы хотите найти, находится внутри вашей корпорации. Чтобы добраться до него, мне самому нужно будет в нее проникнуть. Вы должны быть готовы показать мне все, что потребуется, и ответить на любые мои вопросы.

— Мы знаем, — кивнул Рембек. — Мы готовы.

— Я продолжаю рассуждать как полицейский, — предупредил я. — Но я прежде всего — порядочный и честный человек и гражданин.

Рембек прервал меня:

— Мы потому вас и пригласили, что вы, по сути, остались полицейским. Для любой работы нужен профессионал, а для этой особенно. Вот почему нам понадобилось привлечь такого специалиста со стороны, как вы.

— Если вы согласитесь на расследование, — подхватил Кэнфилд.

— Но о том, что я раскопаю, — сказал я, — мне придется доложить властям.

— Нет, — возразил Керриган. — Так мы не договаривались. Мы не самоубийцы.

— Давайте рассуждать здраво, мистер Тобин, — начал Кэнфилд. — Мы собираемся пригласить частное лицо как раз потому, что не можем допустить пристального внимания властей к данному делу. Если вы беретесь за эту работу, вы должны дать согласие, что ко всему, что вам станет известно о деятельности корпорации в ходе вашего расследования, вы отнесетесь с должной деликатностью и сохраните в тайне.

— Не уверен, что могу дать подобное обещание, — покачал я головой.

— Без этого у нас с вами ничего не получится, — возразил он и, наклонившись вперед, добавил: — Мистер Тобин, вам пришлось пережить немалые неприятности, но не упорствуйте из-за прошлых неудач. Когда вы служили офицером полиции, то находили возможным иметь дело с осведомителями, идти на некоторые уступки с целью получения фактов. У нас практически то же самое. Чтобы как следует выполнить работу, вы должны получить доступ к фактам, которые никаким другим путем вам не стали бы известны. Вряд ли будет честно воспользоваться ситуацией и сообщить затем их властям, не так ли?

Он был прав. Упрямство и косность мышления полицейскому не помощники.

— Ладно, — согласился я. — Если я возьмусь за работу, я дам вам такое обещание. Если я за нее возьмусь.

— По вполне понятным причинам время не терпит, — заметил Кэнфилд. — Какой срок вам нужен, чтобы принять решение?