Сергей Черняев - Брат Солнца

 Пока Артем настороженно думал о том, кто же такой этот Анатолий Михайлович, на горизонте появился Куканов и нетвердыми шагами быстро вымерял расстояние от этого самого горизонта до Вереницинского участка. Сразу было видно, что белый свет ему был не мил. Он быстро пожал руки мужикам, перекинулся с ними привычным «Здоров»-«Здоров», а потом, не глядя на руку, протянутую ему Артемом, прошел мимо и направился прямо в дом.

  - Эй! Куда? Куда? – забеспокоился Артем и попытался остановить Куканова, но тот только отмахнулся и продолжил движение к давно, - еще дома, - намеченной цели.

  - Оставь его, - сказал «дядя Толя», - чудило он. Сейчас отчубучит чего-нибудь, - только посмеешься.

  - А чего ему надо в доме?

  - Увидим.

 Артем все-таки бросился за Кукановым в дом, но столкнулся с ним, уже выходящим обратно, на крыльце. В руках его была вчерашняя бутылка с самогонкой.

  - Чужого не надо, - сказал Куканов.

  - Что, Куканыч, на запах пришел? – спросил Костька у него, когда тот проходил мимо, но тот отмахнулся от Костьки так же, как минуту назад от Артема, и ушел как джентельмен, - не прощаясь.

  - Ну вот, - сказал Артем, - только вчера в подарок принес… И еще курицу, - но курицу сразу забрал.

  - Такие подарки в этих краях долго не живут, - усмехнулся Анатолий Михайлович. - А Куканыч у нас последнее время напропалую гуляет.

  - А он всегда такой… веселый? – спросил Артем.

  - При мне всегда был… Да я недавно тут…

  - Дядя Витя у нас – да, всегда с юмором был, - сказал Костька. - говорят только, что после армии его вообще заносить стало. То он, понимаешь, бомжевать уходит, то в США эмигрирует, то он – агент ФСБ, то колдун наследный, а то еще чего. И все такие спектакли отряжает, что только диву даешься…

  - Ты, хозяин, вот что, – сказал «Михалыч». - Иди своими делами занимайся, мы тут управимся – скажем, - чего тут понапрасну стоять.

  - Ага, – согласился Артем. Ему на самом деле было неловко, - он не понимал, что ему делать с этими людьми, которые явно лучше него все знают, - и уж если обманут, - так он не поймет. Поэтому он с облегчением развернулся и ушел в дом.

 Дома он сначала включил, было, телевизор, но, пощелкав по каналам, понял, что телевизор его теперь совершенно не занимает. Все там теперь кажется дерганым, нервным и лживым, - а ему сейчас нужно расслабиться, никого не видеть и плыть по течению…

 По течению… А ведь он собирался ходить на рыбалку… Не закатиться ли на Юрму на день? Чтобы, как раз, никого не видеть?

 И он стал собираться: вытащил из чулана старый, еще советский, туристический рюкзак, небольшой тент, рыболовный костюм, сапоги, котелок, удочки; взял в кухонном буфете пару пакетных супов, чай в пакетиках, сахар, а из своих запасов – печенье и шоколад.

 Через полчаса Артем был готов. Он вынес вещи на крыльцо и сел на ступеньках. Мужики уже приколотили пролеты к столбам и занимались створками. Через десять минут, когда Анатолий Михайлович, на глазах у «хозяина» убедился, что дверки открываются, закрываются и плотно прилегают друг к другу, а защелка защелкивается, Костька подошел к Артему и потребовал деньги - «как договаривались». Артем расплатился и они расстались.

 День на Юрме прошел незаметно. Артем ушел далеко вниз по течению, туда, где уже ни лесопилку, ни дорогу почти не было слышно. Он закинул удочки – полудонки, и мелочь с ходу стала ощипывать у него червяков. Он то принимался ловить, то разводил костер, то просто валялся на тенте.

 Иногда ему хотелось закричать: «Господи, как хорошо!» Но вокруг было тихо, - и он не хотел нарушать этой волшебной дикой тишины.

 Где-то часа в четыре он сварил супы, по неопытности превратив их в пересоленную кашу; однако на свежем воздухе и с голоду он всю эту кашу съел. Потом запил все это сладким чаем, - и его склонило в сон.

 Он заснул под открытым небом, как не засыпал уже лет десять, а, может и пятнадцать, - с того времени как прекратились их совместные с отцом походы на Юрму. Теперь он был один, - и это было хорошо, - ведь он теперь взрослый и сам себе голова, - только без девушки и без работы…

 Проснулся он от далекого грома. Вокруг похолодало и потемнело. Ветер трепал волосы. Он проспал часа четыре. Посмотрев на небо, Артем понял – надо быстро идти домой. На юге по всему горизонту полыхали молнии. Начинал накрапывать дождик.

  Он выпустил из садка рыбу – мелкую плотву и густерок, быстро покидал вещи в рюкзак и зашагал к деревне. В лесу было уже совсем темно. Когда он переходил по мостику через ручей, питавший старицу, стемнело уже и над деревней. Артем срезал дорогу и прошел к своему огороду по задворкам. Там он перемахнул через забор и собирался уже скрыться от набиравшего силу дождя в доме, как его остановил… таз. Ветер сорвал его со столба и тот валялся теперь в огороде. «Ordnung uber alles», - усмехнулся Артем и, невзирая на дождь и сгустившуюся темноту, повесил таз на место. Это совершенно ненужное сейчас действие сильно его развеселило. Он целый день делал, что хотел, безо всяких причинно-следственных связей и чувств корпоративной и какой-либо другой ответственности! Он шагал к дому и радовался жизни – ночью, под дождем! И тут ему разом  пришло в голову не слово, – как это обычно бывало на работе, – а целое филологическое рассуждение! «Глагол, - сказал себе Артем, – это существительное!» Он на ходу рассмеялся и стал сам себе объяснять: «Зеленый – это прилагательное, холодно – наречие, десять – это числительное, а глагол – это существительное!» Артем снова засмеялся; он уже стоял на крыльце и отпирал дом. Он бросил рюкзак и удочки на веранде и прошел в горницу. Эх! Жалко, у него не было ноутбука! А компьютер остался дома. Ну, ничего. Здесь у отца в небольшом шкафчике хранились, на всякий случай, чистые тетради и бумага.

 Артем схватил тетрадь, нашел в сумке ручку и сел за стол. Ему страшно хотелось написать – прямо сейчас – поэму; можно в прозе, но хотелось – в стихах. Ни одной мысли, ни одного словосочетания в голове – только желание! Тетрадь была в клеточку. Он в задумчивости закрасил квадратик в углу, и тут в его голову пришел сюжет. Это будет рассказ про Куканова. Про странного деревенского чудака, который приносит в подарок общипанную курицу и бутылку самогона. А потом забирает подарки. И это будет… Новый год, заваленная снегом деревня где-нибудь в Кировской или Ивановской области. Праздновать приедет какая-нибудь семья, а фамилия у Куканова будет… Какая-нибудь бородатая будет фамилия… В конце концов, с фамилией он разберется потом.

 Артем просто набросился на бумагу, писал отрывки, составляя их вместе, потом придумал начало и стал приписывать к началу то, что получилось раньше…

 А вокруг деревни все бушевала гроза. Дождь то ослабевал, то усиливался. Почти все жители сидели по домам и, по большей части, спали. Около часа ночи депутату Старосельского районного совета Ивану Николаевичу Брезгунову понадобилось посетить уборную. Он встал с кровати, надел тренировочные штаны, спустился со второго этажа, где была спальня, вышел в прихожую и накинул легкий плащ-дождевик. От дома до вышеозначенного сооружения было около пятнадцати метров. Брезгунов быстро их преодолел, зашел внутрь и включил свет. Жена часто ругала его за то, что он не сделал в доме нормальную канализацию, и им приходилось бегать на улицу. Сам же Брезгунов по этому поводу не очень переживал, поскольку вырос в поселке и к этому делу относился довольно просто. Тем более, что жить они здесь могли только летом, да и деньги эта уборная сэкономить помогла. Зато он провел в нее электричество. То есть, конечно, не сам – рабочие провели.

 Иван Николаевич устроился поудобнее и задумался о чем-то очень важном. Сверкнула очередная молния, и через короткий промежуток ударил гром. Брезгунов хлопнул глазами, и тут же уборную, присвистнув, прошила пуля – перед самым его носом. Он посмотрел на дырки в стенах и замер, открыв рот и ожидая второго выстрела, но его не последовало. Тогда он собрал волю в кулак, тихо, стараясь не шуметь, оделся; снял, чуть дыша, крючок и, выбив телом дверь, рванул к дому. Там его встретила уже дверь входная. Здесь он замешкался, - она почему-то не открывалась. Он попытался сообразить, почему же это происходит, - ведь он просто защелкнул ее. Он дергал за ручку, - но язычок так и не выходил из паза. Ему стало казаться, что за спиной неведомый стрелок уже спускает курок еще раз.

  - Черт-черт-черт! – быстро-быстро ругался депутат, потом не выдержал и заорал на всю деревню: «Б…!!!» Ручка вдруг сработала и впустила его в дом. Он захлопнул дверь, бросился за мобильником и трясущимися руками набрал 02.

«Ни за что не открою глаза», - сказал себе Артем. Он проснулся после бурной с точки зрения творчества и метеорологии ночи, но упорно не хотел вставать. Лежал с закрытыми глазами. Он думал о том, как неправильно устроена жизнь. Неправильно работать, делая неизвестно что и зачем, и оправдывать это зарабатыванием денег. Нужно заниматься только то, что любишь делать – и знаешь, что это принесет кому-то пользу, - и только за эту пользу можно деньги получать. Иначе все обращается во зло. И как же каждому человеку нужны вот такие дни, какой был у него вчера! Ведь это был не «отдых от работы», а сама жизнь, - возможность видеть, чувствовать, понимать, творить, - и быть счастливым. Жил ли тот, у кого не было таких дней?