Светлана Алешина - Двуликий ангелочек

Правда, у меня сложилось впечатление, что окружение погибшей не так уж велико. Мать, отец, подруга… И все! Этот факт тоже надо еще осознать и как-то его интерпретировать. Но для выводов у меня слишком мало еще информации.

Так, что у меня есть в запасе? Подруга. Но до подруги так быстро не добраться. Учебный год закончился, в университете никого не найдешь, а уж тем более никто не скажет тебе адрес, по которому живет одна из студенток, если, конечно, она не в общежитии живет. Но мне показалось, что Вика не имеет никакого отношения к студенческому общежитию. Оставался номер телефона, по которому можно установить адрес. Для таких целей я специально завела себе одного знакомого в управлении ГТС — городской телефонной сети. Журналистам, как вы сами понимаете, тоже часто приходится устанавливать адреса и имена владельцев телефонных номеров.

Проще было позвонить капитану Федорову, который наверняка уже разыскал эту Вику и с ней поговорил. Представиться ему частным сыщиком и попросить адрес подруги умершей девушки. Вопрос только в том, даст ли он мне этот адрес. Чем больше я об этом думала, тем больше сомневалась в успехе разговора с капитаном. У него сразу же возникнет масса вопросов ко мне — кто меня нанял, зачем я расследую дело, в котором и так все ясно, да и дела-то по сути никакого нет, и, наконец, есть ли у меня лицензия, позволяющая мне заниматься частным сыском?

Последнее соображение заставило меня совсем отказаться от идеи звонить капитану. Никакой лицензии, конечно, у меня не было. Было, правда, одно обстоятельство, которым я могла бы попытаться оправдать свои действия. В уставе газеты «Свидетель» было записано, что ее журналисты имеют право проводить расследования по просьбе различных организаций и частных лиц. Но капитан мог счесть это недостаточным обоснованием моих действий, тем более что в редакции лежал подписанный мною же приказ о том, что официально я нахожусь в отпуске.

Я не люблю создавать себе лишние сложности. Поэтому я разыскала номер моего знакомого телефонного осведомителя и попросила его установить, по какому адресу зарегистрирован номер телефона 44-85-12. Он обещал перезвонить минут через десять.

Кроме подруги, у меня был еще отец погибшей девушки, с которым тоже нужно было встретиться. Но это и все. Выбирать было практически не из чего.

Пока я не знала адреса подруги, я решила позвонить мужу Ксении Давыдовны и договориться с ним о встрече. Набрав номер, который мне дала Ксения Давыдовна, я представилась и спросила, когда мы сможем встретиться.

— Зачем? — последовал неожиданный для меня вопрос.

— Я хотела бы, чтобы вы рассказали мне о дочери, — ответила я.

— Вряд ли я смогу вам о ней что-либо рассказать, — ответил Серебров. — Мы с ней не были близкими людьми.

Это был недвусмысленный намек на то, чтобы я оставила его в покое. У меня сложилось впечатление, что Олег Георгиевич Серебров был совершенно не заинтересован в том, чтобы я докапывалась до причин смерти его приемной дочери. Это только усилило мое желание разобраться в происшедшем.

— Тогда, может быть, мне удастся рассказать вам что-нибудь о вашей дочери, — сказала я, сделав многозначительную паузу. Пусть думает, что я уже успела узнать об Ангелине Серебровой что-то такое, что ему неизвестно. Или, наоборот, что ему хорошо известно, но что он от меня хочет скрыть. В любом случае у него должно возникнуть желание со мной встретиться. Хотя бы для того, чтобы узнать, на что я намекаю.

— Хорошо, — согласился, как я и предполагала, Серебров. — Приезжайте прямо сейчас. У меня есть минут сорок свободного времени.

И назвал мне адрес. Что мне оставалось делать? Только принять его предложение, которое к тому же нисколько не противоречило и моим планам.

Дождавшись звонка с телефонной станции от своего знакомого и записав адрес Виктора Владимировича Конюхова, на кого был зарегистрирован телефон 44-85-12, я поспешила к тарасовскому цирку, напротив которого находилась фирма «Терция», где вице-президентом был Олег Георгиевич Серебров.

«Терция» располагалась не на самой улице героя гражданской войны и анекдотов Петра Исаева, больше известного под именем Петьки, а в глубине квартала. По длинной и мрачной арке между винным магазином и областным управлением социальной защиты населения я прошла в огромный и очень запутанный внутренний двор с десятком старых зданий. Путаница происходила от того, что двухэтажные здания были разбросаны по двору без всякой системы, образуя лабиринты и тупики. Дома были облезшими и облупленными, и очень трудно было заподозрить в любом из них местонахождение такой солидной фирмы, как «Терция».

Мне пришлось обойти добрую половину двора и узнать, что за фасадом винного магазина расположены конторы Птицепрома и Леспрома, жилой дом и домоуправление, а за фасадом социальной защиты — редакция газеты «Тарасовский Бродвей», какой-то, судя по мерзкому запаху, мясной склад и подсобные помещения выходящего на улицу сподвижника Чапаева ресторана. Несколько двухэтажных домов в разных концах двора вообще не имели опознавательных знаков.

До этого мне редко приходилось бывать внутри тарасовских кварталов, особенно в центральной части города. Меня поразил контраст этой территории с фасадами, выходящими на улицу, за которыми по личному указанию тарасовского мэра арендаторы следили тщательно, поскольку мэр ставил в качестве жесткого условия зависимость продления аренды от внешнего вида фасада.

За внешним видом зданий, находящихся во дворе, никто не следил вообще. Да и двор больше был похож то ли на стройплощадку, то ли на окрестности разведочной скважины осенью. Видела я когда-то в своем родном Карасеве, в Заволжье, буровые вышки, бегали мы на них в детстве с мальчишками. Хорошо помню, что даже летом вокруг вышки было постоянное грязевое болото. Раз в неделю грязь на буровой разравнивал бульдозер, но уже на третий день она вновь заполняла всю территорию.

В том дворе, куда я попала, грязь никто никогда не убирал. Наверное, весной ждали, когда подсохнет, а осенью — когда замерзнет.

На мое счастье, здание, на котором я наконец обнаружила табличку с названием «Терция», не было окончательно отрезано от цивилизации. К нему была проложена не очень безопасная, но все же явно просматривающаяся тропа в виде положенных на кирпичи досок. Рискуя провалиться, я отправилась к цели своего путешествия.

Стоило мне войти в облезлую металлическую дверь и оглядеться, как я тут же забыла, что творится во дворе. Первой моей мыслью было, что я каким-то образом попала в здание областного правительства или в немецкое консульство. Только в этих двух учреждениях я видела такой продуманный стиль внутренней отделки и столь высокое ее качество.

Вокруг было безукоризненно чисто, стены сверкали белыми панелями, пол отсвечивал бликами от удивительно изящных светильников на стенах.

Большие керамические вазы были расставлены по обширному холлу среди мягких кожаных кресел, стоящих по два у нескольких телевизоров.

Едва я вошла, как с одного кресла тут же поднялся и устремился ко мне высокий худой парень лет двадцати пяти в красном костюме и галстуке-бабочке с сотовым телефоном в руке.

Не стоило больших усилий догадаться, что слева за поясом у него торчит пистолет. Я с удивлением отметила, что для охранника вид у него совсем не традиционный.

— Вы к кому? — спросил он очень вежливым тоном.

— Олег Георгиевич на месте? — ответила я вопросом на вопрос, потому что очень не люблю объяснять, к кому я иду и зачем. Это кажется мне унизительным.

— Серебров? — переспросил охранник. — Он вам назначил?

— Что, извините, он мне назначил? — Я начинала уже злиться. Здесь с посетителями разговаривают очень вежливо, как я вижу, но совершенно не считают их за людей. Хозяин — царь и бог, единственное на свете существо, достойное внимания и уважения. А те, кто к нему приходит, — так, сор под ногами, такая же грязь, как во дворе.

— Олег Георгиевич вас ждет? — Охранник, видимо, всерьез подумал, что я не поняла его вопроса, и решил сформулировать его иначе.

— А вы позвоните ему и спросите, — предложила я.

Парень слегка засомневался, все же спросил, как меня зовут, и набрал какой-то номер. Ему тут же ответили.

— Леночка, — сказал он, — спроси шефа, примет он Бойкову или нет?.. Бой-ко-ва. Да не Бойков, а Бойкова… Не знаю, назначал он ей или нет… Вот так, не знаю! Слушай, ты меня не учи, как мне надо работать. Я за это место не держусь! Тоже мне, нашли вахтера!

В разговоре возникла пауза, поскольку парень замолчал и теперь уже сердито уставился на меня. Я ясно видела по его взгляду, что я ему нравлюсь, а злится он совсем не на меня, а на эту самую Леночку, которая с ним разговаривала.

Так он стоял секунд тридцать, потом снова встрепенулся, прислушался к голосу в трубке и затем отключил свой телефон.