Эллестон Тревор - Полет Феникса

- Почему я?

- Ну, разумеется, я должен обратиться к вам как командиру судна.

Сержант Уотсон смачно плюнул на песок.

Наблюдавший за Таунсом Моран отметил его удивленный взгляд. Это было вообще первое чувство, которое проявилось на лице пилота с того момента, как пепельно-бледный Таунс принял решение садиться. Командир долго разглядывал разбитый фюзеляж с крыльями, торчавшими, как сломанные кости. Вдруг он громко засмеялся, откинув голову и зажмурив глаза. Моран смущенно отвернулся.

Харрис внимательно посмотрел на пилота - у парня все еще ощущаются последствия шока, как и у большинства остальных. Придется им собраться с духом. Он повернулся к штурману, который, кажется, пришел в себя.

- Прежде всего, сколько, вы считаете, нам придется здесь находиться? Полагаю, скоро нас начнут искать с воздуха?

- Сейчас мы должны были бы уже прибыть в Сиди Раффа. Несколько часов им понадобится для выяснения обстановки, потому что мы могли сесть где угодно, у любого из десятка колодцев, где нет ни телефона, ни радио. Так что... поиски с воздуха начнутся не раньше, чем завтра на рассвете, ответил Моран. Он никак не мог найти сигарету, а у Таунса просить не хотелось.

- Благодарю вас, - бойко продолжал Харрис. - Разумеется, наше местоположение известно? Ну... хоть приблизительно.

- Я думал об этом. Да, конечно, знаем только приблизительно, и это совсем неблизко от нашего курса, так как мы отклонились от него под прямым углом на запад. Впрочем, могу сказать точнее. Центральная Ливийская пустыня.

Ему почему-то было приятно видеть изумление на холеном розовом лице капитана. Интересно, давно ли он служит в пустыне? Сознает ли, что это такое - оказаться в сердце Центральной Ливийской?

- Понимаю. - На холеном лице отразилось только размышление. - Итак, мы должны подготовить огни, на всякий случай. Бензина и масла у нас в достатке?

"Почему бы не держать про запас готовую форму сигнала", - подумал сержант Уотсон.

- Когда мы услышим гул, мы в две минуты сможем зажечь всю эту штуку, - ответил Моран.

- Но в самолете этот парень - немец!

- Я имею в виду не буквально самолет, капитан.

- Что ж, хотел бы с вашего разрешения отлить немного бензина и масла, чтобы подготовить костер.

Моран кивнул.

- Давайте. Только не запалите баки.

- Сержант Уотсон! А, вот вы где. Поищите какое-нибудь тряпье - любое, какое попадется, - и мелкие сосуды. Если понадобится, сделайте из металлических панелей.

Моран направился за капитаном в самолет, нашел инструмент, помог ослабить крепление топливного насоса. Харрис вел себя разумно, и незачем было чинить ему препятствия. К тому же существует опасность того, что медики называют "послеаварийной инерцией": нежелание что-либо предпринимать, раз уж случилось худшее.

К полуночи температура упала до десяти градусов ниже нуля. Спящего Кепеля укрыли куртками. Харрис подготовил дюжину костров, расположив их в форме острия стрелы. Он пытался заинтересовать своих спутников идеей выживания.

- Таунс говорит, у нас есть аварийный бак с питьевой водой емкостью в десять галлонов. Вместе с нашими бутылками и двумя банками апельсинового сока, которые мы нашли на борту, чуть больше одиннадцати галлонов. При минимуме в одну пинту в сутки воды хватит на семь дней.

Уотсон изготовил небольшую коптилку, способную гореть в самолете всю ночь. Сидели молча. В глазах отражался лишь тусклый огонек коптилки - но и этот единственный признак жизни был заемный. Ответа на свои предложения Харрис не дождался.

При свете фонарика Белами записал в своем дневнике: "Думаю, могло быть много хуже. Летчик посадил самолет, как перышко, но мы налетели на те несколько камней, которые всегда есть в округе. Если бы не сдвинулся груз, мы не потеряли бы Сэмми и Ллойда. Не могу не думать о них, как и все остальные, полагаю. Не хотел бы оказаться на месте летчика. Слава богу, с Альбертом все в порядке - я не вынес бы, если бы с ним что-то случилось. В любом случае завтра нас найдут. Нам повезло".

Перед этим он заметил кровь на руках Кроу.

- Ты поранился, Альберт?

- Да. Слегка.

Позже Бедами заметил, что кто-то очищает кровь с развороченных сидений, должно быть, это Кроу, он не выносит неопрятности.

- Что касается продовольствия, - попытался продолжить капитан Харрис, - то на борту ничего нет, кроме фиников.

- Берегите их, капитан, - сыронизировал Кроу.

Этого добра в грузовом отсеке было две полных клети, упакованных и с этикетками. Сам Кроу потерял аппетит к этой верблюжьей жвачке в первый же месяц пребывания в Джебел Сарра.

Розовое лицо Харриса покачивалось в свете коптилки, он упорно гнул свое:

- Даже в высушенном состоянии финики содержат немного влаги, мы сможем продержаться на них довольно долго. И все же следует очень серьезно подумать о воде.

Он надеялся, что его слова не поймут так, будто он поддался паническим настроениям, но он прекрасно знал инструкции о том, как выжить в пустыне. В случае, если оказалась затерянной группа людей, строжайший рацион воды следует вводить сразу же, даже если предполагается, что до колодца можно добраться за несколько часов.

- Я был бы рад услышать ваше мнение, Таунс. - Странно, что нужны такие усилия, чтобы заинтересовать этих парней в собственном спасении.

- В тех немногих случаях, когда я застревал в пустыне, - с усилием ответил Таунс, - меня находили в течение суток.

- Тогда и мы будем надеяться на удачу завтра.

Некоторые уже свернулись в клубок, чтобы согреться, и пытались уснуть; прежде чем сдаться, Харрис обратился к штурману:

- У нас есть какой-нибудь провод, который можно использовать как антенну?

- Я проверил радио после посадки. Лампы разбились.

- Ясно.

Харрис вышел наружу, прихватив с собой сержанта. Они принялись зажигать световые сигналы, потому что по инструкции не следовало ложиться, если можно было еще хоть что-нибудь сделать ради идеи выживания.

Внутри разбитого отсека Моран слушал, как тяжело ворочается во сне Тракер Кобб, и думал о том, каким будет этот человек завтра. По словам Кроу и Белами, Кобб медленно сходил с ума в Джебеле, довольно долго скрывая это от всех и предпочитая бороться с недугом в одиночку. Это был обычный случай; у парня появились сбои в работе, поначалу они тщательно скрывались, потом стали явными, наконец, возникли галлюцинации - на него нападали совы, во тьме за нефтевышкой мерещились огни.

Моран, услышав шорох, поинтересовался;

- Все в порядке, Фрэнк?

- Угу.

Огонек коптилки отбрасывал тени на изгиб крыши. Снова заворочался во сне Кобб, пытаясь удобнее уложить голову на жесткой коробке, служившей ему подушкой. Это был транзисторный приемник, который Кобб, наконец-то, отодвинул в сторону.

В полночь радио Каира передало, что установилось спокойствие над огромной пустынной областью от Хоггарского хребта в Алжире до Красного моря. Правда, в юго-восточной части Средиземного моря еще ощущалось сильное волнение, но сила ветра уменьшилась до пяти баллов. Потерпевший крушение танкер "Звезда Египта" был теперь на пути в Александрию в сопровождении двух других кораблей.

В ходе успешной операции по спасению экипажа рыболовного судна, вертолетчики, находившиеся в тот момент в пяти милях к северу от Токры у ливийского побережья, сообщили, что заметили в этом районе потерпевший крушение самолет. Полагали, что это был "Скайтрак" сахарской грузо-пассажирской компании, который шестью часами ранее должен был приземлиться в Сиди Раффа. Представитель компании подтвердил, что самолету предстояла исключительно трудная посадка в Сиди Раффа в условиях песчаной бури и при отсутствии радионаведения. Опасались, что самолет не попал на посадочную полосу на побережье и упал в море, так как курс его от Джебел Сарра привел бы его к побережью в этом месте и как раз там, где заметили обломки крушения.

Поэтому самолеты ливийских воздушных сил, отправленные ночью на поиски с воздуха, были возвращены на базу.

Звездный свет, падавший на кольцо дюн, серебрил иней, образовавшийся перед рассветом из росы. Светильник в темном отсеке загасили, но ровно горевший наконечник стрелы всю ночь сигналил в пустое небо.

ГЛАВА 4

Весь вчерашний день они всматривались в небо, и глаза их покраснели от напряжения. На лицах выросла щетина. Теперь они были похожи на потерявшихся.

В белесом мареве второго дня, стоя в тени раскрытого над самолетом парашюта, капитан Харрис обратился к Таунсу:

- Может, попытаемся выбраться самостоятельно?

Таунс прищурился. Парашют давал тень, но его белый шелк отсвечивал почти так же сильно, как небо.

- Я остаюсь.

- Надолго? Есть, знаете ли, предел.

- Тогда... до предела. - Лицо пилота оставалось бесстрастным.

Харрис присел на корточки, закурив последнюю сигарету.

- Разумеется, вы можете поступать, как сочтете нужным, но я сегодня вечером уйду. Заберу с собой Уотсона и любого, кто захочет к нам присоединиться.