Шелли Фрейдонт - Судоку для убийцы

«В случае неспособности погасить кредит Питер Томас Эйвондейл принимает на себя всю ответственность и т. д., и т. д.». Кейт читала эти строки дольше обычного: самым интересным ей показалось, что имя профессора — Питер Томас.

Кейт всегда называла его «профессор». Она не знала, почему, увидев его имя, была так тронута. Блестящий, необщительный П. Т. Эйвондейл был когда-то мальчиком, Питером Томасом. Интересно, смеялись ли и над ним одноклассники?

Она медленно положила бумаги на стол.

— Скорее всего сюда вкралась бухгалтерская ошибка. Мне известно, что взносы уплачивались в срок.

Кейт почувствовала, как вспотели подмышки. Даже математики так не говорили. Этому она научилась не у преподавателя риторики. Должно быть, слышала по телевизору.

— Прошу прощения, — сказал Даррелл, — ты же видишь, что последний взнос был сделан в июне. Денежного остатка для погашения долга недостаточно. Если деньги не будут внесены до конца месяца, банку ничего не останется, как наложить арест на дом и выставить его на аукцион для возмещения убытков.

«Не посмеешь», — подумала она и прикусила губу, чтобы не произнести эти слова вслух. Сделала глубокий вдох и посмотрела ему в лоб.

— Попрошу отсрочки: мне требуется время для анализа музейной бухгалтерии и нахождения ошибки.

Даррелл снова откинулся в кресле и сложил руки домиком. Похоже, это его любимая поза.

— Я думал, ты работаешь для одного из этих…

Он запнулся, и Кейт мысленно вставила слово — «чокнутых».

— …секретных мозговых центров. Что, бухгалтерия — одно из твоих хобби?

Его губы расплылись в улыбке, но Кейт почувствовала в его словах сарказм. Что она ему сделала? Почему через все эти годы он пронес к ней враждебное чувство? Пошел в деда?

— Просто пытаюсь помочь старому другу.

Доннели пожал плечами.

— Извини. Ничем не смогу тебе помочь. Думаю, старику надо найти деньги.

Она чуть было не потребовала устроить встречу с президентом банка, но вовремя отказалась от сумасшедшей мысли: вспомнила, что президента звали Джейкоб Доннели. Банк точно не поможет. Ей нужно изыскать способ спасения музея.

Кейт собрала свои бумаги и встала.

— Спасибо за объяснения, — выговорила она сквозь сжатые зубы.

— Извини, что ничем не помог. Бизнес есть бизнес.

Даррелл развернул кресло и пошел отворить перед ней дверь.

Хотел проводить ее по коридору, но Кейт остановила его.

— Не беспокойся, я и так отняла у тебя много времени.

Он невольно выказал удовлетворение, и в эту секунду Кейт объявила войну. Она уже не сиротка вундеркинд, она — высокоуважаемый математик, сотрудник знаменитого института. Читает лекции по всей стране. У нее допуск к сверхсекретной работе.

А на нее наплевали.

— До свидания, Даррелл.

Она шла по толстой ковровой дорожке, не оглядываясь, но спиной чувствовала, что он, стоя в дверях, смотрит ей вслед. Она хорошо представляла себе его самодовольную усмешку: нагляделась в детстве.

Кейт кивнула дежурной. Женщина улыбнулась в ответ и вернулась к работе. Кейт вышла на улицу.

Постояла немного, успокаивая нервы, постаралась справиться с гневом. Обернулась и увидела, что Даррелл стоит у стола дежурной. Кейт улыбнулась ему и помахала рукой, а потом пошла по улице.

Ей было приятно, что он теряет волосы. Лягушонок!

Когда Кейт вернулась в музей, Дженис за столом не было. Входная дверь, как и накануне, открыта. Экспозицию никто не охранял. Нужно нанять сторожа. Некоторые предметы были уникальными и стоили уйму денег.

В музее имелась разборная головоломка — шкатулка династии Минь; «Разбитый локомотив», первый паззл Мильтона Брэдли;[1] несколько подлинных кроссвордов и головоломок семнадцатого и восемнадцатого века, а также шкатулка с секретом времен Второй мировой войны. В нее засунули ножовку и компас и послали в лагерь заключенному.

Были здесь и журналы «Делл пенсл паззлс», в 1979 году в них впервые появились числовые головоломки судоку. Их называли «числа рядом». Профессор приобрел эти выпуски, прежде чем японцы дали этой игре имя «судоку». Коллекция, должно быть, выросла в цене, ведь судоку сделалась всемирным увлечением.

По крайней мере, Кейт удостоверилась, что выставка работает. Хорошенько осмотреть экспозицию не было времени: надо подумать, как ее спасти.

Кейт поднялась в кабинет. Профессор сидел на стуле у камина, работал над очередным сканвордом. Поднял голову. Его интерес померк, когда он увидел, что это Кейт. Она немного обиделась, потому что поняла: профессор надеялся увидеть Гарри.

Смешно, что обиделась. Да нет, будь честной с собой. Она ревновала к человеку, которого даже не знала. И это несправедливо: она ведь уехала, жила своей жизнью. Надо радоваться тому, что у профессора появился человек, о котором он заботится.

Посреди комнаты стоял маленький письменный стол. Он был накрыт на двоих: фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, салфетки. Должно быть, профессор постарался: Дженис никогда не унизится до того, чтобы сделать Кейт что-то приятное.

Может, профессор ожидал кого то другого? И снова сердце кольнуло ревнивое чувство. Кейт решительно избавилась от него.

Профессор неловко поднялся со стула и жестом пригласил ее к столу.

— Райетт из кондитерской прослышала о твоем приезде и прислала ленч.

— Райетт? Та, что печет булочки с корицей?

Райетт была владелицей местной пекарни, и ее знали в округе из-за знаменитых булочек, яблочных оладий и другой выпечки.

Профессор провел ее к столу. Он даже не спросил, как прошел визит в банк. Возможно, был слишком стар и ни о чем не беспокоился.

— Может, нам чего-то не хватает? — спросил он.

Она взглянула на него и увидела лукавинку в глазах.

Да нет, не такой он и старый. О чем это он? Ах да!

— Нет серебряной посуды.

Кейт рассмеялась, а профессор подошел к шкафу и от крыл дверцу. Вынул блестящую серебряную шкатулку работы Беррокала — кофанетто. По правде говоря, это была копия шкатулки с секретом — из отдельных фрагментов которой можно было сложить столовые приборы на двоих.

Профессор поставил шкатулку в центре столика.

В детстве ее обязанностью было ставить приборы. В первый же их день он показал ей, как нужно раскладывать шкатулку на части, открывать «гроб»[2] и вынимать ножи, вилки, кубки и подсвечники.

— Дайте-ка взглянуть.

Кейт потерла кончики пальцев. Профессор тихонько посмеивался, и к Кейт вернулся оптимизм.

Она открыла внешнюю часть шкатулки, собрала из фрагментов ножи и вилки. Хотела продолжить, но профессор рассмеялся и сказал:

— Наш ленч остынет, пока ты вспомнишь.

Убрал частично открытую шкатулку и отодвинул для Кейт стул.

Кейт уселась, а профессор принялся вынимать запечатанные фольгой контейнеры из хозяйственной сумки, стоявшей на полу.

Салат, наста, курица в соусе с каперсами и грибами. И бутылка газированной воды, которую профессор налил в бокалы с апломбом сомелье. Казалось, они перенеслись с Хоппер-стрит Гранвилля в Париж на рю Де Ла Пэ или на площадь Навона в Риме.

— Чудесно пахнет, — сказала Кейт, когда профессор уселся напротив нее.

Она знала, что им предстоит разговор о кредите, но только не сейчас, когда она вошла в мир своих грез. Впрочем, все это скоро закончится.

— Банк отклонил мою просьбу об отсрочке, — сказала Кейт, усевшись у камина.

Профессор подал ей чашку с чаем, а свою поставил на журнальный столик, рядом со сборником судоку, затем и сам медленно опустился на стул.

— Гм, — хмыкнул он и посмотрел на книгу.

«О нет! — подумала Кейт. — Мне нужны ответы, иначе я ничем не смогу помочь».

— А как насчет правления? Они могут что-нибудь сделать? Они намерены вернуть долг?

Профессор потянулся к сканвордам.

«Я задаю слишком много вопросов», — думала она. Профессор сбегал от тревожной действительности. Кейт положила ладонь на его руку, не давая взять книгу.

— Кто такой Гарри?

Пальцы профессора расслабились.

— Он… помогает в музее.

— Как я когда-то?

— Да. Он не такой умный, какой была ты, не…

Его лицо смягчилось, на губах появилась улыбка.

— Мальчик блестяще разгадывает шифры, коды и критограммы. А вот судоку не заинтересовался.

Улыбка исчезла, и пальцы беспокойно зашевелились. Кейт крепче удержала его руку.

— И он исчез?

Профессор медленно кивнул.

— Или просто не приходил в последнее время?

— Он всегда приходит. Сразу после школы, и остается до закрытия музея. Иногда ночевал здесь. Он что-то с ним сделал.

Профессор потряс головой, словно стараясь прояснить мысли.

— Кто, профессор? Кто что-то с ним сделал? Может, он заболел или ушел на каникулы.