Чингиз Абдуллаев - Тверской бульвар

— А мы так на тебя рассчитывали, — призналась Нина.

— Теперь придется соответствовать, — решила я, — уже никуда не денешься. Ты меня не провожай, моя машина за углом. Я сама до нее доберусь. Иди домой, уже поздно.

— Спасибо тебе большое. Ты сама видишь, в каком состоянии несчастная Медея. А у меня, кроме тебя, нет никаких знакомых в этой сфере. Архитекторов, ученых, художников, врачей, писателей, даже космонавтов сколько угодно. А серьезных юристов нет.

— Будем считать, что я одна заменяю двух космонавтов или трех академиков, — пошутила я. — В общем, пусть Левчев завтра к нам приезжает. Я постараюсь убедить Розенталя, что профессор очень известный искусствовед. И будет правильно, если мы возьмемся представлять его интересы.

— Он действительно очень известный, — удивилась Нина, — честное слово. Его книги изданы во многих странах, он консультант нескольких ведущих музеев…

— Мальчика не могли украсть из-за этого, — пояснила я и вдруг спросила: а не может ли Левчев быть связан с каким-нибудь хищением ценностей?

— Не может, — сразу отрезала Нина. — Эту версию милиция проверила в первую очередь. Мне сама Медея об этом сказала.

— Ну тогда все. До свидания. Завтра я тебе позвоню. Привет твоему мужу!

Я повернулась и пошла на улицу, где оставила свою машину. Было уже довольно поздно. Я уже подошла к автомобилю, когда вдруг увидела проходящую мимо Эльвину с собакой на коротком поводке. Очевидно, домработница просто боялась водить такую собаку на длинном поводке. И я прекрасно ее понимала. Со стаффордом вообще опасно гулять, даже когда на нем надет намордник. Он может сбить человека с ног, метнувшись на него всем телом. Это не животное, а настоящее оружие.

— Не тяжело? — спросила я у Эльвины.

— Тяжело, — пожаловалась она. — Собака что-то чувствует. И вообще она понимает, что я не ее хозяйка и не родственница членам семьи. Поэтому меня не любит. Раза два она приходила на кухню, когда я там работала, и молча стояла у меня за спиной. Честное слово, я от страха чуть не умерла, когда, поворачиваясь, встречалась с глазами этой твари.

Собака заворчала. Может, она нас лучше понимала, чем мы ее? Иногда мне кажется, что собаки чувствуют все оттенки нашего поведения, ведь реагируют они на меняющийся тембр голоса.

— Пойдемте немного пройдемся вместе, — предложила я Эльвине. И задала первый вопрос: — Вы давно работаете у Левчевых?

— Уже полгода. Но думаю, теперь меня выгонят.

— Почему выгонят?

— А я им вообще не нужна. У них есть кухарка. И прислуга. Кухарка приходит по четным дням, а прислуга пока работает на даче.

— Тогда для чего вас наняли?

Эльвина невесело усмехнулась. Собака бежала довольно быстро, мы с трудом поспевали за ней.

— Неужели непонятно? — спросила Эльвина. — Говорят, что раньше, до революции, в дворянских семьях специально нанимали привлекательных горничных, чтобы они способствовали сексуальному образованию их отпрысков.

— Что вы такое говорите? — Я даже остановилась от неожиданности. Эльвина сказала об этом так прямо, словно речь шла о постороннем человеке.

— Не волнуйтесь, — усмехнулась она, пытаясь остановить собаку. Но это ей не удалось — поводок дернулся снова. Эльвина поспешила за собакой, а я — за ней. — У нас не тот случай, — пояснила Эльвина, — мальчика не пришлось просвещать. Скорее, он мог бы меня просветить. Только его уже мало интересовали женщины. Последние несколько месяцев Костины интересы лежали в несколько иной плоскости.

— Я вас не понимаю.

— Неужели так трудно понять? Он подсел на наркотики. Начал колоться. Еще шесть месяцев назад был нормальным мальчиком. Когда меня сюда взяли, я многого не понимала. Вы можете идти немного быстрее? Эта собака не любит, когда ее останавливают.

Мы и так почти бежали, но еще ускорили шаги.

— Когда меня пригласили, — продолжила Эльвина, — я совсем не могла сообразить, что происходит. Хозяева часто оставляли нас с Костей одних, а сами уезжали на дачу. Или, наоборот, разрешали мне ночевать на даче, когда там никого, кроме Кости, не было. Одним словом, создавали соответствующие условия. Я не сразу все поняла, но потом все же догадалась. Костя был талантливым, но несколько странным парнем. Словно в душе у него произошел какой-то надлом. Я чувствовала, что у мальчика какие-то проблемы. Можете себе представить, однажды я была вместе с ним в сауне у них на даче. А он на меня совсем не реагировал. Меня такое отношение даже немного завело. Молодой парень, а на женщину совсем не реагирует. Но я видела, как он буквально на моих глазах менялся. А потом узнала, что Костя достает и принимает наркотики. Сначала это был порошок, а в последние несколько недель он перешел на уколы.

— Родители знали?

— Мать знала. Отец — нет. Медея вызывала врачей, пыталась как-то помочь сыну. Но все бесполезно. Костя в последнее время стал каким-то потухшим. Я бы так сказала. Именно потухшим. Будто с ним что-то произошло. Такой отрешенный…

— Где вы учились? — Мне показалось, что у моей собеседницы слишком богатый запас слов для обычной домработницы.

— Я закончила среднюю школу и педагогический вуз в Кишиневе. Но там не было работы. Я уже четыре года как в Москве.

— В милиции знают о Костиных «увлечениях»?

— Нет. Медея им об этом не рассказала. И с меня взяла слово, что я ничего не скажу.

— А почему сейчас рассказали?

— Мне сказали, что вы будете их адвокатом. А адвокат должен все знать. И насколько я помню, адвокат не имеет права никому ничего рассказывать о том, что ему стало известно про его клиента.

— А это вы откуда знаете?

— У меня отец был юристом. Он умер шесть лет назад.

— Понятно. Значит, вы думаете, что исчезновение Константина связано с его пагубным пристрастием к наркотикам?

— Да, давайте повернем назад. Это животное сегодня нервничает больше обычного. По-моему, собака понимает, о чем мы говорим.

— Наверное, понимает. Давайте вернемся, — согласилась я. Этот бег по улице мне совсем не нравился. Вообще, нужно законодательно запретить держать таких животных дома. Они опасны даже для самих хозяев. — У кого он брал наркотики?

— Этого я не знаю, — удивилась Эльвина. — Думаю, Медея знает гораздо больше. Поэтому она так переживает. Медея и меня начала из-за этого ненавидеть, я чувствую. Считает, что я не справилась со своей задачей. Она ведь взяла меня, рассчитывала, что я все время буду рядом с мальчиком. Что, возможно, Костя увлечется молодой женщиной и перестанет принимать наркотики. Когда я у них появилась, он тогда еще употреблял только порошок.

— Чтобы клин клином вышибить?

— Почти так. Хотя я не понимаю, почему она считала, что такое возможно.

— Иногда помогает, — заметила я. — Я помню один итальянский фильм с участием Софи Лорен. Там, чтобы отвлечь сына от наркотиков, мать решается его соблазнить и таким страшным способом спасти.

— Это только в кино, — возразила Эльвина, — в жизни так не бывает.

— Может, и не бывает, — согласилась я, — но когда сын начинает принимать наркотики, мать готова на все ради его спасения.

— У вас есть дети? — поинтересовалась Эльвина.

— Есть сын. Примерно такого же возраста, как Костя, правда, он не принимает наркотики. Я, во всяком случае пока, в этом уверена. Может, конечно, напрасно. Но уже курит. Это я знаю и никак не могу его отучить от вредной привычки.

Мы уже почти подбежали к их дому. Я подумала, как хорошо, что у нас нет собаки. С такими пробежками можно получить инфаркт. Или, не дай бог, собака кого-нибудь укусит и опытные юристы докажут, что хозяин за это должен нести полную ответственность. И между прочим, правильно сделают.

— Только не говорите Медее о том, что я вам рассказала, — попросила Эльвина. — Она и так сходит с ума. Думает, что Костя сделал укол и где-то упал. Поэтому она так уверена, что он жив и его можно найти. Сама звонит во все больницы и наркологические пункты…

— Такое возможно?

— Не знаю. В последний раз мальчику было очень плохо. Может, он действительно где-то потерял сознание и его отвезли в больницу? А может, впал в кому и не может сказать, кто он такой. Я не знаю, честное слово. Но в последние месяцы Костя был совсем плох.

— И отец ничего не замечал?

— Он все время в командировках, в разных поездках. Мать тоже сначала не все замечала, а потом догадалась. Но мужу не сказала. У него больное сердце, и ему уже за шестьдесят. У них поздний брак. Медее было двадцать шесть, а ему под сорок, когда они поженились. У него от первого брака есть сын, которому уже тридцать семь или тридцать восемь лет. Он врач, хирург. Из-за этого Медея постоянно комплексует.

— Почему?

— Ей кажется, что старший сын ее мужа от первого брака состоялся благодаря первой жене Левчева. Она была болгаркой, а их сын сейчас работает в Санкт-Петербурге. Медея все время сравнивала своего сына с этим мальчиком. Хотя какой он мальчик? По возрасту они с Медеей почти ровесники. Левчев первый раз женился, еще будучи студентом. А теперь у его сына-врача уже растут две девочки, его внучки.