Марина Белова - Ресторан «Испанский дворик»

– Алина, в половине пятого у нас еще рабочий день, – стушевалась я перед наглостью подруги. Мало того, что она регулярно опаздывает к открытию, так еще в рабочее время занимается своей внешностью.

– Да, но у Вени после шести все расписано. И тебе не мешало бы привести голову в порядок. Он и для тебя окно оставил, – выкрутилась она.

Я мельком взглянула в зеркало – Алина права, стричься пора. Если через два дня придется вылететь в Испанию, то другой возможности посетить парикмахера не будет.

Парикмахер у меня и Алины общий – Вениамин Куропаткин, владелец салона красоты «Донна Белла». Стрижемся мы у него уже много лет, и ни разу не возникало желания поменять ни салон, ни мастера. Стоит еще добавить, что Веня наш друг и постоянный клиент.

– Хорошо, поехали. Тогда к Рите Кошевой поедем завтра. Может, к утру и Настя объявится.

Куропаткин встретил нас с распростертыми объятиями, посадил в рядом стоящие кресла и вручил по чашечке кофе.

– Двух одновременно стричь не смогу, – предупредил он. – У меня работает новый мастер очень талантливый молодой человек. Кто рискнет?

– Давай, я. Все-таки не я, а Алина к тебе записалась.

– Не пожалеешь, – заверил меня Куропаткин.

Ко мне подошел юноша, довольно молодой. Веня дал ему указания относительно моих волос, и оба мастера приступили к работе. Я расслабилась в кресле, закрыла глаза…

У Алины напротив развязался язык. Молча сидеть в кресле она не может. Сначала она пожаловалась на Вадима, и как ей трудно живется с таким деспотичным мужем, приходится готовить завтраки и ужины ежедневно.

Мне показалось, что Веня ее не понял. Во всяком случае, сочувствием к ней не проникся. А вот клиентка, которой красили голову, вся вывернулась наизнанку, чтобы посмотреть на «многострадальную» Алину.

– Устала я. Измоталась. Всё – не могу. Мне бы отдохнуть, но надо лететь в Испанию. Нет, не по работе. Две недели назад была у нас Настя Ольшанская. Да ты знаешь такую. Ресторанный критик. У нее своя программа на телевидении. Решила открыть испанский ресторан. Чтобы поднабраться опыта поехала в Испанию и пропала. Представляешь? Летим ее искать.

– Пропала? Может она обидела какого-то ресторатора и он ее…того, – вроде бы в шутку сказал Веня.

«Месть ресторатора? А почему нет? – задумалась я. – Среди директоров винных магазинов мог оказаться друг обиженного ресторатора. Практически одна сфера деятельности. Нет, глупость какая-то. Никто не будет мстить за критику, тем более, если раскритиковали не тебя. Мы вообще не знаем, что с Настей. Это Литовченко пострадал. А Настя, вполне возможно, развлекается, не подозревая о том, что сталось с Антоном».

– Нет, Веня, трупа нет. Поэтому говорить, про месть пока рано, – ответила Куропаткину Алина.

– А вы не хотите взять меня с собой? – спросил Куропаткин. – У меня виза открыта. Хотел ехать к знакомому в Барселону, а он улетел на похороны бабушки в Израиль. Жалко и бабушку, и визу. Я и испанский немного знаю, в школе учил. Буэнос ночес, чика!

– Переведи, – попросила Алина.

– Добрый вечер, девушка, – хвастливо улыбнулся Куропаткин. – Правда, клёво звучит – «чика»? Я всех своих клиенток моложе двадцати зову «чиками». Им нравится.

– Веня, мы тебя берем, то нас не называй «чиками».

– Грасиас, сеньора.

– Только мы не в Барселону полетим, а в Мадрид, из Мадрида в Гранаду, предупредила его Алина. – Нам люди, знающие испанский язык очень даже не помешают.

Веня так обрадовался, что в благодарность стриг Алину не час как обычно, а полтора часа. Мои волосы и постригли, и уложили в прическу, я успела сделать маникюр, а он все колдовал и колдовал над Алиниными рыжими прядями.

Утром в «Пилигрим» позвонил Антонио. Новостей о Насте у него не было. В больнице у Литовченко никто не появлялся. Парень то приходит в себя, то вновь забывается. В короткие проблески сознания ничего вразумительного – кто его ударил и почему – сказать не смог. Буквально через пять минут после звонка Антонио позвонил Жаров.

– Есть новости о Насте?

– Нет, – разочаровала я его. – Но вы не волнуйтесь, мертвой ее никто не видел.

– А живой? – спросил Андрей голосом, пронизанным глубоким отчаянием.

– К сожалению, и таких сведений у нас нет, – вздохнула я и пообещала: – Но мы вам поможем ее найти. Как вы думаете, подруга Насти, Рита Кошевая может быть сейчас дома?

– Дома. Ее мать несколько месяцев назад сломала ногу. Рита за ней ухаживает. Поезжайте прямо сейчас. Рита может знать о Насте то, чего я не знаю. Когда я видел их вместе в последний раз, за день до Настиного отъезда, мне показалось, что они от меня что-то скрывают.

– Что?

– Возможно, это касалось поездки Насти в Испанию.

– Хорошо, мы едем прямо сейчас, – я положила трубку и перевела взгляд на подругу.

Алина, которая внимательно прислушивалась к моему разговору с Андреем, приняла мои последние слова как указание к действию. Она уже стояла перед зеркалом, застегивая пуговицы на кашемировом пальто.

– Я пойду, прогрею машину, и ты не затягивай с выходом, – велела она и вышла из кабинета.

Настенные часы в зале для посетителей показывали половину десятого утра. Рабочий день только начался. Наша секретарша Алена проводила Алину удивленным взглядом – вроде бы недавно пришла и уже уходит. Увидев и меня в пальто, девушка погрустнела. Увы, она хорошо знала, что если ее начальницы стали на тропу частного сыска, куковать ей в туристическом агентстве одной одинешенькой до тех пор, пока преступник не будет пойман.

– Уходите? – жалобно спросила она.

– Ненадолго, – легко пообещала я и, чтобы девушка не скучала, дала ей указание: – Алена, должен прийти Куропаткин с паспортом и деньгами. Закажи-ка три билета на меня, Алину и Веню на самолет до Мадрида. Если рейс есть завтра, то на завтра. Если нет, то на ближайший, – с этими словами я выскользнула из «Пилигрима».

Нужный нам дом мы нашли без труда, сложнее было припарковаться с ним рядом. Улица Садовая расположена в историческом центре города. Первый этаж нужного нам дома был занят банком. На проезжей части дороги машину не оставишь – места нет. На тротуар не въедешь, а въезд во двор был перегорожен жильцами огромной бетонной глыбой. Подозреваю, что к тридцать четвертому дому вела дорога из соседнего двора, но и туда надо было найти лазейку. Пришлось Алине оставить свой «Опель» за три дома, на стоянке перед супермаркетом.

Возвращаясь к дому Кошевой, Алина бухтела:

– Бетонная глыба – это форменное безобразие! А если пожар? А если надо кому-то «скорую» вызвать?

– Алина, думаю, жильцы дома больше пугаются нашествия машин, чем пожара. В банк посещают сотни клиентов. Половина из них на машинах. А это значит, что большая часть из них будет стоять во дворе дома. А где детям играть? Мы прошлись, воздухом подышали – и хорошо. Похоже, нам сюда, – я указала на первый подъезд.

Мы поднялись на второй этаж. Дверь открыла девушка лет двадцати пяти. Смуглая кожа, черные как смоль волосы и слегка раскосые глаза выдавали в ней южанку. Я даже предположила, что в ее крови течет и африканская кровь, уж больно она была похожа на мулатку.

Увидев перед собой незнакомок, девушка спросила:

– Вы к кому?

– Если вы Рита Кошевая, то мы к вам.

Она свела густые брови на переносице. Нас она видела впервые, и потому раздумывала: пустить в квартиру непрошенных гостей или продолжить разговор на лестничной клетке.

– Мы из агентства, которое отправляло вашу подругу Настю Ольшанскую в Испанию. Ее разыскивает Андрей Жаров. Знаете такого?

– Проходите, – она сделала шаг назад, пропуская нас внутрь однокомнатной квартиры. – Проходите сюда, на кухню. Если можно, говорите тише. Моя мать больна. Сейчас она спит.

В тесной прихожей мы оставили верхнюю одежду и за Ритой протиснулись в крохотную кухню. Нас было трое, четвертый человек вряд ли бы поместился на пятиметровой кухоньке. Для кого строили такие квартиры, не знаю. Наверное, для карликов.

Вплотную к окну был приставлен стол. Рита пропустила нас в угол, сама села с краю.

– Вы с новостями от Насти? Она нашлась? – с тревогой в голосе спросила она.

Я покачала головой.

– Нет. Нам ничего о ней не известно. Группа, с которой она ехала в Испанию, вернулась, – глядя в перепуганные Ритины глаза, я не стала говорить о том, что с Антоном Литовченко случилось несчастие. – В день отъезда, она сдала номер и исчезла в неизвестном направлении. В полицию она не попадала, в моргах и больницах ее тоже нет. Ее исчезновением очень обеспокоен Андрей Жаров.

– Я тоже волнуюсь, – выдохнула Рита.

– Андрей поссорился с Настей незадолго до ее поездки. Он думает, что вы могли знать о Настиных планах больше, чем он, – я замолчала, ожидая, что Рита начнет объяснять, почему он так думал. Но она только из стороны в сторону качала головой и тяжело вздыхала. – Нам Настя сказала, что хочет походить по испанским ресторанам, чтобы потом открыть здесь нечто подобное. Рита, не молчите. Это так? Настя ехала в Испанию за рецептами?