Анна Литвиновы - Вояж с морским дьяволом

Но рядом уже были благословенные гаражи, и Таня метнулась налево, в никем не охраняемый проход между ними.

Она выбежала из зоны обстрела.

Проезд, по которому она неслась, был освещен двумя яркими фонарями. Здесь Таня как на ладони. Однако, чтобы стрелять, ментам еще надо добежать до гаражей.

Дорожка венчалась новой бетонной стеной. До нее было совсем недалеко – метров пятьдесят. Примерно столько же, как от ментовки до начала гаражей. Теперь все зависело от того, кто добежит раньше: она до стены или менты с автоматами до начала проезда. Таня летела во весь дух.

Вот она уже у стены. Стена высокая, метра два, однако, слава богу, у ее основания валяется ржавый скелет «Жигулей».

Единым махом Таня взлетела на него. Схватилась за верх стены. Подтянулась на руках, перебросила через ограду ногу.

И в этот момент сзади, уже без всякого предупреждения, снова протатакала автоматная очередь.

Не глядя, что там внизу, только понимая, что впереди спасительная темнота, девушка свалилась со стены.

Ее встретили относительно ровная земля и кустарник. Таня снова удержалась на ногах – только какая-то ветка больно хлестнула ей по руке.

Впереди была березовая рощица. Здесь оказалось темно, только стволы деревьев мерцали белым. Сразу за рощицей высились громады многоэтажных домов. В каждом светилось лишь одно-два окошка.

Татьяна понеслась через рощу к домам. Она ожидала, что вслед ей вот-вот снова ударят выстрелы, и это придавало сил. Дыхание срывалось, воздуху не хватало, ноги словно налились свинцом, но Таня понимала, что ставка в забеге – ее собственная жизнь. И потому бежала что было мочи.

Ноги чавкали по осенней грязище. По лицу хлестнула ветка. Однако сзади – не стреляли.

Таня добежала до края рощи.

Здесь начинались тротуары, вдоль них – семнадцатиэтажные дома. Впереди виднелась улица: фонари и лениво проскользнувший по дороге отблеск фар.

Преодолевая страх, Таня обернулась. За березовой рощицей, за белыми стволами хорошо видна была серая стена, ограждавшая гаражи. Однако на ее фоне не виднелось ни единого силуэта.

И никто не бежал через рощу. И никто не стрелял вслед. Все было удивительно тихо. Неужели погоня отстала?

Таня перешла на шаг. Она тяжело дышала. Ноги, казалось, одеревенели.

В какой-то миг в ней волной пронеслось ликование: «Спасена!» Но тут же явилась другая, здравая и больше похожая на правду мысль: «Менты просто отправились в обход. Они не побежали за мной. Они вообще не любят бегать. Сели на машины и решили зайти со стороны домов. У них есть преимущество: колеса. И они знают этот район как свои пять пальцев. А я не была здесь никогда в жизни. Поэтому надо что-то придумать…»

Странно, что после стольких испытаний у нее сохранилась способность рассуждать здраво. Но голова и правда оставалась на удивление ясной и трезвой. Еще бы – Таня боролась за свою собственную жизнь.

«Что делать? Забежать в подъезд? Но там стальные двери, замки и консьержи. И потом: подъезд – это ловушка. У него только один вход. Чердаки после недавних терактов закрыты. Нет, подъезды отпадают…»

Татьяна быстро, но стараясь не выглядеть торопливой, шла вдоль домов. У подъездов дремали припаркованные автомобили. На улице ни души. Москвичи мирно спят. Жители, похоже, даже не обратили внимания на выстрелы, доносившиеся из-за рощицы. Решили, наверно: подростки петарды взрывают.

На ходу успокаивая дыхание, Таня скинула с себя легкий пуховик. Вывернула его наизнанку. Надела снова. Итак, раньше она была в светло-голубом. Теперь – в темно-зеленом. Может быть, это собьет преследователей с толку.

Ноги сами несли Таню в сторону улицы. Чутье подсказывало: ей надо как можно скорее убираться из этого района. Но как? Поздняя ночь, автобусы не ходят. Угнать машину? Вон их сколько вокруг, припаркованных: от старых «Москвичей» до свеженьких иномарок. Однако она не имела ни малейшего понятия о том, как угоняют автомобили. Это только в голливудских фильмах легко. В Америке ключи вообще бросают в зажигании. А у нас немедленно включится сигнализация, и хозяин выскочит из подъезда с бейсбольной битой…

Оставалось одно: поймать тачку. У нее ни денег, ни документов, но она подумает об этом позже. Сейчас главное – поскорее сматываться отсюда.

Таня вышла на глухую, озаренную редкими фонарями улицу. Ни единой машины ни в одном направлении. Вокруг только дома, дома, дома… В каждом – всего по паре светящихся окон. Судя по тому, как их немного – часы у Тани тоже отобрали, – сейчас часа три-четыре ночи. Самое глухое время.

И вдруг… Далеко, в перспективе улицы, показалась машина. Но совсем не такая, как нужна была Садовниковой. Ровным счетом – наоборот. Милицейская «раковая шейка» с включенной «люстрой» (однако без сирены) черепашьим шагом ползла вдоль тротуара.

Татьяна метнулась и спряталась за рекламный щит. Единственное на обочине чрезвычайно ненадежное убежище. В мозгу лихорадочно пролетело: «Что делать? Опять бежать? Но они заметят, обязательно заметят – бегущий человек всегда привлекает внимание…»

И тут, как спасение, с противоположной стороны улицы, из дворов, вырулила черная иномарка. Не спеша поехала в сторону Тани.

Девушка выступила из-за рекламного щита. Она рисковала, что менты в патрульной машине ее заметят. Но что делать? У нее оставался единственный шанс: вот этот проезжавший мимо черный лимузин.

Таня сделала небрежный знак рукой. Не замахала отчаянно. Не бросилась под колеса. Она интуитивно понимала: тут как в жизни. Будешь проявлять излишнее нетерпение или явно выказывать, насколько тебе это нужно , – скорее всего пролетишь. Получишь шиш с маслом. А хватит силы воли оставаться небрежной и демонстрировать, что не очень-то и хотелось , – на тебя могут обратить внимание.

Метод сработал. Иномарка остановилась. За тонированными стеклами не видно, кто в ней сидит. Пассажирская дверца открылась. И Таня, словно в омут, бросилась туда, в спасительное нутро автомобиля.

Она знала: никогда нельзя садиться в попутку, пока наверняка или почти наверняка не убедишься, что ее шофер относительно безопасен. Пока не увидишь, что в ней, кроме водителя, нет иных пассажиров. Однако сейчас у Татьяны просто не было выбора. Она кинулась в иномарку, не глядя, словно в такси где-нибудь на улицах Парижа. Что бы ни ждало ее внутри – оставаться на улице было во сто крат хуже.

В машине оказалось не страшно.

За рулем сидел мужик. Выглядел он так, что мама, Юлия Николаевна, вполне могла бы назвать его «интеллигентным». На заднем сиденье – никого.

– Поехали! – скомандовала (именно скомандовала!) Таня.

Мужик послушно включил передачу и спросил:

– Куда?

Таня автоматически назвала свой адрес:

– На Металлургическую.

Водитель, не говоря ни слова, разогнал свой лимузин.

Они миновали встречную милицейскую машину. Таня вжалась в сиденье.

Слава богу, из ментовской тачки никто не выскочил, «раковая шейка» не развернулась, не начала преследование.

Они – не заметили. Они просто не заметили. Ни девушку на обочине, ни то, как она садилась в иномарку.

Таня перевела дух.

Она искоса глянула на водителя: хорошо одет, причем в деловом стиле: белая рубашка, галстук, ворот расстегнут. Пиджак висит на плечиках за шоферским креслом. Спокойное, волевое лицо. Достаточно молод: лет тридцати пяти.

В машине тепло, пахнет мужским парфюмом и, кажется, даже кофе. Негромко наигрывает джаз.

– За вами кто-то гонится? – вдруг спросил шофер участливо.

Таня не стала отвечать вопросом на вопрос: с чего вы, мол, взяли? Глупо оправдываться. Даже беглого взгляда со стороны достаточно, чтобы понять: с ней что-то не в порядке. Ее ботинки в грязи, лицо расцарапано. Ладони перепачканы побелкой (видимо, вляпалась, когда перемахивала через стену гаражей). Общий вид – явно встрепанный. Да и дыхание до сих пор полностью не восстановилось.

Садовникова решила не врать водителю. Ну, или почти не врать. И твердо сказала:

– Да, за мной гнались. – А потом добавила: – Подонки какие-то, пацаны, привязались. Четверо. Еле от них убежала. Придурки.

– У вас на щеке кровь.

– Да?

Таня отогнула солнезащитный козырек. С его оборотной стороны – так же, как в ее любимом «пежике», – имелось зеркальце.

– Включите мне свет, – приказала Татьяна.

Она давно усвоила: мужики обожают приказной тон. Настолько измельчали, что почти все любят, когда ими командуют и помыкают. И этим почаще следует пользоваться. Тем более в экстремальной ситуации.

Вот и водитель беспрекословно включил лампочку на потолке салона.

Машина тем временем бесшумно скользила по пустынным столичным улицам.

Таня посмотрела на себя в зеркальце. Общий вид ей, против ожидания, понравился. Да, поперек щеки идет багровая полоска: ветка, сволочь, хлестнула. Волосы растрепаны. Однако на лице появился приятный румянец. И глаза горят – давно замечено: выброс адреналина оказывает благотворное влияние на ее организм.