Роджер Бэкс - Пропала женщина

Джеффри вымыл рюмки в маленьком камбузе и прибрал в каюте. Они спустились в ялик, и на этот раз за весла сел Джеффри. Прилив подхватил легкую лодочку, и Джеффри лишь слегка подгребал, любуясь изящными линиями «Беглянки».

— Должен тебе сообщить, — сказал Артур, — что у тебя на роже расплылась глупейшая ухмылка.

— Очень может быть, — ответил Джеффри. — Не налюбуюсь на нашу «Беглянку»!

— Ох уж эти моряки, — насмешливо заметил Артур.

Кросс немедленно принялся разрабатывать план убийства дяди. Его не беспокоили угрызения совести — совесть его медленно и мучительно умерла в концлагере, словно нерв в прогнившем зубе. Он не испытывал к Холлисону ни привязанности, ни жалости, но не испытывал и неприязни. Ему стали чужды многие простые человеческие чувства. Сейчас Кроссом руководил только страх. Он видел слишком много смертей, вовсе не хотел умереть сам, а намеревался жить и наслаждаться всеми благами жизни.

Кросс не знал точно, сколько денег ему достанется после смерти дяди, но Холлисон был богат, а жил весьма скромно. Во всяком случае, его дом в Ричмонде не отличался роскошью: в прислуге было только двое — экономка и приходящая горничная. Собственно говоря, старик мог позволить себе гораздо более, шикарную яхту, чем «Беглянка», но Холлисон, создавший свое дело почти из ничего, знал цену деньгам и не был склонен сорить ими. Так что наследство обещало быть порядочным.

С самого начала Кросс поставил себе задачу рассчитать план убийства, как ходы в шахматной задаче, предусмотрев все возможные варианты. День за днем, сидя у себя в кабинете на фабрике, он перебирал их в уме. Беседовал ли он с людьми, нанимающимися на работу, разговаривал ли с заказчиком, диктовал ли письма — все это происходило как бы на поверхности его сознания. Въехав недели через две в свою прежнюю квартиру, он часами лежал, запершись, на диване, курил и обдумывал план убийства.

Главное — ему необходимо железное алиби. При каких бы обстоятельствах ни умер дядя Чарльз, Кросс и Джеффри автоматически попадают под подозрение как его наследники. И в первую очередь Кросс, поскольку племянник скорее убьет богатого дядю, чем сын — богатого отца. Это подозрение будет подспудно присутствовать в мыслях следователя. Поэтому убийство надо совершить таким образом, чтобы следствие с самого начала исключило Кросса из числа подозреваемых. А если у Джеффри алиби не будет, тем лучше. От этого план Кросса только выиграет.

Он спросил себя: «Каким условиям должно отвечать фальшивое алиби?» Во-первых, необходимо, чтобы время смерти было установлено как можно точнее. Об этом ему надо будет позаботиться. Тут нет ничего особенно сложного.

Затем нужны надежные свидетели, люди беспристрастные и по возможности солидные, лишенные эксцентризма; надо, чтобы они не были под хмельком, находились в здравом уме и доброй памяти. Их должно быть по крайней мере двое.

От свидетелей потребуется, чтобы они заявили под присягой, что подозреваемый не покидал их общества в течение всего того времени, когда могло совершиться убийство… Нет, это невозможно: время убийства надо определить заранее.

Можно подойти к вопросу с другой стороны. Свидетели должны знать — не предполагать, но знать! — что отсутствие подозреваемого в течение нескольких минут не играет никакой роли, поскольку он находился так далеко от места убийства, что физически не мог иметь к нему никакого отношения. Если, например, они в это время находились на расстоянии получаса езды на автомобиле от места убийства, отсутствие подозреваемого в течение пяти минут не имело никакого значения.

Короче говоря, чтобы получить идеальное алиби, ему надо как-то внушить двум здравомыслящим и честным свидетелям, что они были совсем не там, где находились на самом деле.

Это логически стройное рассуждение так понравилось Кроссу, что он наградил себя за него рюмкой виски. Но как воплотить эту мысль на деле, он не знал. Кросс нервно взъерошил волосы. Если бы можно было посоветоваться с Муссфильдом, его шахматным партнером в лагере. Он представил себе Муссфильда: сидит, развалившись в кресле, очки в стальной оправе сдвинуты на лоб, в толстых губах зажата гаванская сигара. Тот быстро что-нибудь придумал бы.

«Странно все же, — подумал Кросс, — как легко было убивать людей тысячами и как опасно сейчас убить одного».

Две недели Кросс почти непрерывно ломал голову над проблемой алиби. Как внушить нормальному, здравомыслящему человеку, что он был там, где на самом деле его не было? И не только обычному человеку, но скептически настроенному полицейскому следователю? Для этого необходимо что-то материальное, одного внушения недостаточно. Недостаточно и свидетельства его органов чувств, например заявления типа: я знаю, что я там был, потому что слышал фабричный гудок или звонок трамвая или чувствовал запах, скажем, пивоваренного завода, мокрой древесины или костра. Такого рода свидетельства недостаточно убедительны, чтобы спасти подозреваемого от петли. Единственный орган чувств, которому доверяют присяжные, — это зрение. Надо, чтобы свидетель мог сказать: «Я знаю, потому что видел». Неоновую рекламу, допустим, или дом, или вывеску рыбной лавки. Но как заставить его увидеть то, чего на самом деле нет?

Эта основная проблема, на которой зиждилось все предприятие, дольше всего не поддавалась решению. Но пришел день, когда оно само возникло в мозгу Кросса, возникло, потому что для него была подготовлена почва. Холлисон предоставил в его распоряжение машину — почти новый «Воксхолл-14», которую он официально купил для нужд фирмы, но ею никто, кроме Кросса, не пользовался. И вот Кросс поехал в Эпсем повидать клиента, который жил на улице под названием Малберри драйв. Он с трудом нашел эту улицу — ему пришлось дважды останавливаться и спрашивать дорогу. Наконец он свернул туда, куда его направили, и тут с раздражением увидел надпись: Лайлак драйв.

Он остановился у обочины и стал дожидаться, пока с ним поравняется идущая по тротуару женщина. В зеркале заднего обзора он разглядел, что она молода и весьма привлекательна. Когда она приблизилась, Кросс открыл дверцу и обратился к ней:

— Извините, не скажете, где находится Малберри драйв? Я уже давно езжу тут кругами, но не могу ее найти.

— Это и есть Малберри драйв, — с улыбкой сказала женщина.

— А тут написано Лайлак драйв!

— Ну да. Название только недавно поменяли. С другой стороны холма есть Лайлак лейн, и их все время путали. Просто еще не успели сменить табличку. Многие уже жаловались.

— Большое спасибо, — сказал Кросс, не закрывая дверцу. — Может, вас куда-нибудь подвезти?

— Спасибо, не надо, я живу тут рядом.

Кросс с сожалением посмотрел ей вслед. Убийство убийством, а в жизни есть и другие радости.

Идея чуть не погибла в зародыше. Его спасло то, что вечером Кросс опять вспомнил симпатичную женщину и вместе с ней про Малберри драйв. И вдруг его осенило.

Если бы он со своими гипотетическими свидетелями оказался днем на этой улочке и никого ни о чем не спрашивал, они остались бы в убеждении, что побывали на Лайлак драйв. Людям не приходит в голову сомневаться в указателях. Если два человека под присягой покажут, что в такое-то время они были на такой-то улице, о чем свидетельствовала табличка на ее углу, у присяжных не будет оснований им не верить.

Как же заменить уличную табличку?

За ужином в уютном ресторанчике, который помещался на первом этаже его дома, Кросс попробовал свою идею, как говорится, на зуб. На первый взгляд она казалась причудливой, но тем лучше! Чем необычнее хитрость, тем меньше шансов, что ее раскусит полиция. Кто догадается, что, прежде чем совершить преступление, убийца вздумает менять табличку на улице? Если не оставить улик, такая мысль никому не придет в голову. Блестящая идея, просто гениальная!

Первым делом надо было разузнать, как обстоит дело с уличными табличками у него в районе. После ужина Кросс сел в машину, поехал в ближайшую пивную, выпил там двойную порцию виски, а на обратном пути остановил машину под фонарем на углу улицы и внимательно рассмотрел табличку с ее названием.

Она была привинчена четырьмя железными шурупами к деревянной планке, прикрепленной к вкопанному в землю столбу. Все вместе это было похоже на букву «Т». Шурупы были ржавые и к тому же покрыты слоем краски. На то, чтобы снять табличку и поставить на ее место другую, уйдет уйма времени. Даже ночью какой-нибудь поздний прохожий может застать его за этим делом. А при полицейском расследовании сразу выяснится, что табличку снимали с места.

Выкопать весь столб и перевезти его на другую улицу — для этого понадобятся лопата или лом и опять же масса времени. Кросс уныло глядел на табличку. Весь план представился ему бредовым и неосуществимым.