Наталья Александрова - Венец Чингисхана

– Н-не зн-аю… – натурально проблеял Кротов.

– Ничего, я тебе объясню! Раньше, червяк навозный, я бы тебя без всяких разговоров и разбирательств в бетон закатал или на куриный фарш переработал. А теперь я с тобой, козявка, разговоры разговариваю. И думаю, как с тобой поступить. Потому что не девяностые годы на дворе и я теперь цивилизованный бизнесмен.

У Кротова блеск в глазах появился. Ему почудилось, что если Пан Спортсмен кричать перестал, так он свой гнев преодолел и вроде как ему надежду дает. Васька даже голос подал:

– Простите меня, Андрей Андреевич, это я от глупости наворочал! Я вам век служить буду…

А тот на него снова рявкнул:

– Молчать, червяк! То, что я тебе что-то говорю, еще не значит, что мы с тобой разговариваем.

Васька замолк, только глазами хлопает, ждет, что с ним будет.

А Пан Спортсмен поудобнее устроился и говорит:

– Так вот слушай, спирохета бледная, как я с тобой решил поступить. Ну, то, что ты ни здесь, ни в другой приличной фирме работать не будешь – это ежу пьяному понятно, об этом я уже позаботился. Тебя не то что начальником или менеджером – даже курьером или уборщиком никуда не возьмут. Про здешние художества твои наслышаны, и со мной отношения не захотят портить. Теперь дальше… я тут с нужными людьми поговорил, и они выяснили, что у тебя были счета в нескольких здешних банках… в «Лямбда-банке», в «Ликбез-кредите», в «Колян-банке»… я ничего не пропустил?

– Ни…ничего! – проблеял Кротов. – Только почему – были? Они есть… там, конечно, денег немного…

– Это ты, паразит кишечный, думаешь, что есть. А я вот считаю, что их давно нету. В банковской системе сбой произошел, и твои счета обнулились… чисто случайно, в мою пользу. Конечно, денег там было немного, это ты прав. Кстати, – спохватился Пан Спортсмен. – Как же ты говоришь, что я ничего не пропустил? Я же главный твой счет пропустил, который ты год назад открыл в Гибралтаре! Или ты, гриб поганый, забыл про такую подробность?

Вот тут Васька стал по цвету примерно как бумага для факса.

Пан Спортсмен это заметил и улыбнулся:

– Вижу, что вспомнил! Еще бы не вспомнить – ведь ты как раз на этот счет перечислял те деньги, которые тебе за слив информации платили. Но теперь можешь забыть, больше на этом счете ничего нету. И сам счет закрыт за ненадобностью.

– Как это? – Васька лепечет. – Они говорили, что там очень надежно… что, кроме меня, про этот счет ни одна живая душа не узнает и никто к нему доступа не получит…

– Правильно. – Пан Спортсмен улыбнулся еще шире. – Ты же сам, сморчок недожаренный, на прошлой неделе в тот банк пришел, все деньги со счета снял и счет закрыл.

– Я?! – опешил Васька.

– Ну да, ты! Правда, ты почему-то был ростом повыше, в плечах пошире и чернокожий, но мало ли что с людьми случается – спортом позанимался, позагорал… спортом, кстати, заниматься полезно, особенно тебе с твоей новой профессией…

– Новой профессией? – Васька переспросил.

– Ну, что ты, как попугай, все повторяешь?! Про новую профессию я тебе еще объясню! А сначала с квартиркой твоей разберемся! Ты что же, бактерия, инвалида обижаешь?

– Какого инвалида?

– Обыкновенного инвалида, Сопрунова Максима Максимовича! Ты когда свою квартиру покупал, не знал, что в ней гражданин Сопрунов прописан?

– Какой еще Сопрунов? Квартира чистая была, без обременений! Мне в агентстве недвижимости все документы предъявили!

– Это же надо! – Пан Спортсмен сочувственно покачал головой. – Везде жулики! Даже в приличных агентствах! Никому нельзя верить! Абсолютно никому! Выходит, они тебе, вирус злокачественный, фальшивые документы предъявили. В той квартире прописан инвалид Сопрунов, и без его ведома продать ее никак не могли, так что сделка эта признана недействительной, квартира твоя теперь возвращена законному владельцу Максиму Максимовичу Сопрунову, по совместительству – моему родному дяде…

Васька застонал, схватился за голову:

– А как же я?

– А ты, козел безрогий, с сегодняшнего дня – лицо без определенного места жительства, короче говоря – бомж. Но ты не волнуйся, я о твоем будущем позаботился…

– Как?

– А вот так. Ты сейчас отсюда выйдешь, потому как здесь тебе делать больше нечего. На выходе тебя примет Толик Синетутов. Хороший человек, держит свалку возле Осиновой Рощи. Он тебя по моей просьбе трудоустроит, будешь у него на свалке мусор сортировать – банки отдельно, бутылки отдельно. Там же и жить будешь…

– На свалке?!

– Там тебе самое место! Если будешь норму по мусору выполнять – Толик тебя на довольствие поставит…

В общем, Васю Пан Спортсмен списал по полной программе и только тут к шефу нашему повернулся. А шеф в кресле полулежит, весь зеленый, и признаков жизни не подает. Я спохватился, вызвал «Скорую». Приехали, правда, быстро, врач как на шефа посмотрел – говорит, срочно в реанимацию. Оказался инфаркт, но вытащили, сейчас в санатории находится, в Сестрорецке, здоровье поправляет, о душе задумался.

Я, конечно, к шефу не испытывала теплых чувств, но все же пожалела – человек тяжело болен…

– А кто же теперь в фирме заправляет?

– А фирма развалилась, – сообщил Славик. – Пан Спортсмен постарался, да и вообще, после той истории с утечкой информации у нас дела шли плохо. Народ разбежался кто куда, Лешку Бланка, конечно, с руками оторвали, он сейчас на хорошем месте работает, в «Юндексе». Лизавета Белова рядовым менеджером, но все же быстро устроилась, остальные кто где… Девчонки, кто замужем, дома осели.

– А ты?

– А я в активном поиске. – Славик усмехнулся. – Сперва сунулся было в страховую компанию «Страх-Инвест»…

– Боже тебя упаси с ними связываться! – Я вспомнила жуликов, которые нагло обманули меня со страховкой.

– Да эта компания уже сгорела! – Славик махнул рукой. – Одни угольки остались!

– В каком смысле? В переносном? Разорились, что ли? Так они этот трюк каждый месяц повторяют – наберут клиентов, соберут со всех взносы и банкротятся, а денежки прикарманивают…

– Да нет, не в переносном! В самом буквальном смысле сгорели! Они, понимаешь, опять провернули свою операцию, закрылись и присвоили деньги клиентов. Клиенты приходят – а на старом месте новая компания, и никаких денег не платят…

– Вот-вот, и со мной так было!

– Ну да, только на этот раз один клиент попался неудачный. Они, жулики эти, вообще-то каждый раз проверяли своих клиентов, чтобы не нарваться на какую-нибудь крутую шишку. А этот клиент вроде был простой студент, а оказалось, что он – любимый племянник очень крутого воротилы, хозяина большого строительного треста. У студента сгорел его «Лексус», он пришел за страховкой, а ему показали шиш. Он и пожаловался дяде, и тот не стал долго разбираться. Той же ночью у страховщиков офис сгорел, и их личные машины заодно. Шеф их, толстяк такой, еще фамилия у него такая интересная…

– Башковитый, – подсказала я, с содроганием вспомнив толстого афериста.

– Вот-вот! Этот Башковитый выскочил в одних трусах, бросился свою «Ауди» гасить – а там его уже ждали. Отделали так, что в больнице с трудом разобрались, где у него низ, где верх.

– Вот ему я почему-то совсем не сочувствую!

– Я тоже, – признался Славик. – Но я порадовался, что не успел к ним устроиться. А то бы тоже получил свою порцию синяков и шишек. Не стали бы разбираться, кто прав, кто виноват…

– Так что – в итоге ты так и не нашел работы?

– Я же говорю – пока я в активном поиске. Но я не отчаиваюсь, люди с моей специальностью сейчас очень востребованы. Ты, кстати, тоже легко найдешь работу – когда все выяснилось, Лешка Бланк по всем профильным фирмам разослал информацию, что ты вне подозрений и, наоборот, на очень хорошем счету.

Тут я задумалась – хочу ли я вернуться к прежней работе, к прежнему образу жизни?

– Что молчишь? – спросил Славик.

– Думаю… Знаешь, пожалуй, не пойду я пока на работу… Надо с делами разобраться и вообще… Хочу свою жизнь по-новому организовать, с родственниками помириться, а то вон третий племянник растет, а я и не знала… И откровенно тебе скажу, не нравилась мне моя работа. Рекламировать всяческое барахло…

– Ну вот, а я думал – вместе устроимся, часто тебя видеть буду… – Славик погрустнел.

– А одно с другим не связано, – я погладила его по плечу, – не унывай, дорогой, наше счастье впереди!

– Все шутишь… – но он смотрел веселей.

Я стояла на стремянке и пыталась отмыть потолок в бывшей гостиной квартиры Павла Васильевича. Пока суд да дело, я решила приспособить ее под жилье – не ночевать же в том жутком чулане, что выделила мне в свое время Августа. Тетя Люся предложила свою помощь в виде мелкого ремонта, потому что денег у меня по-прежнему не было, нанять рабочих не на что.

Звонок в дверь раздался в самый неподходящий момент, я едва не свалилась со стремянки.