Наталья Андреева - Браки расторгаются в аду

Вот и сегодня я составляла список заказов, которые надо было выполнить. Ян знает умопомрачительный рецепт шашлыка, и занятые люди, денежные, разумеется, предпочитают приехать на рынок и взять у нас готовое мясо, чем возиться самим. Это наша работа, и мы выполняем ее добросовестно. Я даже вынуждена некоторым отказывать, потому что не успеваю. Хотя беременность переношу легко, да и роды не показались мне трудными. С коровой иной раз управляться труднее, у нее норов тот еще, держу ее лишь потому, что молока — залейся. Приходится терпеть норовистую скотину, от нее немалая прибыль.

— Хозяйка дома?

Я вышла на крыльцо. Выбеленная перекисью фифа, одетая в узкие брючки и куцую кофтенку, да еще в босоножках на огромных каблуках, стояла у ступенек, не решаясь шагнуть дальше. Ну кто в таком виде едет в деревню?!

— У вас тут грязно, — сморщила она носик.

— Чем обязана? — окинула я ее ледяным взглядом. Очередная клиентка?

— Я племянница вашего бывшего мужа.

— Вот как? Никогда не слышала о том, что у Иван Иваныча есть родственники!

— Я внучатая племянница. Двоюродная.

— В общем, седьмая вода на киселе. Понятно. Что ж, проходите. — Я посторонилась.

На заднем дворе Ян готовил шашлык для завтрашнего рынка, а наша дочка играла в песочнице у него под присмотром. Я же занималась бухгалтерией, одновременно борясь с тошнотой. Мне, право слово, было не до гостей. Но девица оказалась настойчивой. Уходить она не собиралась.

— Садитесь, — предложила я, скрепя сердце. — Молоко будете?

— Из-под коровы?

— Нет, из пакета. Девушка, вы в деревню приехали.

— Спасибо, я есть не хочу, — поежилась она.

— Ну да. Лучше глотать пестициды вместе с магазинными огурцами, чем употреблять микробов, кишащих в парном молоке. Что у вас за дело? Говорите быстрее, я не располагаю временем для долгой беседы.

— Вот вы какая-а… — протянула она. — Мне говорили…

— Что вам говорили?

— Вы ведь знаете, что ваш бывший муж умер?

— Царев? Да. Знаю.

— И что вы собираетесь делать?

— Ничего.

— Я имею в виду наследство. — Она вспыхнула. Девочка, если бы я хотела, я бы стерла тебя в порошок. Потому что ты — дешевка. А твои адвокаты — идиоты. Иначе бы ты не приехала ко мне. Неосмотрительно давать мне в руки оружие против себя. Теперь я знаю, что у тебя с наследством проблемы.

— Я на него не претендую, — ответила я.

— Но мне сказали… — она судорожно сглотнула. — Что вы могли бы о…оспорить. Большая часть собственности моего дедушки была нажита в браке с вами.

— Дедушки? — прищурилась я.

— Внучатого дедушки… Господи, я не знаю, как это называется!

— Кто вас нашел?

— Адвокаты.

— Сколько они запросили?

— Не поняла? — Ее взгляд был наивным и беспомощным.

— Вы должны будете с ними поделиться, если вам удастся заполучить наследство вашего ну очень дальнего родственника. Мне интересно, какой процент они с вас слупят? Десять? Двадцать? Неужели пополам? Кстати, мой бывший муж разве не оставил завещания?

— Нет.

— Похоже на Ивана.

— Он не… не успел. Он не собирался умирать. Говорят, перед смертью он звал вас.

— Это сила привычки. Когда ему хотелось сказать очередную гадость, он искал меня. Иван желал перед тем, как отойти в мир иной, убедиться, что я прозябаю в нищете и глубоко несчастна. Хорошо, что меня рядом не оказалось. Он хотя бы умер спокойно.

— Но кто-то должен все это унаследовать? Там же миллионы!

— Вы одна или с кем-то?

— Не поняла?

— Есть еще претенденты на наследство?

— Внучатый племянник.

— Значит, в ближайшее время мне опять надо ждать гостей. — Я вздохнула. — А вы не слишком молоды для таких денег?

— Вообще-то я представляю интересы моих родителей. Моя мама — дочь двоюродной сестры вашего бывшего мужа.

— Господи, как все запущено! Слушайте, разбирайтесь сами.

— Так вы не претендуете? — Она уставилась на меня, не моргая.

— Я вполне довольна своей жизнью.

— Но чем? Чем тут можно быть довольной?! — воскликнула она с ужасом.

И в этот момент вошел Ян.

— Любимая, у нас что, гости? А ты мне ничего не сказала.

Да, он зовет меня «любимая». А еще «милая», «солнце мое». Завидуй, девочка! И вали отсюда в Ниццу или в Канны. Вали поскорее.

— Девушка уже уходит. Ян, ты оставил Аню одну?!

— Всего на минуту. — Он виновато улыбнулся. — Чтобы проверить, как ты.

— Идем скорее!

Я выскочила во двор. Напрасно я волновалась. Аня — очень спокойная девочка. У нее взгляд, как у взрослой. Я не читаю ей сказок. Боюсь услышать вопрос:

— Мам, а почему принц не носил очки?

Хотя она еще маленькая. Все свои вопросы она задаст мне потом, когда подрастет.

— Так что я должна делать? — спросила мне в спину незваная гостья.

— Я не собираюсь тратить время в судах, — равнодушно сказала я. — Мы с мужем давно уже это решили. Никаких судов. И вообще от всевозможных институтов власти лучше держаться подальше. Вот генератор купим, и наше маленькое хозяйство станет полностью автономным. Мы и так только за свет платим. Ну, еще за место на рынке. Пусть все катятся к чертям, правда, Ян? От государства, которое тебя постоянно кидает, надо отделяться. Мы теперь сами по себе. А деньги заработаем. Никаких судов.

— Я так и передам своим адвокатам. Всего хорошего. А у вас мальчик или девочка? — Она с чисто женским любопытством посмотрела на мой живот.

— На этот раз мальчик.

Когда она уехала, Ян спросил:

— Что она хотела?

— Узнать, буду ли я судиться за деньги Царева.

— А ты будешь?

— Только если ты об этом попросишь.

— Мне ничего не надо. — Он замотал головой. — У меня все есть.

— Я ей так и сказала. Ну? Пойдем работать?

…Прошло три года. Вот теперь уже можно об этом. Три года — срок, во время которого можно подать иск по гражданским делам. Срок истек — дверца захлопнулась. Наследство Иван Иваныча потеряно для меня навсегда. Я даже не хочу знать его судьбу. Кто победил, внучатый племянник или племянница? У меня двое маленьких детей, и я кручусь, как могу.

Отдыхаю я зимой. К вечеру мы с мужем жарко натопим печку, чтобы за ночь не остыла, я напеку пирогов, всех накормлю, уложу детей спать. И мы какое-то время сидим молча и смотрим на огонь. Это наш маленький мир, снежной зимой полностью отрезанный от большой земли. И мы на этом острове одни. Любви не в тягость даже молчание, когда мужчина и женщина одни на всем белом свете. Когда в их отношения никто не вмешивается, не дает советов, в общем, когда о них все забывают. Поэтому наша с Яном любовь только крепнет. Моя жизнь изменилась, как я того просила. Когда она только стала меняться, я должна была принять решение: начать все с нуля или тащить за собой хвост из прошлого, настолько длинный, что он никогда не даст захлопнуть дверь, так и будет цепляться за порог. И всегда останется щелочка, в которую будут просачиваться призраки из прошлого и терзать душу. Искушать: «А можно было бы сейчас где-нибудь под пальмой, на бережку…»

Поэтому я и закрыла дверь. Совсем. Надеюсь, я приняла верное решение.

Изменение бренда, имиджа.