Росс МакДональд - Голубой молоточек

Я направился следом за нею. Она стояла, склонившись, возле своей машины и пыталась открыть дверцу. Миссис Джонсон наблюдала за нею через окно кухни.

Бетти выпрямилась и оперлась о крыло машины.

- Привет, Лью! - без большого энтузиазма приветствовала она меня.

- Как поживаешь, Бетти?

- Вымоталась. Писала весь день и все псу под хвост. Редактор из соображений права желает укоротить мою статью, практически ничего не оставив. Так что я вышла...

- Куда ты теперь направляешься?

- Я должна выполнить некую миссию, - чуть иронично ответила она. - Но сейчас не могу справиться с этим замком.

- Что за миссия?

- Прости, Лью, но это тайна.

Миссис Джонсон открыла кухонные двери и вышла на порог.

- Убирайтесь отсюда! - заорала она высоким голосом, напоминавшим вой ветра во время бури. - Вы не имеете права преследовать меня! Я всего лишь бедная женщина, которой попался негодный мужик! Я давно уже должна была уйти от него, и сделала бы это, если б не мальчик! Я двадцать пять лет прожила с безумным пьяницей! Если думаете, что это легко, то попробуйте-ка сами!

- Да заткнитесь вы! - резко оборвала ее Бетти. - Вчера ночью вы знали, что я нахожусь у вас на чердаке. Вы сами уговорили меня прийти туда. Вы оставили меня с ним на всю ночь и пальцем не шевельнули, чтобы помочь мне! Так что уж лучше помолчите.

Лицо миссис Джонсон вдруг скривилось и задвигалось, словно бесформенное морское животное, стремящееся удрать от врага, а может, от действительности. Она резко повернулась и вернулась в кухню, аккуратно закрыв за собой дверь.

Бетти глубоко зевнула, ее глаза слезились.

- С тобой все в порядке? - спросил я, обнимая ее за плечи.

- Сейчас пройдет, - она зевнула во второй, а через мгновение в третий раз. - Брякнула этой бабе правду, и сразу почувствовала облегчение! Она из тех жен, что могут смотреть, как их муж совершает убийство, и практически ничего не чувствовать! Ничего, кроме собственного морального превосходства! Всю жизнь она скрывала правду, думала, что, сохранив приличия, сможет справиться со всем. Но не справилась. Все рассыпалось, погибли невинные люди, а она равнодушно стояла рядом. Меня тоже чуть не убили!

- Хантри?

Она кивнула.

- Этой женщине не хватает смелости для исполнения своих мечтаний. Она отодвигается в тень и позволяет мужчине делать это вместо нее, чтобы переживать свои мелкие, грязные, садистские оргазмы!

- Да ты ее просто ненавидишь!

- Да. Ненавижу. Потому что я тоже женщина.

- А к Хантри ты не испытываешь ненависти, даже после всего, что он сделал?

Она покачала головой, и ее короткие волосы мягко блеснули в вечернем сумраке.

- Дело в том, что он меня не убил. Собирался. Даже говорил об этом. Но потом передумал. Вместо этого, он нарисовал мой портрет. Таким образом я дважды благодарна ему - за то, что не убил меня, и за то, что нарисовал мой портрет.

- Я тоже.

Я попытался обнять ее, но время для этого еще не наступило.

- А знаешь, почему он пожалел меня? Откуда ты можешь знать! Помнишь, я тебе рассказывала, что мой отец как-то возил меня к Хантри в гости? Когда я была еще маленькой?

- Помню.

- Так вот он тоже это помнил, мне даже напоминать ему не пришлось. Он узнал меня, хотя я тогда была ребенком. Сказал, что мои глаза с тех пор совершенно не изменились.

- Но он изменился.

- Еще как! Не тревожься, Лью. Я не испытываю симпатии к Хантри. Просто рада, что живу! Очень рада!

Я сказал ей, что также весьма доволен этим фактом.

- Мне только одно обидно, - проговорила она, - все время я надеялась, что он все-таки не Хантри. Понимаешь? Что все окажется кошмарной ошибкой! Но этого не произошло. Человек, написавший эти картины, - убийца...

42

Из-за угла дома появился раздраженный таксист, привезший Бетти.

- Вы заставили меня слишком долго ждать, барышня, придется платить.

Бетти протянула ему деньги. Однако, сев в собственную машину, она обнаружила, что не может включить зажигание. Я попытался ей помочь, но мотор не желал включаться.

Я поднял капот, сел аккумулятор.

- Что же мне делать? Я должна что-то придумать...

- С удовольствием подброшу тебя.

- Но я должна приехать одна! Я обещала.

- Кому?

- Честное слово, мне очень жаль, но я не могу тебе этого сказать.

Мне показалось, что она отодвинулась от меня. Я подошел вплотную и заглянул ей в лицо. Белый овал с темными пятнами глаз и губ. Ночь текла вдоль старых высоких домов, словно мутная река. Я боялся, что Бетти снова исчезнет, и на этот раз я не смогу найти ее.

Она коснулась моего плеча.

- Одолжишь мне машину, Лью?

- Надолго?

- До утра.

- Зачем?

- Не допрашивай меня, просто скажи да или нет.

- Ладно. Мой ответ: нет.

- Ну пожалуйста! Мне это очень нужно!

- Тем не менее. Я не хочу пережить еще одну такую ночь, как прошлая, гадая, что с тобой случилось.

- Ну ладно, я найду кого-нибудь, кто мне поможет!

Она двинулась к улице, путаясь в кустах. Я бросился за ней, боясь, что она исчезнет.

На тротуаре она повернулась ко мне.

- Ты решил все-таки одолжить мне машину?

- Нет. Я глаз с тебя не спущу. Если ты одолжишь или наймешь машину, я поеду за тобой.

- Не можешь перенести, если я тебя опережу?

- Нет, ты опередила меня вчера ночью. Но оказалась в опасности и я не хочу, чтобы это повторилось. Есть такая отрицательная черта, как чрезмерная отвага, - я глубоко вздохнул. - Ты хоть немного отдохнула сегодня?

- Не помню, - уклончиво ответила она.

- Значит, не отдыхала. Ты не сможешь вести машину ночью, если не выспалась. Одному Богу известно, во что ты в результате влипнешь!

- Богу и Арчеру, - иронично проговорила она, - они знают все. Разве вы оба никогда не ошибаетесь?

- Однажды Бог совершил ошибку - оставил женщине яйца.

Бетти издала гневный вопль оскорбленной женственности, неожиданно перешедший во взрыв смеха. В конце концов, она согласилась взять и машину, и меня с условием, что я позволю ей вести автомобиль минимум половину пути. Я выбрал первую смену.

- Куда направляемся? - спросил я, включив мотор.

- В Лонг-Бич. Ты знаешь, где это?

- Должен знать, я там родился. Что должно произойти в Лонг-Бич?

- Я обещала никому не говорить.

- Кому обещала? Миссис Хантри?

- Ну, коль скоро ты все знаешь, - старательно выговорила Бетти, было бы уместно ответить на некоторые из твоих вопросов.

- Значит, речь идет о Франсин Хантри. Что она делает в Лонг-Бич?

- С ней случилась авария.

- Она в больнице?

- Нет. В ресторане под названием "Джилдед Галлеон".

- Это такой бар на набережной. Что она там делает?

- Думаю, пьет. Я никогда не видела, чтобы она много пила, но, мне кажется, она близка к срыву.

- Зачем она звонила тебе?

- Говорит, что нуждается в моем совете и помощи. Мы не близкие подруги, но, пожалуй, у нее нет никого ближе. Она сказала, что хочет, чтобы я выступила в качестве советчика по юридическим вопросам. Думаю, для того, чтобы помочь ей выкарабкаться из ситуации, в которую она попала, удирая.

- Она не говорила, зачем ей понадобилось удирать?

- Просто впала в панику.

Выруливая к автостраде, я подумал, что у Франсин Хантри были поводы для паники. Ее могли привлечь к ответственности за укрывание убийцы Джерарда Джонсона, а, быть может, и Вильяма Мида также.

Ехали мы быстро. Бетти дремала на моем плече. Сидя в летящей машине рядом со спящей женщиной, я почувствовал себя почти юным, словно жизнь моя могла начаться сначала.

Был ранний вечер, но, несмотря на весьма оживленное в это время движение на автостраде, через два часа мы оказались в Лонг-Бич. Как я сказал Бетти, это были мои родные места, и сияющие вдоль набережной огни слились в моих мыслях с давними надеждами, хотя я знал уже, что надежды эти сбылись лишь отчасти. Бар "Галеон" я помнил со времен своего развода, когда старался как-то заполнить долгие вечера. Меня удивило, как мало он изменился с тех пор, во всяком случае, значительно меньше, чем я. Теперь это была так называемая семейная таверна, то есть, здесь обслуживали всех пьяниц, невзирая на их возраст и пол. Мы застыли у дверей, слегка оглушенные гамом голосов, потом Бетти двинулась вдоль стойки бара в форме подковы. Мне показалось, что все присутствующие, включая барменшу, говорят одновременно.

Я увидел, что она сидит у конца стойки, свесив свою серебряную голову над пустым стаканом. В первую минуту она, кажется не узнала Бетти, потом обхватила ее за шею, а Бетти ответила на объятие. Хотя я испытывал к миссис Хантри определенную симпатию и радовался сердечности Бетти, но вид обнявшихся женщин был мне неприятен. Бетти была молода и чиста. Франсин Хантри прожила долгие годы, зная об убийстве и скрывая его.

Это сознание, притягивающее ее к земле, подобно силе притяжения, уже оставило определенные следы на ее лице и во всей фигуре. Идя в мою сторону, она споткнулась, и Бетти вынуждена была ее поддержать. Лоб ее был рассечен, отвисший подбородок выдавал подавленность, глаза остекленели. Обеими руками она сжимала сумочку жестом футболиста, прижимающего к груди мяч.