Краеугольников (СИ) - Виноградов Максим

Тут возразить мне оказалось нечего. Действительно, если за дело брался Курдюмов… Их странная вражда с Батей делала из следователя самого старательного проверяющего. И уж если он не нашел ничего подозрительного… Значит, Андрей Андреевич действительно не при чем.

— И ради чего все это… — разочарованно выдохнул я, — Неужели ради бесполезной безделушки?

Подошел вплотную к Василию, протянул руку. Мужчина дернулся, но отстраниться не давали наручники. Кисть скользнула в нагрудный карман чужой куртки, пальцы нащупали миниатюрный браслет. Вытащил кошелек-флешку, аккуратно держа устройство на открытой ладони. Удивительно, но аппарат и впрямь оказался чертовски похож на тот, что я приобрел у Джаеша.

— Неужели оно того стоило? — я внимательно наблюдал за выражением лица мужчины.

— Тебе не понять, паренек, — хрипло выплюнул Василий, — Потому что у тебя никогда не было по-настоящему много денег. И ты знать не знаешь, насколько крупное состояние меняет все!

Я отступил назад, встав рядышком с Батей. Теперь уже убийца не казался грозным. Скорее — жалким и потерянным.

— Пожалуй, ты прав, — тихо проговорил, обращаясь как бы ко всем сразу, — Так пусть эта вещица побудет в надежных руках.

Протянул кошелек Бате. Тот спокойно кивнул, принимая пластиковую безделушку. Небрежно подбросил флешку на ладони и сунул куда-то за пазуху.

— История с паролем — это, конечно, выдумка? — невзначай поинтересовался Андрей Андреевич.

Говорить сил уже не было — ограничился тяжелым кивком.

— Я так и подумал, — вздохнул Батя, — Не слишком оригинально, но… все же сработало. Алчность настолько затмила разум, что Вася уже не мог мыслить рационально…

— И что… будет теперь? — как-то тускло выдавил я.

— С ним-то? — Андрей Андреевич кивнул на пойманного преступника, — Вообще, с точки зрения закона — ничего особо страшного. Сам подумай, какие улики мы можем предъявить. А самое главное, какую вину возможно доказать?

Батя тяжело покачал головой, будто оценивая собственноручно обрисованные перспективы.

— Даже если удастся доказать причастность Василия к убийствам — а это далеко не факт — максимум ему светит лет десять-пятнадцать тюрьмы. Да и то… за хорошее поведение скостят половину… Глядишь, годиков через семь будет наш «товарищ» снова разгуливать на свободе, как ни в чем не бывало.

Он рассказывал об этом настолько устало, будто бы сам чертовски огорчен сложившейся ситуацией. Ну и я, если честно, проникся… Как-то все это казалось… неправильно. Убийца отправил на тот свет троих, одна жертва все еще борется за жизнь; а сам, получается, будет жить припеваючи. Даже не слишком пострадает, если задуматься.

— Хреновая перспектива, — пробормотал сквозь зубы.

— Ну… есть и другие варианты, — глядя куда-то в сторону тихо выдохнул Батя, — Вот только выбрать должен ты. Сам изловил злодея, сам и решай, как с ним поступить.

Недоумевающе воззрился на детектива, а тот вдруг протянул мне непонятно откуда взявшийся пистолет. Я оказался настолько удивлен, что невольно взял оружие в руки, хоть умом и понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Никогда не стоит лапать непонятное и чужое, ибо отпечатки пальцев никто не отменял. Впрочем, ситуация не та, да и компания не располагает к подобным подставам.

— Мы с Дианой сейчас выйдем, — мягко заговорил Андрей Андреевич, — Ты останешься один на один с данным… субъектом. Посмотри на него, поговори, подумай. И сделай то, что посчитаешь верным. Только не тяни.

Мужчина спокойно пошел прочь, а девушка и так уже скрылась где-то в тени.

— Насчет полиции не переживай, — не оборачиваясь добавил Андрей Андреевич, — Нужную версию состряпаем… Вынужденная самооборона или что-то вроде того. В конце концов, никто не станет тебя судить за то, что остановил маньяка.

— Погоди! — от волнения я даже перешел на «ты», — Ты предлагаешь мне… убить Василия?

— Я предлагаю поступить по справедливости, — жестко отчеканил мужчина, притормозив на самой границе света и тьмы, — Надеюсь, ты хорошо понимаешь разницу между справедливостью и правосудием?

С этими словами он скрылся во тьме. Еще несколько минут до слуха доносился звук удаляющихся шагов. Потом все стихло. Только дыхание двух людей: мое и скованного убийцы.

Разница… В теории, ее, наверное, не должно быть. Что такое правосудие, как не воздаяние по справедливости? Вот только справедливость каждый понимает по-своему. Для кого-то это «око за око». Другие придерживаются принципа «не убий». Я хорошо понимал и первых, и вторых. Не могу сказать, к какой категории склоняюсь. Вообще-то, я против насилия, но если некто угрожает мне или моей семье…

Еще одно убеждение, которое сформировалось из не слишком благополучного детства: правосудие должно быть неотвратимым и соразмерным. Только тогда оно и является правосудием, а не профанацией. Тот, кто убил трех невиновных людей, не может, да просто не должен спокойно жить и наслаждаться всеми благами жизни. Такое развитие событий не вписывается ни в одну концепцию справедливости.

Но что делать, если таково наше правосудие? Вероятно, все — и полицейские, и адвокаты, и судьи — будут твердо уверены в виновности подсудимого. Но важно не то, во что мы верим, а то, что сможем доказать. Что, если суд не сочтет доказательства весомыми? Что, если наказание будет формальным?

Готов ли я положиться на теоретическое правосудие? Осталась ли во мне вера в способность органов правопорядка наказать зло?

Или лучшее решение — вершить справедливость самостоятельно, здесь и сейчас? Быстро, четко, целенаправленно и жестко. Пока есть возможность сделать это безнаказанно.

Опустив взгляд, я посмотрел на ладонь, сжимавшую рукоять пистолета.

Я смотрел на Василия, и в голове проносились тысячи мыслей о его виновности и возможных последствиях. Мужчина лишь раз скрестил взгляды, потом отвел взор куда-то в сторону. Самое страшное, что в его глазах не было никакого раскаяния. Может быть, лишь отголосок разочарования в том, что попался в по-детски расставленную ловушку.

Так чего же я жду? Почему тяну время?

Вот человек, убивший троих и едва не отправивший на тот свет еще одну жертву. Он пытал двух женщин, резал их заживо. Он готов был сделать тоже самое и со мной. Можно сказать, процедура была прервана в самом разгаре.

И все ради эфемерной возможности сорвать большой куш. Или, может быть, если быть честным, нужно признать — этому подонку просто нравится убивать. Убивать и мучить беззащитных. Почему же он не сорвался раньше? А откуда я знаю, что не сорвался? Мало ли в городе нераскрытых смертоубийств?

Заслуживает ли он смерти? Да! Я бы даже сказал — мучительной смерти. Во всяком случае, жизни гад не заслуживает точно.

Я обошел коленопреклоненного мужчину сзади, оказавшись у него за спиной. Еще раз оглядел пистолет, взвесив оружие в руке. Смертоносная игрушка казалась на удивление холодной, будто вестник вечного холода по ту сторону жизни.

Василий даже не шелохнулся, так и стоял, опустив голову. Держался на удивление спокойно и отстраненно. Даже равнодушно. Будто ему абсолютно все равно, что я буду делать: уйду прочь или нажму на спусковой крючок.

Так каково же мое решение?

Рука поднялась вверх, дуло пистолета прижалось к затылку убийцы. Палец скользнул на спуск и замер.

Нет, не могу…

Я бы без всякой жалости расправился с Василием в бою, в драке, защищая собственную жизнь или даже любую другую. Но вот так — безжалостно, спокойно, выстрелить в затылок… Не могу. Убить, чтобы не быть убитым. Но не казнить.

Со злостью толкнул оружием в бритый череп врага. Сплюнул и пошел прочь. Не хотелось больше видеть эту бандитскую рожу. Надеюсь, все же, злодеяния мерзавца не останутся безнаказанными.

Выбрался наружу через тот же лаз в заборе, что служил мне входом. Андрей Андреевич и Диана поджидали тут. Батя спокойно прохаживался вдоль забора, поглядывая на звездное небо. Темноволосая красотка не отрывала взгляд от экрана смартфона, будто там происходило нечто гораздо более важное, чем реальная жизнь.