Наталья Солнцева - Торнадо нон-стоп

Она замолчала, глядя, как потемнело за окном от дождя. А может быть, она и не видела никакого ливня, низкого, черного грозового неба… а смотрела на что-то совсем другое, свое, скрытую глубоко внутри боль, такую же, как у Евы.

– Вы… Это получилось случайно, или…

– Случайно? – удивилась Аглая Петровна. – Разумеется, нет. Когда я узнала… Я все обдумала и приняла решение. Нет, это не было случайностью. Я сделала все сознательно, и ни о чем не жалею. Вы не поверите, но я ничуть не раскаиваюсь! Я рада, да-да, рада, что у меня хватило сил совершить это… Даже статуэтку Венеры я выбрала не случайно. Богиня Любви отомстила за себя, за свою поруганную честь! Чтоб другим было неповадно.

Соломирская засмеялась, поправила свои черные, как смоль волосы. Нежный румянец появился на ее бледных скулах. Разговор видимо забавлял ее. Особенно интересно было смотреть на мгновенно меняющееся, взволнованное лицо Евы.

– А вас он тоже умудрился обмануть? – спросила она.

– Да…– вздохнула Ева. – Меня тоже. Он любил нас по очереди, разыгрывая сцены признаний и страсти по-разному. Для меня в одном ключе, для вас, – в другом. Но одинаково талантливо. Потому что мы обе ему верили.

Аглая Петровна наклонила на бок голову, внимательно рассматривая Еву. Так вот, какая еще у нее была соперница? Вернее сказать, еще одна жертва.

– Я, наверное, не любила Виктора, моего мужа, – сказала Соломирская. – Но никогда не изменяла ему. Не потому, что я женщина строгих правил… Просто не было достойного мужчины. Вероятно, я бы призналась во всем Виктору, если бы полюбила другого. Обманывать не в моих привычках. Но Денис… настоящий змей-искуситель. Он склонил меня к измене быстрее, чем я смогла это осознать. Оказалось, я почти ничего не знала о сексе… Я даже ни разу не испытывала оргазма. В книжках да, читала; в кино видела… Даже сама много писала об этом в журнале. А в жизни как-то не пришлось. Впервые я узнала, что это такое, с Денисом. Он помог мне сделать это открытие… Вам смешно?

– Вовсе нет, – искренне ответила Ева.

Глядя на Соломирскую, она снова переживала свой собственный роман с Денисом. Все, что говорила Аглая Петровна, было ей так близко и понятно!

– Со мной происходило нечто похожее, – сказала она.

– Думаю, это происходило не только с нами, – усмехнулась Соломирская. – Имея таких женщин, как вы и я, господин Матвеев еще спал с проститутками. Время от времени. Можете себе это представить? Он и на них производил должное впечатление, поверьте! Одна из этих дамочек, некая Мила, бегала за ним по пятам. Если бы вы ее видели! Страшна, как чума болотная… Костлявая, морщинистая, раскрашенная, как дешевая кукла; в добавок, пьет, курит, как паровоз, и ругается, как сапожник. Господи! Я думала, что сойду с ума от унижения и обиды, когда узнала. Матвеев не мог от нее избавиться. Она его выследила, узнала адрес, телефон… уж больно он ей, как мужчина, угодил! – Аглая Петровна истерически засмеялась, ее огромные глаза наполнились слезами. – Любовь Дениса была как блуждание в преисподней: искушение грешников! В постели он был неподражаем. Он умел красиво говорить, дарить подарки, чуть ли не слагать стихи «в честь прекрасной дамы»! Да что я говорю? Вы, небось, сами все это не хуже меня знаете. Когда я увидела Милу, – это вышло случайно, – я словно очнулась от наркотического сна. Обычно мы с Денисом встречались в точно назначенное время: он объяснял это какой-то своей тайной работой, – чуть ли не резидент иностранной разведки! И то, я думаю, настоящий резидент вел бы себя куда скромнее. Вот! Так что, не дай Бог, было появиться не вовремя, или не согласовать встречу с точностью до минуты. Но я женщина импульсивная, темпераментная, непослушная, – возьми да и появись в неподходящем месте в неподходящий момент! Накупила всякой еды, вина, приехала на такси…как в тот роковой вечер… отпустила машину и пошла по дороге пешком. Хотела господину Матвееву, как нежная возлюбленная, сюрприз сделать! А получилось, что меня саму сюрприз ожидает. Иду…слышу издалека крики, ругань, – словом, самый пошлый, отвратительный скандал, какой только можно себе вообразить. Я же из журналистского племени… Решила из-за кустиков посмотреть, послушать, разобраться, что к чему. А это как раз Мила с Денисом Аркадьевичем отношения выясняли. Так я все и узнала… Бросила я продукты, бутылки, что у меня в руках были, в кусты, под забор чьей-то заброшенной дачи, да и пошла прочь. Ноги меня едва слушались… Как я добрела до станции, убейте, не помню. Но добралась, как пьяная. Там милиционер ко мне подошел.

– Вам плохо? – спрашивает.

– Мне хорошо, – отвечаю. – Жизнь прекрасна, когда спишь, и ужасна, когда просыпаешься!

Он на меня смотрит так подозрительно: в своем я уме, или нет. Видно, не внушил ему мой вид доверия: купил он мне билет и посадил на электричку. Хорошо, что Москва, – конечный пункт назначения. Меня уборщица, которая вагоны подметает, на перрон вывела.

– Ты чего сидишь, как в трансе? Обкурилась, что ли? Иди, подыши воздухом, авось получшеет!

Позвонила я с Ярославского вокзала Виктору, он за мной приехал, отвез домой. Я только в квартиру вошла, сразу в душ. На меня кипяток льется, а я не чувствую. Так хотелось смыть с себя все… Тогда, стоя под душем, я и решила, что очиститься от этой грязи можно только одним способом, – уничтожив ее источник. Все остальное будет самообманом. Об убийстве я тогда не подумала…не представляла, как это сделать. Но твердо знала, что Денису не долго осталось шептать на ушко женщинам свои лживые признания.

– У вас это в роду, наверное, – сказал Ева.

Она поняла, что, подслушав случайно разговор Милы и Дениса, Аглая должна была почувствовать себя примерно так же, как Ева, когда читала дневники. Это ощущение раздавленности, самоуничижения, было невыносимым, а для такой гордой и самолюбивой женщины, как Соломирская, вдвойне и втройне. Видеть, как владыка твоей души валится с трона, словно набитое тряпками чучело, зрелище не для слабонервных.

– Моя пра-пра-пра-бабка Апраксина застрелила своего любовника, вернувшись раньше времени с бала и застав его с горничной, – подтвердила Аглая Петровна. – Хорошо, что не насмерть. Он того не заслуживал. Обыкновенное ничтожество, которое не в состоянии оценить то, что имело. Поменять красавицу графиню на девку, которая моет полы и два слова едва свяжет… Видать, каждому в жизни свое: кому розы, а козлу – капуста!

Но Денис – это явление особое! Это монстр! Чудовище, которое скрывается за личиной сладкого мальчика. Вам он не напоминал восточного принца? Эти томные глаза, красивое тело, рафинированность[28] наряду с тягой к грубой роскоши; утонченность, смешанная с изощренностью; изысканность, за которой скрывается жестокость, почти садизм; замысловатые речи, тихие вздохи…

Ева подумала, что Аглаина рубрика в журнале заслуженно пользуется популярностью: никто не смог бы лучше уловить и выразить суть противоречивой, слащаво-безжалостной натуры Дениса Матвеева, их общего любовника, ныне покойного.

– Аглая Петровна… – начала Ева…

– Можешь называть меня просто Аглая, – сказала Соломирская. – Мы теперь как сестры. Ведь так? – Непонятно было, шутит она, или говорит серьезно. – Ты хотела спросить меня, как я это сделала?

– Да.

– После того случая на даче, я начала играть свою собственную роль. И наш мальчик Денис смотрел на сцену с открытым ртом. Это говорит о том, что жизнь делает нас актрисами почище Сары Бернар[29]. У нас с Денисом была обычная интимная встреча, которую я решила сделать последней. Сколь ни увлекательна пьеса, занавес рано или поздно закрывается, господа! Но…если быть до конца честной, Ева, – до последней минуты я не знала наверное, смогу ли исполнить задуманное. Денис сам вынудил меня…

– Как?

– Слушай… Я приехала электричкой в назначенное время. Он всегда закрывал собак перед моим приходом. Они меня знали, и не лаяли. Я проскользнула в темный дом, как тень, на ходу надевая на руки перчатки. Денис был невероятно подозрительным, он ловил мысли и намерения на лету. Поэтому мне пришлось подготовить его к этому заранее. Я сказала, что новая мода диктует женщинам носить тонкие лайковые перчатки летом, – такая вот экстравагантная деталь вечернего туалета. И действительно купила себе несколько пар перчаток. Помню, как Виктор удивлялся по этому поводу!..

– Не отвлекайся, – вернула ее к рассказу Ева. – Ты приучила Дениса к перчаткам?

– Ну да! – развеселилась Аглая. – Не только же ему дрессировать своих проклятых собак?! Привык, как миленький, и перестал обращать на перчатки внимание. Итак, никем не замеченная, я прошла в его кабинет, где он обычно меня ждал… На его рабочем столе стояла статуэтка Венеры. Я решила, что это хорошее предзнаменование. Богиня Любви всегда на стороне женщин, потому что она сама женщина! Я собиралась взять статуэтку и ударить его изо всей силы по голове, но…не смогла. Оказывается, это совсем не просто, – убить человека. И тогда, я начала беседовать с ним, я хотела объяснить ему, какую он причинил мне боль… Как он мог? Говорить, что во мне заключается вся его жизнь, весь смысл его существования, стоять на коленях, умолять о любви, приносить клятвы и обещания, которых я никогда у него не требовала, безумствовать… а потом спать с прокуренной проституткой, у которой волосы, как пакля, и от которой на метр несет перегаром?! Я хотела спросить у него, что все это значит? Зачем ему это? Почему он так поступает со мной? С собой? С нашими чувствами?.. Знаешь, что он мне ответил?