Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев

Туманов молчал какое-то время. Потом спросил, не согласится ли Вера Григорьевна продать свою долю в «Бифпорк Продакшн»?

Окорок несколько удивился вопросу. Однако ответил, что спросит у бывшей женушки. Константина Павловича беспокоило только одно: будут ли к Вере применяться «методы убеждения», если она откажется. Жалко все-таки было бабу, пусть даже и бывшую.

– В зависимости от того, как поведет себя в дальнейшем, – с легкой улыбкой на губах ответил Туманов. – И от того, не всплывет ли что-нибудь новенькое и интересное – типа последних новостей.

– Я передам ей твои слова.

Туманов также попросил добавить, чтобы Вера от Лены отстала. Своего человека из нее она не сделает, а если и дальше будет пытаться завлечь в свои сети, то тут в игру уже точно вступит Валентин Петрович.

Окорок кивнул.

– И, кстати, Костя, я так и не разобрался с одним вопросом: как так получилось, что в том купе из Москвы ехали твоя бывшая, Лена и Куприянов? Тебе задание: выясни, кто тогда брал билеты Сергею и твоей Верке. Только постарайся не особо подчеркивать свой интерес.

Самого Константина Павловича этот вопрос тоже мучил. Любопытно, как они все оказались вместе. Он обещал спросить. Сергей-то точно скажет, но, насколько знал Окорок, Сергей сам себе обычно брал билеты.

– Выясни обязательно, – велел Туманов.

– Нет проблем.

Сергей Куприянов сидел напротив Валентина Петровича Туманова в кабинете президента «Сапфира» и чувствовал себя очень неуютно. Потому что точно знал: предстоит весьма неприятный для него разговор. Но выбора не оставалось: это был единственный способ вернуться на работу в «Бифпорк Продакшн», а ради того, чтобы снова трудиться на «колбасе» у Окорока, Куприянов был готов выдержать тяжелый экзамен.

Куприянов сделал над собой усилие, поднял голову и встретился взглядом с Валентином Петровичем.

– Что хорошего скажешь, Сережа? – спросил Туманов. – Чем порадуешь старика?

Куприянов пожал плечами. Что хотел от него услышать Валентин Петрович? Что он очень сожалеет, что так получилось? Звучит глупо. Хотя действительно сожалеет… Никогда не думал, что придется стать стукачом. Но… Да и поверит ли Туманов, что Сергея все время мучила совесть.

– Почему ты не пришел прямо ко мне и не сказал, что Прокофий Васильевич хочет сделать тебя своим «подснежником»?

– Я же с вами практически незнаком. Это во-первых. Как бы я сюда ввалился и заявил, что вот так и так? А потом… Он спас мою дочь. Это было его условием. Я… не мог его не выполнить.

– Совесть не позволила?

– Не позволила, – признался Куприянов.

– По крайней мере, не вихляешь передо мной и не стараешься себя обелить, – заметил Туманов. – Похвально, милейший. Уважаю людей, которые держат свое слово.

Куприянов молчал, ожидая продолжения.

– А если мне слово дашь, что сразу же сообщишь, если вдруг дмитриевские к тебе снова обратятся, – его сдержишь?

Сергей считал, что они больше не обратятся. Он засвечен. Они прямо ему заявили, что он им больше не нужен.

– Ну а если все-таки?..

Тогда сообщит. Но и им скажет, что больше на них работать не будет и что ставит Туманова в известность.

– Ты уж слишком прямолинеен, Сережа. Надо уметь и в обход действовать, – усмехнулся Туманов. – Я сам собираюсь в ближайшее время встречаться с Прокофием Васильевичем. И о тебе побазарим. У нас, конечно, и без тебя есть много тем для обсуждения, но вспомним, вспомним нашего общего милого друга.

Туманов помолчал немного. А потом попросил рассказать, что Сергей успел передать Дмитриеву. Валентин Петрович прекрасно понимал, что Куприянов просто не помнит всего, что прошло через его руки за два года, но тем не менее настаивал:

– Говори все, что помнишь.

Сергей начал рассказывать. Туманов то и дело задавал наводящие вопросы, помогая тем самым Сергею восстановить в памяти детали.

Куприянов не копался ни в каких папках: к ним бы его просто не допустили, но по «Бифпорк Продакшн», где Куприянов трудился коммерческим директором, Прокофий Васильевич, судя по всему, получил полную информацию. Что касается остального, Сергей передавал все, что слышал про тумановские дела от Окорока, несколько раз ему приказывали установить «жучки».

– А взрывные устройства? – спросил Туманов.

– Нет, – покачал головой Сергей Викторович. – А разве из ваших кто-то…

Он не закончил фразу, ужаснувшись.

– А установил бы, если бы приказали?

Куприянов задумался. Встретившись взглядом с Тумановым, решительно заявил, что отказался бы. Все-таки передавать сведения – это одно, а человеческая жизнь…

– Дурак ты, Сергей, – вздохнул Туманов. – Они же тебя привязывали все больше и больше. Еще бы чуть-чуть – и пришлось бы что-нибудь посерьезнее сделать. Видимо, пока не было особой необходимости. А возникла – тебе бы сказали: не выполнишь то-то и то-то – дочерью займемся. Продадим куда-нибудь в Европу, если не в Латинскую Америку. Ведь Прокофий уже понял, что дочь – твое слабое место. Ею тебя можно держать. И заставить сделать все, что угодно. Представь: ее хватают на улице, доставляют в какой-то загородный домик, тебя везут на смотрины и предлагают выбор. Что бы ты выбрал?

– Дочь, – опустил голову Куприянов.

– Так вот, Сережа, – продолжал Валентин Петрович, – если вдруг дмитриевские или кто-то еще снова попытается на тебя давить, сразу же иди ко мне. Немедленно. В противном случае помочь тебе я уже не смогу. Даже пытаться не стану. Я ясно выражаюсь?

– Куда уж яснее.

Валентин Петрович поинтересовался, не пытался ли Сергей прекратить работать на Дмитриева. Ведь, насколько Туманов понял, мужик-то Серега, в общем, порядочный.

Сергей кивнул, снова потупившись.

– Так что тебе отвечали?

Он один раз заикнулся: может, хватит? Они орать стали, заявили, что тут же сдадут его Валентину Петровичу – если уж все равно потеряют. Бумагу-то о сотрудничестве он в свое время подписывал, и кранты ему. Туманов не простил бы. В лучшем случае живым оставил бы. А ни работы не будет, ничего… Все заберут…

Туманов усмехнулся и спросил, чьи разговоры Прокофия интересовали больше всего.

Интересовали, конечно, тумановские, но к его кабинету Куприянову было не подобраться, как и к его машине. По крайней мере, он Валентину Петровичу ни разу не установил ни одного подслушивающего устройства.

– А кому устанавливал?

– Лене.

– Что?!

Куприянов посмотрел в глаза Валентину Петровичу и кивнул.

– То есть ты ее знал до того, как вы встретились в том купе?

Знаком Сергей с ней не был, да и не сразу признал тогда – в купе. Все силился вспомнить, когда же и где он ее видел. Ему просто назвали марку машины: темно-синяя «пятерка» «БМВ». Сергей, откровенно говоря, думал, что на этой тачке кто-то из мужиков ездит, а то, что Лена, узнал после возвращения из Москвы… Он редко с ней сталкивался, думал, что это чья-то подружка…

То есть Прокофий Лену постоянно слушал. Слушал то, что говорилось в ее машине.

– Так… – медленно произнес Туманов. – Еще кем интересовался Прокофий Васильевич?

– Олегом Леонидовичем.

– К его машине ты подобрался?

Куприянов кивнул.

– Дальше.

К красной «Тойоте» Кильдеева не подойти. Кажется, на нее дунешь – сразу же орать начинает, словно свинью режут. Куприянов посоветовал бы всем поставить такую же сигнализацию, как у Равиля. Туманов усмехнулся и сказал, что учтет это.

То есть у Равиля ничего не было. Только у Лены и Рысина. Но у них – постоянно.

Туманов матерился про себя, что у них не было заведено ежедневно проверять машины, но ведь стояли они во дворе, за воротами, куда пускали только своих. Да и кому бы пришло в голову проверять Ленин «БМВ»? Кабинеты Туманова и Рысина кто-то из парней Равиля исследовал постоянно, да и охрана тут была – будь здоров. То-то Куприянов не подобрался.

– И что там были за записи? – спросил Туманов.

– А я-то откуда знаю? – искренне удивился Куприянов. – Мне же не давали слушать. Да и сам я особой инициативы не проявлял.

Туманов напряженно размышлял. Он решил, что Лена, пожалуй, если сама садится за руль, то ездит одна, но придется уточнить. Но разве вспомнит все за два года? Но раз Прокофий приказывал постоянно держать у нее подслушивающее устройство, значит, с кем-то точно разговаривала. Да и по телефону тоже… Главное, наверное, по телефону.

– Так, с этим более-менее ясно, – сказал Туманов. – А теперь объясни-ка мне, как такая милая компания собралась в одном купе? Это Дмитриев организовал вам всем совместную поездку – или как?

Сергей не знал. Действительно, не знал. Но предполагал, что Прокофий Васильевич.

– И каким образом? Давай, выкладывай свою версию. А я послушаю.

Сергей помолчал несколько секунд. Затем снова заговорил.

Ему было приказано сообщать про все свои командировки – он же часто мотался. Дмитриевские должны были знать, что его нет в городе. Он позвонил, как обычно. Примерно через час перезвонил Граф – это он курировал Сергея – и заявил, что на обратную дорогу билет Куприянову возьмут они. И сказал, что сообщит позднее, когда с ним встретиться, чтобы этот билет забрать. Куприянов, разумеется, обалдел. Они ему билеты никогда не брали. И появилось нехорошее предчувствие: он уже знал, что такое щедрость Прокофия Васильевича.