Энн Грэнджер - Прекрасное место для смерти

Шорох доносился из противоположного конца узкого коридорчика, из-за закрытой двери кухни. Послышался мягкий шелест — словно что-то уронили на пол. Мередит похолодела.

Скорее всего, шороху найдется рациональное объяснение. Над сушкой висят крючки для кухонной утвари. Крючки крепятся к кафельной плитке присосками. Время от времени присоска отлетает и крючок падает на пол, а вместе с крючком — висевшие на нем ковшик или нож. Под ними мойка из нержавейки — вот почему звук такой громкий. А может, пришел Алан — у него есть ключ от парадной двери. Наверное, вернулся, чтобы еще раз осмотреть буфет. Или миссис Прайд — Мередит на всякий случай оставила ей запасной ключ от черного хода. Когда Мередит нет дома, миссис Прайд часто заносит ей толстые бандероли и письма, приходящие на ее адрес. Мередит договорилась с почтальоном, что толстые конверты, которые не удается пропихнуть в щель для писем, он будет оставлять соседке.

Она посмотрела на часы. Она вышла из дому всего три четверти часа назад, вряд ли грабитель успел вломиться к ней за такой короткий срок!

Подумав, она решила: скорее всего, стукнул отклеившийся крючок. Просто у нее нервы на пределе из-за вчерашнего открытия и наставлений Алана. Мередит осторожно повернула ручку двери. Петли скрипнули — раньше она даже не замечала, что дверь такая скрипучая! Если в кухне кто-то есть, он наверняка услышал. Но разумеется, там никого нет, твердо сказала она себе, распахивая дверь настежь.

Она ошибалась.

Рядом с валлийским буфетом стоял Терри Ривз. Он злобно уставился на нее своими маленькими глазками. Приоткрытая дверь черного хода хлопала на сквозняке.

— Что вы здесь делаете? — воинственно осведомился Терри. — Вы ведь должны были уехать в Лондон, на работу! Я видел, как вы уходили.

— Из-за дождя дорогу размыло до самого Эбботс-Уэстона, — объяснила Мередит. — А на автобус я опоздала.

— Чертов дождь! — проворчал Ривз. — И у меня в подвале из-за него черт-те что!

Все происходящее становилось каким-то нереальным, как разговор персонажей Бунюэля. Мередит попыталась внести в разговор логическую нотку:

— Вообще-то я здесь потому, что я здесь живу! А вот что тут делаете вы? Как вы сюда попали?

Ривз мотнул головой в сторону приоткрытой двери черного хода:

— Ее открыть — плевое дело. Обязательно поставьте хороший замок. А эту фитюльку открыть — как нечего делать! Как говорится, для любителей…

— Вы не любитель! — возразила Мередит, делая еще одну решительную попытку вырваться из сюрреалистического дурмана.

Ривз ответил не сразу.

— Да… — Голос у него стал другим. — Да, я не любитель. Тут вы правы, дорогуша.

Ласкательное словечко прозвучало и как оскорбление, и как вызов. Нет, дело происходит вовсе не в фильме мэтра сюрреализма. Все происходит наяву и очень-очень скверно!

Надеясь, что не выдает своего волнения, Мередит спросила:

— Итак, что вам нужно?

«Не паникуй, — твердила она себе. — Сохраняй хладнокровие и надейся, что он тоже останется спокойным. Ему ведь тоже не нужны лишние неприятности — он и так натворил много бед…»

Видимо, Ривз пришел к тому же самому выводу. Он долго молчал перед тем, как ответить, затем быстро облизал пересохшие губы и покосился на буфет.

— Я понятия не имел, что Даф вам его отдала. Представьте, захожу вечером в сарай, а шкафа-то и нет!

— Я предлагала вашей жене заплатить. Вы… хотите взять его назад?

— Старая рухлядь! — сурово ответил Ривз. — На кой он мне сдался? Я и не думал, что кто-то захочет его взять.

— К вашему сведению, такой буфет сейчас стоит недешево. И я с радостью заплачу вам за него сколько положено. Он очень старый.

Мередит почувствовала, что разговор снова смахивает на диалог из «Скромного обаяния буржуазии».[4]

— Ну да, вот и я про то же. Старая рухлядь. На кой он вам понадобился? — с какой-то обидой в голосе осведомился Ривз.

— Мне очень хотелось настоящий старинный буфет на кухню. Я объездила всю округу, но не нашла такого. Как мило, что ваша жена предложила мне его забрать!

Ривз напряженно соображал. Кустистые брови почти сошлись на переносице плоского, перебитого носа. Наверное, в прошлом он был боксером, подумала вдруг Мередит.

— Я к вам зашел, — медленно, осторожно заговорил Ривз, — потому что кое-что оставил в одном из ящиков. Вас дома не оказалось, а позже мне не хотелось вас тревожить, вот я и… решил зайти сам.

Он посмотрел на нее в упор.

Мередит прекрасно все поняла. Ривз, разумеется, не думал, что она поверит его натужным объяснениям. И потом, он сам сказал, что специально выжидал, когда она уедет утром, и только потом взломал замок. Однако он предлагал им обоим выход из затруднительного положения. Так сказать, компромисс. Отпусти меня, поверь мне, как будто внушал он, и я не сделаю тебе ничего плохого! Маленькие, глубоко посаженные глазки с тревогой следили за ней: поняла ли она? Согласна ли с его планом?

Мередит очень хотелось поскорее избавиться от него. К сожалению для них обоих, осуществить его план мешало одно маленькое препятствие. Того, за чем он пришел, в буфете уже нет!

— Ясно, — произнесла она так же медленно и осторожно, как ее собеседник. — Разумеется, я все понимаю. Но если вы ищете стопку старых листков в отделении для ножей, то я ее выкинула. Из-за них ящик не вынимался.

Ривз с шумом выдохнул воздух. Глазки его сделались непроницаемыми, как два плоских камешка.

— Куда вы их выкинули?

— Я сказала «выкинула», а надо было уточнить: «сожгла». Вчера вечером я сожгла на заднем дворе много старья. Проводила уборку. Ну и… то, что было в буфете, я тоже подбросила в костер.

— Я вам не верю! — негромко сказал Ривз.

— Ну и ладно.

Неожиданно для себя самой Мередит испытала облегчение. Не годится она в героини фильмов Бунюэля!

— Если честно, они в полиции.

— Ах ты, дура чертова! — злобно закричал Ривз. Он шагнул в сторону, подальше от буфета, который перестал представлять для него какой бы то ни было интерес, и оказался рядом с плитой.

Вдруг Мередит отчетливо вспомнила, как несколько дней назад на том же месте стояла Кэти Конвей в мешковатом свитере и розовом халате миссис Прайд, с пятнами желтой краски на лбу и носу. В ее воспоминании Кэти улыбалась и протягивала ей кружку с кофе… А потом видение исчезло.

— За что, бога ради?! — воскликнула Мередит, не выдержав напряжения. — За что вы убили Кэти? Что она вам сделала?

Ее натиск на миг застал Ривза врасплох.

— Я не виноват, — промямлил он, но тут же перешел в наступление: — Что она мне сделала, говорите? — буркнул он. — Вы небось уже слышали, для чего эти маленькие шлюшки таскались в мой паб! Вы хоть представляете, что значит, когда у тебя без конца торчат легавые, показывают клиентам фотографии трупов и допытываются, кто что видел? Так и разориться недолго!

— Да, я все понимаю! И про девочек слышала. Но Кэти не бывала в вашем пабе с прошлого года!

— А мне какая разница, — буркнул Ривз. — Ваш приятель Маркби зачастил к нам. Обвиняет нас с Дафной, мол, мы допускаем всякие непотребства. Я объяснял ему, что неприятности мне не нужны. А он все читал мне мораль! Проклятые легавые… Только он уходит, Дафна начинает нудеть. Ноет и ноет, все успокоиться не может. Мол, надо было сразу сообщить о них в полицию. Надо было запретить девчонкам ходить к нам. — Ривз понемногу успокаивался; в его голосе послышались прежние ворчливые нотки. — Надо было то, се и все остальное! Получается, я один во всем виноват, и все кругом только и делают, что тычут мне в нос!

Он шагнул к ней. Мередит механически отступила на шаг.

— А потом одну из малолетних шлюшек убили, но при чем здесь я? Ко мне ее смерть не имеет никакого отношения! Но меня все так достали, и ваш Маркби, и моя Даф, что я готов был посворачивать ее подружкам шею! Только не думайте, что я специально их разыскивал!

Ривз покачал головой.

— Я встретил ее совершенно случайно, когда ехал по старой Чертонской дороге в Вестерфилд. Надо было забрать закуски из оптового магазина, который построили в новом жилом комплексе. Включил дальний свет, как положено… И увидел, что по обочине идет девчонка. Сначала я проехал мимо, но посмотрел в зеркало и узнал ее! Она приходила ко мне в паб и клеила мужиков! Год назад, говорите? А мне какое дело? Она была одна из них, и я ее запомнил! — Ривз помолчал и задумчиво добавил: — Такую не забудешь! С виду прямо невинный ангелочек! — Он фыркнул. — Ангелочек, как же! Она была такая же, как все остальные! В общем, я остановился и предложил подвезти ее.

— Она не была такой же, как все остальные! — сухо возразила Мередит.

Ривз вспотел от волнения, по его низкому лбу катились крупные капли.

— Я хотел только поговорить с ней, ясно? Отчитать, объяснить, сколько вреда она и ее подружки принесли нам с Дафной! Вот и все. Я хотел, чтобы она поняла! — Он воинственно выпятил бульдожью челюсть. — А она начала вопить, лягаться. Я вышел из себя и ударил ее. — Он нахмурился. — Я ведь не собирался убивать эту шлюшку, только хотел, чтобы она заткнулась. А потом увидел, что перестарался… Она заткнулась навечно! Я выкинул труп в поле, а папку-то и не заметил в темноте. Наверное, она обронила ее, когда начала лягаться. Потом я ничего не успел увидеть, надо было ехать в Вестерфилд за заказом, иначе Дафна бы меня загрызла. В общем, я сильно задержался. Еле-еле успел к открытию. Дафна уже рвала и метала! Фургон я оставил во дворе. Когда открыл дверцу и в салоне зажегся свет, я увидел, что на полу валяется папка… на «молнии». Даф уже орала, чтобы я шел скорее, нес закуски, открывал бар… в общем, делал тысячу дел сразу! А тут еще эта папка… Я решил ненадолго спрятать ее куда-нибудь, вот буфет и подвернулся. Сама-то папка в ящик не уместилась. Бумаги я вынул и запихал под днище, а папку спрятал отдельно, в другом месте. Надо было сразу избавиться от них, но, сами понимаете, у меня было столько дел! Так и не успел… — Ривз говорил все громче и громче. — И вот, оказывается, Дафна подарила вам чертов буфет и вы увезли его!