Андрей Анисимов - Тариф на друга

– Ждите меня в офисе. – Распорядился Ерожин и, оставив генерала с помощником без объяснений, покинул бюро.

В кабинете Боброва он застал полковника Шмаков и майора Волкова. Судя по пустым стаканам, они уже закончали чаяпитие и дожидались его.

– Это и есть две дамочки? – Мрачно пошутил Ерожин, кивнув в сторону Валентина Андреевича и Тимофея.

– Все в свое время, господин частный сыщик. – Ответил Бобров: – Сазонова нашли в квартире его прежней любовницы, Анны Яковлевны Табаровской. Он задушил себя газом. Табаровская уверяет, что отставила своего приятеля ночевать, а сама ушла к подруге. По предварительному заключению медэксперта, смерть от удушья наступила около четырех утра. У Табаровской железное алиби. Что и подтверждает ее подруга. Это подруга ни больше, ни меньше, как вдова Натана Веселого. Так же их подтверждает и дочь Натана Марковича, Лика Сазонова. Хорошенькая компания. Тебе не кажется?

– Эмоции потом. – Прервал коллегу Шмаков: – Мы провели обыски в шести точках. Обыскали квартиру Сазонова, квартиру, что он купил своей любовнице Груздь на Бауманской, и ее родителей, квартиру Табаровской, и кроме этого обыскали сестрицу Мятишкина и квартиру его бывшей жены. И ничего…

– Ключи нашли? – Выпалил Ерожин.

– Какие ключи? – Не понял Шмаков.

– От квартиры механика Лехи с Сиреневого бульвара. Раз их не обнаружили в сгоревшем опеле, они должны быть у Сазонова. – Пояснил сыщик.

– Кажется ключи у него были. – Наморщил лоб Валентин Андреевич.

– Что ты, как идиот привязался к этим ключам!? – Разозлился Никита Васильевич: – Какая теперь разница, нашли их или нет? Знаешь анекдот, потел ли больной перед смертью?

– А что вы хотели найти? – Спросил Ерожин.

– Ты издеваешься? – Привстал от негодования Шмаков: – Мы ищем тридцать пять миллионов рублей.

– Где женщины.? – Ерожин, не обратил внимания на порыв Валентина Андреевича.

– Сидят в кабинете Тимофея и пишут объяснительное послание державе. – Ответил Никита Васильевич.

– Я могу их забрать, когда они освободятся?

– С подпиской о невыезде, сможешь. – Проворчал Бобров: – Ты Шмакову ничего сказать не хочешь? На нем висят большие деньги.

– С вами Валентин Андреевич, я обязательно свяжусь. – Пообещал сыщик: – Вы сегодня на месте?

– Я то на месте. Это вас найти трудно. – Пожаловался Валентин Андреевич.

– Новостей о Мятишкине нет? – Петр Григорьевич оглядел всех присутствующих.

– В розыске. – Развел руками Волков.

– Вы думаете, что деньги у него? – И Шмаков пристольно посмотрел в стальные глаза Петра Григорьевича.

– Я ребята, сам в раздрае. Поэтому и прячусь. – Признался Ерожин: – Не все сходится. Дайте мне пообщаться с дамами.

Тимофей Волков вышел из кабинета и через несколько минут вернулся с Элеонорой Ивановной и Табаровской.

Анна Яковлевна, увидев сыщика, натянуто улыбнулась и протянула ему руку: – Я вам звонила, но ваши сотрудники сказали, что вас нет.

– Да, я много отсутствовал в последнее время. – Сообщил Ерожин, отвечая на рукопожатие.

– Вы не знакомы? Это моя подруга, Элеонора Ивановна Веселая. – Представила вдову Табаровская.

– Очень приятно. Вы позволите отвезти вас домой. – Предложил Петр Григорьевич. Бобров, Шмаков и Волков молча наблюдали за сыщиком и дамами.

– Если мы свободны, – ответила Элеонора Ивановна, кивнув в сторону полковников и майора: – будем очень вам благодарны. Признаться, я устала от смертей и хочу домой.

– Вы свободны. – Подтвердил Никита Васильевич: – Давайте ваши пропуска.

Женщины подождали, пока Бобров поставит свою подпись и в сопровождении Ерожина, покинули кабинет.

До Каретного переулка ехали молча. Ерожин вопросов не задавал, а женщины предпочитали помалкивать.

– Я бы хотел поговорить с вами наедине. – Обратился сыщик к Табаровской, притормозив у подъезда.

– Аня устала. Нельзя в другой раз? – Высказалась за подругу Элеонора Ивановна.

– Ничего, Лона, я в силах. Петр Григорьевич имеет права на этот разговор. – Возразила Табаровская:

– Жду тебя обедать. – Сухо сообщила вдова Анне Яковлевне и взялась за ручку дверцы: – Табаровская мне о вас наговорила много хорошего. Надеюсь, вы не причините Анне вреда?

Это замечание относилось уже к Ерожину и он утвердительно кивнул головой.

– Удовлетворены? – Спросил подполковник, когда они остались вдвоем.

– Да. Я отомстила за Натана. – И не думала темнить Анна Яковлевна: – Володя во всем мне признался.

– Значит я молодец. Натана убил Сазонов. – Сделал себе комплемент Петр Григорьевич.

– Нет, Натана он не убивал. – Анна Яковлевна признесла это странным тоном.

– Нет? Я нричего не понимаю. Тогда почему вы мстили?

– Натана убил по его приказу сынок Костенька, а Володя подорвал своего сыночка бомбой. – И Анна Яковлевна поведала Ерожину, что ей удалось вытянуть у Сазонова.

– Я видел убийцу! – Ерожин вспомнил молодого человека, выбежавшего из подъезда: – Теперь я понимаю, что это был Костя.

– Какое это сейчас имеет значение. – Устало произнесла Анна Яковлевна.

– Я бы хотел услышать подробный рассказ о вашей встрече с Сазоновым. Обещаю, что разговор останется между нами.

Табаровска густо покраснела.

– Нет, вы меня не поняли. Меня не интересуют методы, которыми вы воспользовались. Я хочу услышать дословный текст Сазонова.

Анна Яковлевна попыталась преодолеть смущение. В ее огромных темных глазах недоброго огня уже не было. В них был покой: – Дословно я не помню. Слишком большого напряжения потребовала у меня эта ночь: – Вы меня не осуждаете?

– За что? – Не понял Ерожин.

– За то, что я это сделала. – Пояснила Анна.

До Петра Григорьевича ее вопрос дошел. Табаровскую он не осуждал. Открыв женщине свои следственные выводы, он не ставил цели, уничтожить Владимира Игнатовича. Но сейчас, задним числом начал понимать, что подсознательно этого хотел. Ее решимось отомстить за любимого, он воспринял не как женскую истерику. Он понял, что Табаровская не шутит, заявляя о своей готовности взять на себя роль палача убийцы… В глубине души сыщик считал, что Сазонов заслуживает смерти. Хладнокровно убить друга, да еще не самому, а вложив пистолет в руку родного сына, чтобы потом избавиться и от него, мог только законченный мерзавец.

– Вы договорились о встрече с Саоновым по телефону? – Поинтересовался сыщик, хотя Табаровская желала услышать ответ на свой вопрос.

– Да, Володя позвонил и сказал, что уезжает навсегда и хочет со мной попращаться. Я просила его перезвонить, потому, что спешила на свидание с вами. После нашей беседы он перезвонил, и я сказала, что сама жажду его видеть. «Если ты будешь со мной, я никуда не поеду» – Закричал он в трубку. Я его заверила, что сама мечтаю об этом.

– Вот почему он сдал билет на самолет! – Догадался Ерожин.

– Вы мне не ответили? – Напомнила Анна Яковлевна. Ерожин уже забыл, что она хотела.

– Вы меня не осуждаете? – Повторила Табаровская.

– Я не имел права выкладывать вам факты. Поэтому беру грех на себя. Постарался успокоить женщину Петр Григорьевич.

– Мне было очень страшно. – Призналась Табаровская:

– Убить человека, даже такого негодяя, как Сазонов страшно. – Согласился сыщик: – Смертную казнь у нас отменили. К этому можно относиться по разному. Я много думал и так ничего для себя и не решил.

– Вы меня не правильно поняли. Я испугалась за свою жизнь. – Возразила Табаровская: – На одно мгновения мне показалось, что Володя все понял и сейчас меня задушит. А его я не секунды не жалела. И страха тоже не испытывала Он не имел права жить. Володя убил не ради куска хлеба, даже не ради денег. – Табаровская перешла на шепот. – Он убил из зависти. Он заслужил смерть. Я не жалею, что это сделала. Жалею только, что он умер счастливым, поверив, что я оправдываю его преступление.

– Не ради денег? Сазонов говорил о деньгах? – Моментально переключился сыщик. Филосовские проблемы нравственности его утомили.

Анна Яковлевна надолго замолчала. Ерожин видел, что она пытается что-то вспомнить, и не мешал.

– Он сказал, что мы с ним теперь баснословно богаты и сможем жить в Париже. – Припомнила Табаровская.

– Так и сказал «баснословно»? – Переспросил подполковник.

– Точно помню. Баснословно богаты. Он обещал одевать меня у лучших парижских кутюрье.

– И больше ничего? – Пытался сыщик найти хоть что-нибудь конкретное.

– Подождите. – Попрасила Табаровская и взяла Ерожина за рукав. Нервно теребя пуговицу на его манжете, она мучительно старалась что-то сообразить: – Он говорил про чемодан с миллионом долларов.

– Вы не путаете? Именно долларов?

– Точно. Он сказал, что я даже не могу представить, что такое чемодан с миллионом долларов. Еще он сказал, что этот чемодан не могла поднять женщина и ему пришлось нести его с ней вместе.

– Какая женщина? Куда нести? Зачем? – Взвился Ерожин. Табаровская опять надолго замолчала.