Мария Жукова-Гладкова - Африканская охота для дам

А в коридоре, покачиваясь, показалась испанка.

– Веревка нужна! – крикнула я ей, но, казалось, Мария меня не услышала.

Она неотрывно смотрела на лежавших на полу мужиков и, как сомнамбула, приближалась к ним. Первым на ее пути попался Серега, только она не узнала в нем одного из спасителей, приняв за одного из мучителей, и врезала ему ногой. Пыталась попасть по самому дорогому, однако не устояла на ногах, и удар пришелся Сереге в бедро, после чего маркиза рухнула на парня. Серега взвыл, одним движением могучей руки откинул испанку на несколько метров, и она приземлилась аккурат на простреленную мною руку паломника. Паломник вернулся к жизни и завопил, затем каким-то образом узнал маркизу и вознамерился совершить над нею насилие, о чем сообщил во всеуслышание.

Я не могла этого допустить, подскочила к ним и врезала прикладом автомата по простреленной руке, с которой испанка уже скатилась на пол. Мужик опять отключился. Для профилактики я дала по разику прикладом и двум другим врагам. Тут как раз показались Верка с Сашкой. Веревку они не нашли, воспользовались покрывалом, которое уже нарезали на куски. Сын с подружкой стали связывать батюшку, испанка, сидевшая на полу, поняла, что они делают, и вознамерилась помочь. Мы на пару с ней занялись одним из паломников. Маркиза с большим удовольствием брала его голову в руки и шмякала ею о деревянный пол, приговаривая что-то на своем родном языке. Я испанского, к сожалению, не знаю, поэтому перевести не могу. Могу только сказать: она явно получала от этого удовольствие – на лице у нее было написано райское наслаждение, словно только что заглотала пяток конфет «Баунти». Как все-таки приятно помучить ближнего, который недавно мучил тебя! И кто только подставляет вторую щеку?.. Мне на своем веку таких людей встречать не доводилось.

Вскоре все трое были связаны, Серега пришел в чувство и сидел, потирая бедро, правда, на Марию он не обижался. Я на всякий случай заметила, что ему следует выпускать пар на батюшке и паломниках – если ему вообще хочется выпустить пар.

– Да нет, кулаки я сегодня уже хорошо почесал, – сообщил Серега, зевнул и сказал, что теперь ему надо выпить. Верка любезно подсказала местонахождение спиртных напитков.

Услышав это, батюшка оживился и завопил, что мы не имеем права его грабить и что он заявит на нас в полицию.

– Валяй, – сказала я. – Им будет очень интересно побеседовать с маркизой. Не сомневаюсь: она это дело просто так не оставит.

Батюшка тут же сник. Испанка же с большим интересом рассматривала каждого из своих тюремщиков, словно впервые их увидела. Я на всякий случай уточнила этот вопрос. Выяснилось, что они заходили к ней только в масках.

Значит, собирались отпускать?

– И что вам было нужно от бедной женщины? – спросила я у Кирилла.

– Неужели непонятно? Ты же русская! Должна бы сразу сообразить.

– Я сообразила: бабки. Но почему вы прихватили именно ее? Здесь что, мало других туристов? Гораздо более обеспеченных. Или вам нужна была беззащитная женщина, приехавшая в Замбару без сопровождения мужчины?

Батюшка неопределенно пожал плечами. Не дожидаясь от меня команды, Верка хорошенько врезала ему ногой в кроссовке. А нога у Верки крепкая, во многих драках испытанная.

Кирилл завопил истошным голосом. Опять очнулся раненый. Я решила, что мне все-таки нужно заняться его рукой, и велела Сашке посмотреть, где тут аптечка. Второй паломник подсказал ее местонахождение и вежливо попросил принести ему что-нибудь от головной боли. Мой ребенок удалился, а я пока разрезала перочинным ножом пропитанный кровью рукав и осмотрела рану. Мужик сверлил меня ненавидящим взглядом.

– Ерунда, – сказала я ему. – Пуля прошла насквозь. Я не в первый раз стреляла.

– Не сомневаюсь, – пробурчал мужик.

– А вы в самом деле медсестра? – спросил второй паломник. Теперь и я узнала его – по голосу. Это он летел с нами в одном салоне самолета и выступал с комментариями!

– В самом деле.

– И на войне были?

– Была.

– На какой она была войне? – очухался батюшка.

Я пояснила и заметила: даже если бы пуля и не прошла насквозь, а застряла, я смогла бы ее извлечь без особых проблем. Верка сообщила собравшимся, что я с успехом извлекала пулю из ее священного тела, и даже немного оголилась, чтобы показать откуда. Правда, тут же напомнила мужчинам: демонстрация ее священного тела стоит денег, и указала сколько именно. Верка также продемонстрировала и часть своего обнаженного бюста – и батюшка со здоровым паломником облизнулись. Даже раненый почувствовал себя лучше, у него явно участилось дыхание.

Потом он повернулся ко мне и спросил, не заработает ли он заражение крови. Я ответила, что все зависит от содержимого аптечки.

Вернулся Сашка, вручил мне все, что нашел. Я вколола мужику обезболивающее с антисептиком и быстро обработала рану. Мужик стонал и морщился так, словно я ему ампутировала руку. Батюшка и второй паломник съели по таблетке отечественного анальгина, благоразумно прихваченного кем-то из них в Африку.

– Ну что, продолжим беседу? – спросила я. – Зачем прихватили испанку?

– Одинокая женщина… – промямлил батюшка. – Без мужчин…

– Зачем вы ее взяли?

– Понятно же: ради бабок. Мы ее уже хорошо обработали. Она уже была почти готова. А тут вы приперлись! Ее снова связать надо и отправить в подвал! Поделимся.

Заметив заинтересованный взгляд Верки, батюшка продолжал трепаться в том же духе, рассказывая о том, что им удалось выяснить о богатствах маркизы. Кирилл теперь обращался исключительно к Верке, вроде как забыв о моем и Сашкином существовании. Испанка по-русски не говорила, но поняла: речь идет о ней. И спросила меня, что обсуждается.

– Вы знаете, почему вас взяли в плен? – спросила я у нее на английском.

– Да. Они посчитали меня конкуренткой.

– В чем вы можете составить им конкуренцию?

– В бизнесе. Они решили, что я претендую на их рынок сбыта.

Я моргнула. Батюшка и паломники, как выяснилось, неплохо изъяснялись по-английски, и завопили на маркизу. Я пыталась вникнуть в суть спора, но так ничего и не поняла.

Внезапно в коридор вернулся Серега, держа в руке бутылку «Баллантайнз», из которой он то и дело отхлебывал.

– Лана, я вспомнил! – вдруг возопил он на весь коридор.

Спорившие стороны временно смолкли.

– Что ты вспомнил?

А Серега уже смотрел прямо на батюшку. Кириллу Серегин взгляд очень не нравился… Серега показал на него бутылкой.

– Он у нас бабки собирал! – объявил сибиряк.

Кириллу, по-моему, захотелось вжаться в пол и стать невидимым. Серега же продолжал рассказ. Хозяин дома уже давно изображает из себя священнослужителя (им, естественно, не являясь) и в Сибири посетил многие организации, собирая у них подаяние на строительство то храма, то монастыря. Насобирал столько, что искали его и органы, и люди с другой стороны закона, и настоящие служители церкви, но не нашли. Вон, оказывается, где он объявился, проходимец! Правда, взятием в заложники, насколько было известно Сереге, «отец» Кирилл в России не грешил.

– Новая страна – новая специализация, – невозмутимо заметил мой сынок.

«Батюшка» в гневе повернулся к нему.

– Вы только одну Марию прихватили? – уточнила я.

Кирилл перевел ненавидящий взгляд на меня. Я взвела автомат. Смотрела на него неотрывно, потом сняла автомат с предохранителя. Это действие вызвало поток мата. Я выстрелила. «Батюшка» завопил не менее истошно, чем вопил «паломник». Я повернулась к единственному уцелевшему.

– Ну? – спросила у него.

– Завод где спиртовой, знаете? – спросил тот.

«Батюшка» повернул к нему искаженное болью и ненавистью лицо и выматерил его так, что даже мои уши, привычные к разным выражениям, были готовы свернуться в трубочку. Но «паломник» не хотел, чтобы и его руку прострелили (слава богу, хоть один понял: я не шучу), и сообщил, что нам следует отправиться на спиртовой завод, и он даже готов был указать дорогу. Там мы найдем своих друзей.

– А зачем они вам все-таки понадобились? – уточнила я у него.

– Деньги, – пожал плечами он.

– Значит, это вы косите под ребелов?

– Ну, в общем, да.

– Неужели вы не понимаете? – заорал Кирилл. – Иначе тут жить нельзя! Здесь уважают только силу!

– Нам, то есть Кириллу, предложили, он не мог отказаться, – устало сказал непокалеченный «паломник». – Если мы хотим тут жить (а нам троим лучше не возвращаться в Россию), нужно жить так, как велят те, у кого есть власть. Поверьте: мы не получили бы бóльшую часть денег. Их пришлось бы отдать. Но здесь это – выгодный бизнес. Тем более что все можно свалить на ребелов, которые им тоже промышляют.

– Но почему вы держите наших друзей на заводе, а испанку – здесь? – встрял мой сынок.

«Паломник» кисло улыбнулся.

– Она же женщина, мальчик! Мужики-то нам здесь зачем?

Я бросила беглый взгляд на испанку. Красавицей ее нельзя было назвать даже с натяжкой. Плюс возраст. Да, богата. Именно поэтому мы с Веркой нацелили на нее Костю. Но неужели эти трое наших мужиков не могли найти себе в Африке женщин? Тем более если тут сейчас такая страсть – рожать от белых? Но предположим, эти трое не выносят черных. Допускаю. Вполне может быть. Неужели не могли выбрать себе кого-то из молодых белых югославок? И ведь мы слышали и о так называемом «белом шоу» с нашими, то есть украинскими, девчонками, организованном специально для чернокожих мужчин. Неужели нельзя было выбрать девочку оттуда? Для себя, белого? Да хотя бы привести сюда девочку из России!