Анна Михалева - Дом с привидением

«Не жизнь, а кувырки через голову!» — Сашка откинула ветку сирени и ступила на мягкую траву газона. Впереди чернели стройные стволы сосен. Под ногами хрустнула ветка. Она остановилась и задумалась.

Интересная получалась картина. Виктория пленила Серегу своими чарами, и он тут же стал игрушкой в ее руках. Это она попросила его сохранять видимость любви к своей племяннице. Но зачем? Потому что щадила ее самолюбие? Потому что решила, что Сашке будет неприятно узнать, что ее давнишний ухажер переметнулся к женщине намного старше, намного привлекательней ее — молодой и неопытной дурочки. Когда же Серега проникся любовью к тетушке? Ей вспомнился ее приезд и бурная радость, с которой Серега встретил это событие. И вечер, когда Виктория играла на рояле в малой гостиной, а Серега сидел рядом с ней, с Сашкой, и сравнивал их. Он сказал тогда, что если бы волосы ее не вились колечками, а были прямыми, то она была бы похожа на тетку, намекая на то, что прямые, блестящие волосы, как у Виктории, несравнимо краше, чем ее вьющиеся. А Виктория тогда напророчила ей стать все-таки красавицей. Но не это главное. А главное то, что Серега был весьма осведомлен о жизни Виктории. Осведомлен так подробно, словно общался с ней чуть ли не каждый день. А ведь он не видел ее более пяти лет. Ну, во всяком случае, все так думают. Хотя, если исходить из только что полученной информации, Серега с Викторией все-таки общались до ее приезда в Москву. Неужели она изменяет своему супругу с молодым парнем? Ну и дела!

Сашка медленно брела между сосен, пока впереди не блеснула желтая луна, отраженная в черном пруду. Легкий ветерок соскользнул с ветвей и взъерошил ей волосы. Она поежилась и хотела было повернуть к дому, но тут увидела темный силуэт на берегу. Она застыла в нерешительности. Одно дело — с остервенением искать Павла, желая задать ему кучу вопросов, совсем другое — подойти и задать их. А он вдруг оглянулся, словно знал, что она стоит в темноте, и призывно протянул к ней руку. Оставаться в укрытии было бессмысленно, то ли он действительно почувствовал ее приближение, то ли просто видел среди деревьев, но Сашкино присутствие не было для него секретом. Она глубоко вздохнула, набираясь храбрости. Мысли вихрем закружились в голове и вдруг все разом вылетели на воздух. Вот так она и пошла к нему на негнущихся ногах и с абсолютно пустой головой.

Его теплые ладони легли на ее спину, а губы коснулись щеки. Сашкины пальцы скользнули по его плечам, застыли на шее. Под кожей ритмично пульсировала артерия, грудь его равномерно вздымалась, его тело было живым и здоровым телом молодого человека. Его дыхание легкое, немного учащенное, грело ее щеку. Она прижалась к нему так крепко, что ощутила толчки его сердца. Нет, Павел не производил впечатления воскресшего покойника. Сашка слегка успокоилась.

— Я искала тебя, — шепнула она.

— А я не хотел, чтобы ты нашла меня в доме.

— Почему?

— Там сейчас такая сутолока. Где ты пропадала?

— Вот именно об этом я и должна с тобой поговорить, — она почувствовала предательскую вялость. Не хотелось ей говорить о том, где она сегодня была и что узнала. Но был ли у нее выход? Если она не выяснит все сейчас, как будет жить дальше?

— Ты виделась с отцом?

— Только мельком, он слишком занят, — она передернула плечами, — я не об этом… Хотя именно отец натолкнул меня на мысль… только обещай не смеяться слишком громко.

Сама же она нервно хихикнула. Павел остался серьезен.

— Отец сказал мне, что ты скоро покинешь наш дом. Что ты уйдешь и я больше никогда тебя не увижу. И что ты, извини, призрак.

Он молчал, только его руки застыли на ее спине.

— С одной стороны, я понимаю, что в нашем доме далеко не здоровая атмосфера, что все мы быстро сходим с ума и теперь возможны любые предположения. Я понимаю все это, но, может быть, ты все-таки разъяснишь, в чем дело? — она говорила быстро, захлебываясь, изо всех сил надеясь, что он не перебьет ее и даст высказать все. — Может быть, у меня тоже крыша двинулась, но я была настолько безрассудна, что поехала проверить его версию. Я была в том самом ресторане, от которого мы брали катер. Я виделась с владельцем катера, который сказал, что ты погиб на его глазах, врезавшись на этом самом катере в борт баржи. Тогда я поехала к Ко Си Цину, который на утреннем сеансе сказал мне, что некая тайна спрятана в письменах в виде картины, но мага убили задолго до моего визита. Мы нашли в его квартире лишь труп. Так что загадка осталась загадкой. Господи боже, Павел, скажи мне наконец, кто ты? Кому я впервые отдалась на этом самом берегу?!

Не в силах далее продолжать свою малосвязную речь, она уронила голову ему на плечо и затихла, ожидая ответа. Он долго молчал. Так долго, что она успела потерять надежду услышать его голос. Но тут он разомкнул губы и тихо произнес:

— Я виноват перед тобой. Но это не моя вина. Надо мной слишком большая сила, такая, возможности которой ты себе даже не представляешь. А я не могу противиться ей.

— Ты сказал, что виноват… все-таки виноват. В чем? — она не поднимала головы, боясь увидеть в его глазах ответ на свои вопросы. Какой? Она не знала этого, но почему-то ей казалось, что его признание изменит все в ее жизни. И изменит к худшему.

— Я виноват, что столкнулся с тобой в ресторане, что катался с тобой в метро, что пошел за тобой к пруду, что целовал тебя, что влюбился в тебя сразу, как только встретил. Я виноват, что позволил тебя себе полюбить. И теперь я виноват, что ничего не могу поделать с собой, что люблю тебя так сильно, что у меня болит сердце. Я виноват, что не остановил тебя, когда это было еще возможно.

— Но… — тепло затопило грудь и заглушило страх. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением счастья.

— Я пришел в твой дом вовсе не к тебе. Тогда я не думал, что не смогу противостоять собственным чувствам. Я был слишком самонадеян, но теперь я должен уйти отсюда и пока не знаю, как сделаю это. Ты держишь меня за душу, и мое существование вдали от тебя представляется мне лишенным всякого смысла.

— Уйти?! — это слово ударило ее словно плетка. — Что значит уйти? Куда уйти? Вернуться к себе домой?

— Домой… — он пригладил ее встрепанные ветром волосы, — наверное.

— Я не понимаю, — она подняла голову, набравшись смелости и теперь желая найти правду в его глазах. Но в них отражалась желтая луна. Холодная ночная планета. — Разве мы не сможем видеться, если ты покинешь наш дом?

— Саш… — он отвернулся и теперь неотрывно смотрел на темные сосны. — Я несу беды. Я принес в ваш дом боль и страдания. Я принес в ваш дом смерть и унесу смерть. Своим уходом я избавлю ваш дом от многих бед, но цена этому будет столь велика, что вряд ли ты сможешь меня простить когда-нибудь.

— Я не понимаю ничего, но я уже простила тебя, дурачок. Я простила тебя за все, что ты совершил и совершишь еще. Я же люблю тебя. Я не смогу жить без тебя. И… возьми меня с собой, — она обхватила его лицо ладонями и повернула к себе, — пожалуйста, возьми меня с собой. Я не прошу тебя ни о чем, но ты знаешь, мой отец — могущественный человек, мы не будем испытывать никаких трудностей.

Павел поморщился как от зубной боли. Сашка испугалась, что ляпнула что-то не то.

— Он поймет, что я не могу без тебя. Он поверит, что ты меня любишь. В конце концов, он не станет мешать счастью собственной дочери и простит тебя за все, что ты натворил в нашем доме! — Она старалась не выдавать отчаяния голосом. Она чувствовала, что ветер уносит ее слова раньше, чем они успевают зацепиться за сознание Павла. Она лишь слабо надеялась, что он поймет ее и поверит в их счастливое будущее. Но он слушал ее слишком уж безучастно.

Жар обдал ее щеки. Перед глазами поплыли желтые круги, и горячие капли потекли из глаз, обжигая кожу. Сашка всхлипнула, давя в себе истерику.

Он сжал ее пальцы своими руками и посмотрел на нее.

— Ты действительно готова уйти со мной? Только со мной, в мир, где нет твоего отца, где будем только мы: ты и я, и никакого великого могущества Мамонова. Где нет привычных проблем, но есть другие, более серьезные. Где нет привычных радостей, но есть несоизмеримо большие наслаждения. В мир, существующий по иным законам, в мир, где все твои представления о жизни рухнут и тебе придется учиться жить заново. Ты действительно готова на это?

— Так ли уж обязательно менять все? Почему все так серьезно?

— Да потому, что ты впервые принимаешь серьезное решение! Может быть, самое важное для тебя. Это не просто сбежать на три часа из-под присмотра телохранителя. Ты должна выбрать иной путь, не тот, который начертан для тебя отцом, а иной. Путь со мной. Наверное, непредсказуемый. Ты должна уйти из дома, навсегда закрыв дверь в свою привычную жизнь. Ты готова на такой шаг?

— Ты предлагаешь мне бросить отца, Виолу, Викторию и никогда не вспоминать о них? — выдохнула Сашка. — Но почему?