Анна и Сергей Литвиновы - Печальный демон Голливуда

Но как заставить Эжена и старшую Капитонову вернуться в столицу нашей Родины, город-герой Москву? Спустя почти два десятилетия мне пригодилась Сенькина постельная болтовня. На ее основе я придумала операцию для того, чтобы выманить Ирину Егоровну (а значит, и Эжена) в Россию. Что ж! Эта постановка, пожалуй, достойна если не «Оскара», то аплодисментов, переходящих в овации. Я наняла в Голливуде безработного актера. Он обладал настолько внушительными манерами и повадками, что мог убедить кого угодно в чем угодно: и в том, что президента Кеннеди похитили инопланетяне, и в том, что Мэрилин Монро – незаконнорожденная дочка Гитлера. Я поехала на Острова вместе с ним, под видом его супружницы Мардж: чтобы вносить по ходу пьесы поправки в его роль (и чтобы он заодно убеждал меня по ночам, что прекрасней меня нет женщины на земле).

По-моему, мой единоверец и практически коллега доктор Геббельс сказал, что для того, чтобы в ложь поверили, она должна быть фантастической, ошеломительной, невероятной. Вот и неправдоподобная история Курта, который якобы оказался сводным братом Ирины Егоровны и всевидящим экстрасенсом, диагностирующим ей рак мозга, прошла на ура. Даже непонятно, что сыграло в убеждении Капитоновой большую роль: внушительные манеры Курта или его подходы, отшлифованные на множестве престарелых американских леди. Главное, свои десять тысяч наличными безо всяких налогов актер отработал, как я посчитала, сполна. Потому что Ирина Егоровна рванула в Москву даже раньше, чем я ожидала. А следом за ней, вдогонку, устремился Эжен.

Однако для меня стало неприятным сюрпризом, что русские власти на появление этой парочки особого внимания не обратили. Пришлось поторопить, пощекотать их. И у Валентины, домработницы Насти, помимо ключевой появилась дополнительная роль. Она отправила письмо, изобличающее Эжена, – причем с домашнего компьютера Капитоновой: еще одно, пусть небольшое, но яблочко раздора в семейку. Пусть Сологуб думает, что его сдала бывшая супружница Настя.

Главной моей целью были, конечно, не Эжен и не Ирина Егоровна. Не большой интерес мучить почти случайных жертв, к которым у меня нет никаких чувств: ни ненависти, ни зависти, ни ревности.

Моими главными жертвами станут люди, мною искренне ненавидимые. И я, покарав их, просто восстановлю, хотя бы отчасти, попранную справедливость. Я принесу их страдания в дар Сатане. Итак, моя цель: Арсений и Настя. И разумеется, их сынок Николай.

Я отправилась в Москву. Моя родина гораздо в большей степени, нежели скучные, правильные, благопристойные Европа с Америкой, годилась в качестве прибежища сил Зла. Слишком много в Первопрестольной проживает тех, кто, как и я, вольно или невольно служит Сатане. Они боятся признаться в том даже самим себе. Они продолжают посещать храмы и делать вид, что молятся. А на деле – прогнили изнутри: откатчики, коррумпированные менты, продажные депутаты, уголовники, проститутки и растлители всех мастей (включая газетчиков и телевизионщиков). В таком питательном бульоне значительно легче, чем где бы то ни было, вершить беззаконие и совершать преступления.

Итак, я вернулась в столицу свободной России – свободной от всего, начиная с морали. Поселилась в своей недавно обретенной шестикомнатной квартире, бывшей коммуналке, и исподволь стала наблюдать за семейкой Челышевых – Капитоновых.

Конечно, карать их требовалось затейливо. Физические муки – они ведь действенны только для несовершенных созданий: кошек, собак, птичек. Или, на худой конец, для тех, кто одеревенел душой, – разнообразных низкоинтеллектуальных маргиналов. Люди продвинутые и тонко чувствующие (к каковым, несомненно, следует отнести эту семейку) значительно более, чем от боли физической, страдают от мучений моральных.

Я вспомнила, как переживала, как терзалась за своего мальчика, и поняла: моей главной целью должен стать капитоновско-челышевский выродок – Николай. Мой сыночек, если б ему не выпала роковая карта, тоже мог бы работать, веселиться, ухаживать за девчонками.

Но Иванушка страдал, а потом умер без покаяния. Из-за того, что в нем текла подлая кровь Челышевых. А Николая, первого сына Арсения, проклятая наследственность не зацепила. Вот пусть ему теперь воздастся по заслугам.

И когда он станет мучиться, необходимо, чтобы семейка находилась рядом с ним. Чтобы все пытки видела. Сопереживала, сострадала. И Челышев чтоб наблюдал крупным планом, и Настька.

Однако одного сострадания при виде того, как твоя кровиночка мучается, маловато для них будет. Я хотела, чтобы Капитоновы – Челышевы всю чашу боли и горечи испили. Я должна заставить их пересобачиться друг с другом. Сделать так, чтобы они извелись, изревновались, повздорили, поподличали друг перед другом. Ревность и зависть – жестокие чувства. Она жжет как огнь. (Знаю по себе.) Вот и я хотела, чтобы стыд и горечь Арсений и Настя получили полной мерой. Разорить их! Унизить! Выставить дураками и подлецами перед всем белым светом!

Однако я все же планировала изъязвить не только их душу, но и тело. Потребен комплексный подход. Как пролетарский поэт писал: «Я знаю, гвоздь у меня в сапоге – кошмарней, чем фантазия у Гете». Я хотела, чтоб у Челышева и Капитоновых тело кровоточило не только в фигуральном, но и в самом натуральном смысле. Чтобы мучения душевные переплетались с физическими. Что может быть ужаснее, чем медленное умирание от неизвестной, неразгаданной болезни. От жара, который медленно подпаливает тебя изнутри. Да ведь это страшнее, чем Ад!

Кстати, об Аде. Я тоже туда, полагаю, попаду – как и большинство живущих ныне на Земле. В существовании Преисподней я не сомневаюсь – в отличие от райских кущ. Не знаю, разумеется, как там все организовано. Наверное, крючьев, котлов и сковородок, как утверждал старший Карамазов, и вправду нет. Подобные средневековые представления о Геенне Огненной устарели. Полагаю, сейчас там все устроено современней и технологичней. Бесы обходятся, как русские бандиты, с помощью полиэтиленовых пакетов, паяльников или циркулярных пил.

Однако если обычные грешники попадают в Ад для того, чтобы мучиться, то я, очень надеюсь, отправлюсь после смерти туда в ином качестве. Я хочу снискать себе здесь, на Земле, при жизни почетную загробную должность мучителя. Подкладывать дровишки в костры, на которых грешники жарятся, – это по мне.

Я думаю, что погубить, извести и измучить хотя бы троих – неплохой взнос в копилку моего Покровителя.

Мне нравилось загребать весь жар чужими руками. Управлять людьми. Манипулировать ими. Соблазнять. Соблазнять самым действенным (и самым греховным) способом. Тем, который в современной России стал совершенно универсальным. Против которого вряд ли кто устоит в нынешней Москве. На него падки и физик, и студентка, и директор, и политик. Деньги! Деньги – господа в сегодняшней Белокаменной.

Тяжелее всего оказалось подобраться к Насте. Жила она замкнуто, никого к себе (в дом и в душу) не допускала. Мне пришлось найти женщину, которая имела постоянный доступ к ней – уборщицу Валентину. Когда я понаблюдала за Валей, поговорила, то поняла: вряд ли на нее подействует обычный, без затей, подкуп. В простоватой этой женщине – может, оттого, что проживает она не в Москве, – сохранилось еще определенное благородство. Поэтому понадобился целый план, чтоб ее завербовать.

У Валентины был сын. Я решила воздействовать на нее через него. Материнская любовь вообще (знаю, увы, по себе) самая беспроигрышная, самая отзывчивая струна. Нет такого преступления, на которое мать не пойдет ради своего ребенка! А тут и оказия подвернулась: проверить в деле своих варваров, костоломов, отморозков.

Я отыскала трех дебилов, мелких бесов, готовых ради денег на любую работу. Любую. И даже забесплатно согласных убивать и калечить – что они, собственно, и делали до меня. Охотились на несчастных бомжей и мирных дворников-узбеков – борцы за чистоту расы!

А я, в свою очередь, отправилась в подмосковный город Ф. и выследила сына Валентины. Сделала его фотку. Разузнала о распорядке дня.

Многое, замечу кстати, мне приходилось делать самой. Нынешняя Россия, как я поняла, страшно развращена. Работать здесь никто не хочет и не любит. Да и не умеет. Опять же, чем меньше людей посвящено в заговор – тем лучше. А чем больше ты приложил к мести собственных усилий, тем она слаще. Это как подарок – он всегда приятней, коли изготовлен своими руками.

Я передала своим отморозкам фото сына уборщицы. Рассказала о распорядке его дня. Вручила бесенятам аванс – пять тысяч. (Рублей, конечно, рублей, я ж говорила: эти уроды готовы убивать и калечить даже бесплатно.) Дала строгие указания: сломать ноги, может, ребра – но ни в коем случае не калечить слишком серьезно. И не убивать. Даже подчеркнула: если невзначай забьете до смерти – расплачиваться с вами не стану.