Галина Романова - Расплата за наивность

Невесело улыбнувшись, Николай обнял сестру и, поглаживая ее по голове, сказал:

— Нечему тут сокрушаться. Решила, значит, решила. Будет у меня еще один племянник или племянница.

— Это мальчик, — убежденно заявила Алка, улыбнувшись сквозь слезы. Реакция брата до глубины души тронула ее. — Я это чувствую!..

— Не переживай, котенок! Я не брошу тебя… как в прошлый раз.

— А почему это — я?! — ревниво вскинулась Надежда, поднимаясь со стула и оттесняя Алку от Николая. — Я-то что же, не у дел уже, да?

Взяв лицо подруги мягкими ладонями, она внимательно вгляделась в ее глаза.

— Я так и думала, — покачала она головой. — Ты влюбилась в него!

— Перестань, — высвобождаясь, сморщилась Алка. — Я не хочу об этом… Его больше нет…

Задумчиво поглядывая на женщин, Николай дивился убежденности сестры в смерти своего возлюбленного.

В том, что она влюбилась в этого загадочного грузина, он не сомневался. Никогда прежде он не видел в ее глазах выражения такой тоски и безысходности, даже в те далекие дни, когда она оставалась совсем одна…

Поглядывая сквозь темные стекла очков на витрину, Алка боковым зрением заметила какое-то движение у себя за спиной. Скосив глаза, она увидела Володьку Самохина, протягивающего чек молоденькой продавщице.

— Две бутылки водки, милая, — игриво попросил он, не забывая пристально разглядывать незнакомку. — Мы не знакомы?

Оставив его вопрос без ответа, Алка медленно пошла к другому отделу и чуть нос к носу не столкнулась с Владом. Тот был изрядно навеселе и размахивал внушительным пакетом, верх которого венчал крупный ананас.

«Мальчики отдыхают! — мелькнуло у Алки в мозгу. Мысленно усмехнувшись, она добавила про себя: — А как же медовый месяц?»

Словно отвечая на ее немой вопрос, Володька толкнул в бок своего спутника и, кивнув в ее сторону, заметил:

— Пока ты был женат неделю, смотри, какие красотки появились в городе. Говорил тебе — не спеши!

Поймав в стекле отражение своего теперь уже бывшего супруга, Алка с замиранием сердца ждала его ответа.

Тот не заставил себя долго ждать. Сунув руки в карманы брюк, раскачиваясь с пятки на носок, поглядывая на Алку сверху вниз, Влад изрек:

— Да-а!.. Девочка что надо… Володь, ты посмотри — какая попка!

Кривая усмешка исказила красивое лицо, и слова, сорвавшиеся с его языка, заставили Алку похолодеть.

— Когда-то я знал всего одну женщину, которой принадлежала такая очаровательная попка…

Медленно повернувшись к мужчинам, холодно улыбнувшись, она обрушила на них свой ответ:

— Представь себе, дорогой, она все еще принадлежит мне!..

С этими словами Алка стянула с себя темные очки и предстала перед друзьями во всем своем великолепии.

Гамма чувств, промелькнувших в одно мгновение на лице ее мужа, не поддалась бы перу ни одного мастера. Во все глаза уставившись на нее, Влад молча открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова.

— Алка-а! — выдохнул Володька. — Ты-ы! Живая!..

— Как видишь, — пожала она плечами. — И даже почти здоровая…

Покачивая бедрами, она вплотную подошла к Владу и все с той же холодной улыбкой спросила:

— Говорят, тебя можно поздравить с законным браком? Правда, теперь в его законности придется усомниться, но я все равно тебя поздравляю.

— Где ты была все это время? — выдавил наконец начинавший приходить в себя Влад. — Как все это могло произойти с тобой? Ответь мне!

Отчаянно замотав головой, он неожиданно расхохотался:

— Хотя о чем я спрашиваю — это могло произойти только с тобой! Ни одна нормальная женщина не попадет в такую ситуацию — только ты! Боже мой!

Неожиданно его слова больно ранили Алку. Еле-еле справившись с чудовищной слабостью, подкосившей ноги, она пошла к выходу, бросив через плечо Володьке:

— Успокой своего друга — у него истерика!

Ничего не отвечая перепуганной Надежде, Алка прошла на кухню и, налив себе рюмку водки, залпом опрокинула в себя.

— Ты что, с ума сошла?! — отбирая бутылку, зашумела подруга. — Нельзя тебе в твоем положении!

— В каком положении? — закашлявшись, изобразила удивление Алка. — В положении восставшей из ада?!

Протянув ей стакан с водой, Надежда укоризненно покачала головой:

— Никто и не говорил, что тебе будет легко.

— Ты бы видела их лица, — перебила ее Алка. — Они таращились на меня, как на сошедшую с небес. А Влад…

— А-а-а, — протянула Надежда. — Теперь мне понятно — ты встретила этого мерзавца. Ну что же: днем раньше, днем позже… А я-то думала, что такого страшного случилось, что моя дорогуша с порога кинулась водку хлестать?..

— Тебе легко говорить… — всхлипнула Алка, безропотно подчиняясь заботливым рукам подруги, стягивающим с нее сапоги и куртку. — Он упрекнул меня, будто я сама нарываюсь на неприятности.

— Дурак, — спокойно констатировала Надежда. — Я это всегда говорила. Так что нечего слезы лить — тебе вредно волноваться!

— Надь! — улыбнулась она припухшими губами. — Я тебя люблю!

— Будет тебе… Отдыхать давай.

Но отдохнуть им не дали…

Покончив с ужином и уложив детей спать, они сидели и пытались решить проблемы, связанные с Алкиным переездом в другой город.

На удивление Надежда спокойно приняла это известие. Сурово сведя брови, она махнула рукой в сторону помрачневшего мужа:

— Нам-то, конечно, хорошо, а ей каково?! Нет, Коленька, нельзя ей здесь оставаться. Нечего сердце рвать понапрасну.

— По ком рвать-то? — взорвался он. — Он женат уже. Все кончено между ними.

— Думаешь, он оставит ее в покое? Не-ет… — покачала она задумчиво головой. — Еще ничего не кончено, все только начинается.

Словно в ответ на ее заверения в дверь громко забарабанили.

— Кто это? — насторожилась Алка.

— Кому же это быть, как не ему, — фыркнула Надежда и грозно двинулась к двери.

С этого дня Влад раз за разом обрушивал свои кулаки на знакомую дверь. И каждый раз Надежда стойко отражала его выпады, грудью вставая на защиту своей подруги. А та сидела, сжавшись в комочек, в комнате и глотала слезы. Встречаться с ним она категорически отказалась. Им нечего было сказать друг другу. Судьба распорядилась их жизнями, не спросив на то совета…

Свет проникал сквозь сомкнутые веки, больно ударяя по глазам. Чья-то тень упала на лицо, и его тихонько позвали по имени.

«Мне не надо отвечать им, — мелькнуло в мозгу. — Пусть думают, что я мертв».

— Он пришел в себя! — заявил кто-то обрадованно. — Врач сказал, если очнется — значит, будет жить.

Влажная ткань легла на лоб, принося облегчение. Еле расклеив спекшиеся губы, он попросил:

— Пи-ить!

Несколько капель живительной влаги упали на язык.

— Еще! — прохрипел он.

— Нельзя больше, дорогой! Придется потерпеть.

Голос показался знакомым, и он попытался приоткрыть глаза. Боль, словно огненный шар, заключила его в свои объятия, мешая шевельнуться.

Наконец усилием воли ему удалось сфокусировать взгляд на мужской фигуре, сгорбившейся у кровати.

— Рус-там… — прошептал он. — Ты?

— Я, дорогой, я! Спи. Теперь все будет хорошо…

Проваливаясь в сон, Давид облегченно вздохнул — он у друзей…

Маленький домик, купленный Алкой недалеко от ее новых друзей, претерпевал чудовищные изменения.

С утра до ночи здесь трудилась бригада, возглавляемая Николаем. Стук топоров и молотков оглашал окрестности мелодичным звоном. Брызги сварки расцвечивали ночь фейерверком, обещая Алке начало новой жизни.

Она смотрела на все эти хлопоты с радостным возбуждением. Слившись вновь со своей семьей, она наконец обрела покой и душевное равновесие.

Любушка, уточкой переваливаясь по двору, шутливо покрикивала на строителей, норовя ухватить за непослушные кудри расшалившегося Стасика.

Надежда, усадив на пышную грудь Валерика, вышагивала по отремонтированному дому и придирчиво выискивала все новые и новые недоделки.

— Ей-то, понятное дело, не до этого, — кивала она в сторону улыбающейся Аллочки. — А зима на носу. Так что давайте, ребятки, за работу!

Более строгую инспекцию вряд ли можно было себе представить. Чертыхаясь, строители подчинялись этой шумноватой женщине, в глубине души все же соглашаясь с ее замечаниями.

Новоселье отметили в первый день зимы. Николай, отпуск у которого давно закончился, ввалился в дом весь обвешанный пакетами с подарками.

Валерик заковылял к отцу, хлопая в ладошки и повизгивая. Алка чмокнула брата в щеку, смущенно пряча под джемпером начинавший округляться животик. Затем уступила место Надежде, которая все это время гостила у нее.

— Так, мать, ты домой собираешься или нет? — целуя жену, спросил Николай. — А то я совсем одичал там.