Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы

— Вижу, теперь вы меня понимаете, коллега, — вздохнул Самойлов.

Потом они отправились в кабинет Колпакова и прослушали поступившее сообщение.

«Мир вам и счастье. Благотворительная организация Христианский Красный Крест приветствует вас и благодарит за звонок. Память об одиноких и страдающих детях жжет нам сердца. Напоминаем, что пожертвования можно пересылать на счет… коммерческого банка „Альтаир“. Если у вас есть личная информация для Сесилии Суграна, отправьте свое сообщение по адресу: абонентский ящик… указав возможности прямого контакта — подробный адрес или телефон. Если дело не терпит отлагательства, наберите уже знакомый вам номер, в тональном режиме добавьте цифры 335 и обрисуйте проблему. Вам обязательно помогут. Мир вам и счастье».

— Аминь, — выдохнул Колпаков. — Вот вам данные на Христианский Красный Крест. Здесь список специалистов в Москве, которые за последние два года официально получили от этой организации деньги за оказанные услуги. Как видите, у них есть медики, переводчики, транспортники, психологи, адвокат и отдел ритуальных услуг. Оригинальный подбор кадров, да?

В этот момент Самойлов постарался максимально проследить за выражением своего лица — он увидел фамилию адвоката.

— Вот тут адвокат указан, видите? Похоже, грек, — как можно спокойней заметил он.

— Не просто грек, а еще и адвокат, объявленный в розыск.

— Кто заявил? — напрягся Самойлов.

— Домработница. Но это не по моей части. Это, коллега, по части ваших бывших сослуживцев.

— Чем же занимается эта организация?

— Гуманитарная помощь детским учреждениям, медикаменты, усыновление детей-инвалидов зарубежными семьями, патронаж некоторых детских домов, приюты для бездомных детей. Сама Сесилия Суграна — гражданка Италии — в данный момент проходит по уголовному делу о вывозе из детского дома Челябинска детей-инвалидов в Италию и Америку на усыновление. Что-то там не в порядке с документами, взятки, да и патронажный надзор спустя год не может найти некоторых детей и их новые семьи. Как говорит мой сын — просекаете, коллега?

Взволнованный Самойлов не очень хорошо «просекал», поэтому Колпаков разъяснил:

— Под видом усыновления из страны можно вывезти любого инвалида. А как вы назовете человека с тремя руками и хвостом? Инвалидом! Теперь ваша очередь. Откуда вы взяли эти номера телефонов? Они как-то связаны с «Хипексом» или мне уже везде мерещится этот великий скульптор по трупам?

Самойлов угрюмо порылся в кармане пальто и выложил на стол красный блокнот.

— Отсюда взял, — сказал он. — Это записная книжка Попакакиса. Коллега, — попросил он, не поднимая глаз, — ничего пока не могу объяснить. Дайте мне сутки! Только двадцать четыре часа без вопросов. Потом сам приду. Не моя епархия, конечно, но очень вам советую присовокупить этот блокнот к делу о похищении девочки с жабрами и к делу о пропаже Инны Ялиной. Чтобы получить разрешение на обыск квартиры и офиса адвоката с изъятием всей его документации, в том числе из компьютера.

— Прохор Аверьянович, вы меня пугаете! — ухватился за блокнот Колпаков. — Вы что, пристрелили этого адвокатишку?

Домой Самойлова подвез оперативник Колпакова. Кое-как взобравшись на второй этаж, Прохор Аверьянович вошел в квартиру, сразу же направился в спальню и рухнул в одежде на постель. Гоша бросился к нему и стал рыться в карманах — залез в брюки, потом зашарил по рубашке.

— Что ты делаешь? — спросил Самойлов, когда Гоша перевернул его на спину, пытаясь стащить пальто.

— Таблетки ищу. Валидол, нитроглицерин, что вы в рот кладете, когда припечет?

— Прекрати, — отмахнулся Самойлов.

— Но вы же белый весь и глаза совсем тоскливые.

— Посмотри на себя. Ты вообще синий, а о глазах я лучше промолчу.

— Так это у меня от страха, — Гоша присел на кровать. — Давайте хоть подушку подложу под голову.

— Подложи.

Разглядывая профиль Гоши, Самойлов думал, как все же легко и удобно быть молодым.

— А ботинки снять можно? — повернулся Гоша к нему анфас.

— Ботинки не тронь. Чаю сделай. Крепкого и сладкого.

— Так все готово, — вскочил Гоша. — Нести?

— Я в кухню приду, — сел Самойлов.

Он медленно разделся, накинул халат, нашарил ступнями шлепанцы у кровати. Краем глаза заметил несколько коробок у двери в кладовку. Заглянул. Гоша зачем-то переставлял там вещи.

— Докладывай, — кивнул он уже на кухне, усевшись на свое место в углу.

— Нашел я мальчишку! Фотография делалась для газеты. Статья о беспризорниках, счастливо нашедших свой новый дом — приют для бездомных детей. Нашел организацию, которая содержит приют и устроила его усыновление в американскую семью. Два года назад тот отбыл с родителями по новому месту жительства.

— Инвалид? — спросил Самойлов.

— Никаких данных нет. Нормальный пацан, сирота после лишения родительских прав двух алкоголиков. А теперь — самое интересное. Организация, которая занималась оформлением документов…

— Христианский Красный Крест, — кивнул Самойлов.

— Вы уже… — опешил Гоша, но быстро взбодрился. — Вы знаете, чью подпись я нашел в этой организации?

— Адвоката Попакакиса, — опять испортил сюрприз Старик.

— Ладно! — не сдавался Гоша. — Может быть, вы знаете, куда капают благотворительные взносы для этой организации?

— В банк… Подожди, Колпаков говорил, вылетело. Что-то знакомое… — задумался Самойлов.

— Еще какое знакомое! — Гоша кивнул в сторону коридора.

— В банк «Альтаир», — вспомнил Прохор Аверьянович. — Куда ты киваешь? На мою кладовку? «Рабочая группа „Альтаир“? Ты думаешь?

— А что тут думать, если я прогнал все по слову «Альтаир». Сухой остаток такой! Координаты местонахождения «Рабочей группы „Альтаир“ мне так и не удалось обнаружить — всю информацию предлагается отсылать по электронному адресу, номер факса прилагается. Зато я узнал, что сама группа была создана как раз два с половиной года назад как финансовая ячейка для подготовки президентских выборов. А знаете, что находилось в перестроенной квартире три года назад?

Самойлов, насупившись, смотрел на щербинку в столе с растерянностью потерявшего мысль человека.

— Штаб «Поющих вместе»! — гордо доложил Гоша.

— Что это такое? Это шутка или название ансамбля? — заинтересовался Самойлов.

— С вами невозможно разговаривать! — вскочил Гоша.

— Не надо со мной разговаривать на тему банка «Альтаир». Это отвлекает от основного дела.

— Отвлекает? У вас за стенкой помещение, в котором находится отделение банка или его секретный отдел по отмыванию и перекачке денег. Тех самых денег, которые сознательные организации и просто физические лица направляют на нужды благотворительных детских организаций на счет Христианского Красного Креста! — воскликнул Гоша.

— Совпадение, — пожал плечами Самойлов. — Я не собираюсь сейчас заниматься махинациями этой рабочей группы только потому, что ее запах просачивается в мою кладовку. Тем более что контора эта уже сворачивается. Через месяц и запаха не останется от «Рабочей группы „Альтаир“.

— Но вы же платите лишние деньги за электричество! — возмутился Гоша.

— Не обеднею, — отрезал Старик.

— У вас забрали целую комнату!

— А мне нравится моя кладовка. Послушай, мальчик. Не лезь в эту нору, в ней плохо пахнет. Лучше заняться тем, что ты умеешь делать профессионально. Розыском пропавших, например. И поверь опыту старика, пережившего несколько политических перестроек. Нельзя соваться в подобные структуры безнаказанно. Если ты прав в своих подозрениях и эта рабочая группа действительно является нелегальным отростком финансовой структуры, созданной на время подготовки выборов, — это не наше дело.

— Согласен. Но вместе с этим банк «Альтаир» еще как-то связан с Христианским Красным Крестом! Что это значит, вы понимаете? Для Креста это означает добротную «крышу» и сохранность денег! А «крыша-то» организована, как и банк, кем-то из правительственных структур как подставная фирма для финансовых махинаций!

— Именно это я и хотел тебе сказать. Я рад, что ты все правильно понял, — Самойлов встал. — В нашу задачу не входит ловить организатора финансовых махинаций. Хватит занимать время ерундой. У меня есть работа. Я должен найти вьетнамку Саию Чен, шестипалую карлицу Инну и мальчика Антона. Если по ходу этих поисков удастся разорить структуру, которая переправляет тела или живых людей доктору Хи, это будет самой большой мне наградой. Но! — Он поднял указательный палец и не позволил Гоше перебить себя. — Через двадцать три часа, если я не найду труп адвоката Попакакиса, я вынужден буду отвезти в уголовку пистолет и девочку Леру для дачи показаний.