Мария Жукова-Гладкова - Гарем чужих мужей

Но еще больше месье Боку интересовала некая Лейла Роше, наполовину француженка (по матери), наполовину алжирка.

– Вы ее знаете? – спросил интерполовец.

Я покачала головой. Некую арабку я уже видела неподалеку от печально известного замка, арабку видели и ушлые бабки, и жители старорусской деревни, и тетя Вика (хотя одну и ту же или нет, вопрос спорный). От захваченных в плен амазонок мы знали, что во главе организации стоят Ипполита и некая Лейла. Только ее фамилию я слышала впервые.

– Я с Ипполитой-то лично не знакома, – ответила я.

– Я могу спросить, чем вызван ваш интерес к Ипполите Макаровой?

Подумав несколько секунд, я изложила месье Боку суть дела, конечно, не упомянув, как лично лазала по склепам в свободное от основных занятий время, а также как, вырядившись бабой-ягой, летала в ступе над местом жительства Ипполиты (и, возможно, Лейлы) вместе с любимым мужчиной и кидалась гранатами. Про все остальные свои подвиги и боевое прошлое также умолчала. Однако про найденные трупы (что Боку вполне может проверить, связавшись с нашими правоохранительными органами), исчезнувшего Вовчика и еще двух других людей Афганца рассказала в деталях.

Месье Боку слушал очень внимательно, что-то время от времени записывал в маленький блокнотик, задавал кое-какие вопросы. Адвокат все это время молчал.

– Я могу спросить вас о ваших целях, мадам Никитина?

– Освобождение моих друзей. И других мужчин, томящихся в подземелье под замком Макаровой – или где они сейчас сидят.

– Вы не считаете, что этим должны заниматься правоохранительные органы вашей страны?

«Эх, мужик, – подумала я, – сразу видно, что не в России живешь».

Вслух сказала:

– У нас в стране есть очень популярная поговорка: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

На лице Боку мелькнула улыбка. Но он явно не понимал и не принимал психологию русского человека. Однако на данный момент мы могли быть друг другу полезны.

Месье Боку предоставил нам с адвокатом информацию, которую мы не могли получить ни в клинике пластической хирургии, ни при помощи детективов из агентства. Однако клиника предоставила требуемые сведения сотрудникам Интерпола. Вернее, она предоставила то, что имела.

Когда Ипполита Макарова легла в клинику на операцию, там также находилась Лейла Роше. Если Ипполиту покусал крокодил, Лейла просто меняла внешность, превращаясь из одной красивой женщины в другую. «Но можно ли было кардинально изменить Лейлу с ее восточной красотой?» – тут же мелькнула у меня мысль. Ведь ее смугловатый цвет кожи не поменяешь. Ее-то блондинкой не сделаешь, как и шатенкой. Тут следовало придерживаться вполне определенного восточного типа красоты. Хотя, наверное, изменить до неузнаваемости можно.

– Взгляните, – протянул Боку мне две фотографии. Адвокат даже не пошевелился в своем кресле. Наверное, он видел эти два снимка до моего прихода.

Я внимательно рассмотрела оба фото. На них были изображены исключительно красивые восточные женщины. Внешнее сходство имелось, правда, отдаленное. Пожалуй, одну из них я видела. Она заходила в склеп, где держали моего брата и Карена Мовсесяна.

– Я видела вот эту в Питере, – сказала я месье Боку.

Он не мог скрыть своего удивления, потом спросил, когда.

– Этим летом. Число точно не назову.

– Но этого не может быть! – воскликнул он. – Это… это Лейла Роше до операции! Сейчас она выглядит вот так! – Боку ткнул пальцем во вторую фотографию.

– Может, она и выглядит так, но я видела первую. А она не могла вернуть себе прежнюю внешность?

– Не в Швейцарии. В Швейцарию Лейла Роше навряд ли рискнет приехать. Если бы она здесь появилась, ее бы тут же арестовали. Ее арестовали бы в любой европейской стране. Клиника пластической хирургии не пошла бы на такой риск. Если бы мадемуазель Роше, допустим, все-таки въехала в Швейцарию по подложным документам, как-то преобразив себя, и добралась до клиники, они бы отказались ее оперировать. Чтобы не потерять все.

«А наши хирурги не отказались бы», – подумала я. В особенности за несколько десятков тысяч долларов.

Но сейчас я думала о другом. У Ипполиты Макаровой теперь есть двойник, пусть не полный, но некая девушка, чье имя мне в клинике пластической хирургии отказались назвать, выглядит почти так же, как она. Почему бы не быть двойнику у этой самой Лейлы? То есть не совсем двойнику, а… двойнику бывшей Лейлы? Некто выглядит так, как она раньше, а сама Лейла – по-другому. Руководительницы амазонок решили подстраховаться?

Я решила, что ответила уже на многие вопросы месье Боку, а поэтому он тоже вполне может удовлетворить мое любопытство.

– Мы выяснили, что Ипполита Макарова дважды ложилась в клинику пластической хирургии, где вчера побывала я. С перерывом в два года. Это так?

– Да, – твердо ответил господин Боку. Адвокат заинтересованно посмотрел на меня, потом на него.

– Но она не изменила внешность во второй раз?

– Судя по фотографиям – нет. Хотя могла убирать морщинки или еще что-то… Или, может, что-то со швами… Я не могу судить о деталях… Или она делала что-то с грудью, ягодицами…

– Вы что, не узнавали это? – подал голос адвокат. – Вы можете это узнать?

– В случае крайней необходимости – да. Но нам не хотелось бы лишний раз давить на клинику…

«Вас бы на наши просторы. Для прочтения курса лекций некоторым сотрудникам наших органов». А то открываешь газеты и видишь: там из подследственных выбивали показания, тут собирали дань с торговцев, спецназ покрушил фирму, расставили сотрудников по стеночке, оказалось – не ту, но никто даже и не думает говорить о моральном и материальном ущербе. А при взятии одного авторитета на даче (читай: в загородном особняке) повыдергали перья из хвостов экзотических птиц, в больших количествах разведенных в тропическом саду. Хотя птицы-то за что пострадали? Или следует просто еще раз убедиться: мужчины – большие дети, даже если служат в спецназе.

Месье Боку тем временем объяснял что-то про тайну частной жизни и что клиника всеми силами старается сохранить конфиденциальность клиенток. Какой женщине хочется, чтобы о недостатках ее лица или тела (пусть даже и прошлых) кто-то знал?

– Внешность Ипполиты Макаровой после второго пребывания в клинике пластической хирургии не изменилась, – твердо заявил месье Боку в конце своей речи. – Мы в этом уверены. Что изменилось… На взгляд не скажешь. Но Ипполита Макарова лежала в клинике два раза. Это подтверждено документами.

«И ты в своей Швейцарии привык верить документам».

Но оставался самый важный вопрос, который мне следовало выяснить у месье Боку.

– Кто такая Лейла Роше? Почему, по вашим словам, ее тут же арестуют в любой европейской стране, если она там появится?

– Вы в самом деле не знаете? – удивился интерполовец.

Я покачала головой.

– Она – международная террористка. На ее счету более сотни взрывов, два успешных угона самолетов, бессчетные человеческие жертвы. Но она поразительно удачлива. Истинная дочь своего отца.

Конечно, меня заинтересовало, кто отец Лейлы. Месье Боку пояснил, что Саид Авизгар уже давно находится на примете спецслужб всего мира. Он раз пять менял внешность, и сейчас никто не знает, как он выглядит на самом деле. Может, он даже мертв, хотя его коллеги по ремеслу поддерживают в других фанатиках веру в то, что Саид «живее всех живых». Он периодически рассылает «воззвания» своим соратникам. Кто их составляет и кто печатает, остается тайной. Несколько лет назад в дело терроризма включилась дочь Авизгара от француженки. У него есть и несколько сыновей от арабских жен, но никто из них не может сравниться по удачливости, находчивости, хитрости и результативности с сестрой. Боку упомянул, что в жилах Авизгара течет кровь каких-то арабских принцев.

– Значит, он все это делает только ради какой-то сумасшедшей идеи? – уточнила я.

– Почему у вас возник этот вопрос? – посмотрел на меня швейцарец.

– Раз принц, да еще и араб… Значит, деньги ему не нужны? Он – просто псих? Свихнулся на какой-то освободительной идее?

Боку кисло улыбнулся и пояснил, как глубоко я заблуждаюсь. Его отдел не так давно занимался террористами, состоящими в кровном родстве со сводным братом короля Саудовской Аравии. Так вот, в Саудовской Аравии на сегодняшний день проживает более четырех тысяч принцев и принцесс, и некоторые из них просто бедны.

– Почему вы не арестовали Лейлу Роше, когда она делала пластическую операцию? – спросил адвокат, возвращаясь к предыдущей теме.

– Тогда она еще не была известна. О ней вообще стало известно после того, как нам удалось взять в плен нескольких ее соратников. Обычно они молчат, но тут заговорили. И этому есть объяснение: арабам не нравится, когда ими командует женщина. А Лейла Роше хотя и наполовину арабка, на другую половину француженка и выросла во Франции, кстати, окончила Сорбонну. Она историк. Лейла Роше не желает быть покорной восточной женщиной и всеми своими действиями доказывает это. Она все время пытается показать, что она лучше мужчин. А коллегам-террористам это не по душе. Если бы она не была так удачлива, ее, возможно, уже убрали бы свои… Они, в принципе, могут ее сдать. Мы, по крайней мере, на это надеемся.