Алёна Белозерская - Любовь с призраком

— Я подумаю, — кокетливо ответила Ирина и попрощалась с Михаилом Андреевичем.

— Будьте внимательны и осторожны. — Никлогорский поправил ее упавшие на щеку волосы.

Ирина сделала шаг назад и с волнением посмотрела на него. Только сейчас она поняла, что Михаил Андреевич слишком уж учтив. Ранее он вел себя по-другому, более того, именно он недавно приказал устроить ей допрос с пристрастием. Почему же теперь его отношение к ней изменилось? Ирина внимательно разглядывала Никлогорского, словно старалась найти ответы на мучившие ее вопросы и заодно лучше запомнить его. Седые волосы, сутулые плечи, белая рубашка и мягкий пуловер — все это в мельчайших подробностях осталось в памяти. Ирина наконец поняла, что ведет себя нетактично, и перевела взгляд на Марата. Тот широко улыбнулся.

— Господа, вы какие-то слишком вежливые и мягкие. У вас все в порядке? — спросила она, надевая пальто.

— Естественно, — Марат обхватил Ирину за плечи и повел к машине.

Она улыбалась этим нежным объятиям и не хотела, чтобы он отпускал ее. Ирина остановилась на ступенях, желая продлить это чудное мгновение близости, и вытянула руку вперед. В этот момент Марат заметил, что в воздухе крупными хлопьями кружится снег. Маленький пушистый комочек упал Ирине на губы и немедленно растаял. Она вздрогнула от неожиданности, когда Марат провел пальцем по этому влажному следу на ее губах, быстро открыла дверцу машины и, весело посмотрев на него, помахала ему рукой.

— Не замерз? — спросил Михаил Андреевич, выйдя не террасу — узнать, почему Марат в одиночестве стоит на лестнице.

— Зима пришла, — сказал Марат. — Я и не заметил.

— Да. Такое случается, когда твои мысли заняты другим. А если быть точнее, другой, — засмеялся Никлогорский и обнял племянника.

Бурмистров проехал по темному и пустому дачному поселку, свернул на узкую улочку, ведущую к небольшому дому.

— Ты уверен, что мы одни? — спросил он у Карулина. Тот встретил его во дворе, густо обсаженном садовыми деревьями.

— Уверен, — ответил тот. — Дачники в спячке до весны. На другом конце поселка был один, самый стойкий, но вчера он укатил в город. Сам подумай, что здесь сейчас можно делать? Не картошку же сажать? — хохотнул он и добавил: — Место хорошее. Болото недалеко, оно словно создано для сокрытия улик.

— Ты слишком разговорчив сегодня, — недовольно протянул Максим, подошел к мужчинам, курившим на крыльце, и кивнул в знак приветствия. — В доме или в сарае?

— В доме, — ответил один из них. — У нас тут небольшой конфуз случился с тем, которого мы последним забирали. Пришлось ему дырку в ноге сделать.

— Только в ноге? — усмехнулся Максим. — Черт с ним. Все равно это уже не имеет никакого значения.

Он обернулся и осмотрелся. На душе было неспокойно, что-то словно терзало его… Ощущение это появилось совсем недавно, и поначалу Максим не придал ему значения, но теперь вдруг поймал себя на мысли о том, что он… боится. Глубоко вдохнув колючий морозный воздух, он прикрыл глаза и постарался расслабиться. «Последний шаг, последний шаг, — твердил он. — Сегодня же вылетаю в Прагу. И все!»

Он решительно вошел в дом и, пройдя темным узким коридорчиком, открыл дверь в комнату, где содержались Артур и Заимис. Максим раздраженно посмотрел на разбитое лицо Заимиса и злобно спросил:

— Вадим, вы зачем его так разукрасили?

Карулин низко согнулся над Георгием, схватил его за шею и повернул к себе.

— Все в порядке. Только кровь носом пошла и губа слегка припухла. Ни синяков, ни ссадин. Сейчас приведем его в товарный вид.

Заимис дернул головой, освобождаясь от холодных пальцев Карулина, но тот держал его крепко, издевательски усмехаясь при этом:

— Ну, Жорочка, не дергайся!

Он снисходительно потрепал бывшего босса по щеке и вышел из комнаты в коридор, где на страже стоял Джон.

— Нужны вода и тряпка, — Карулин указал подбородком на скорчившегося в неудобной позе Заимиса. — Разберешься.

— Я что, нянька? — выпучил Джон глаза, но на этом их пререкания и закончились. Он покорно отправился искать ведро, по дороге прихватив со стула грязное полотенце.

Бурмистров-младший остановился перед братом, неподвижно лежавшим на полу с закрытыми глазами.

— Эй! — ткнул он его ботинком в раненое бедро.

Артур застонал и с трудом поднял голову. Глаза его помутнели, на щеках горел лихорадочный румянец.

— Больно? — с нескрываемой радостью спросил Максим и присел на корточки, чтобы лучше видеть его лицо.

— Противно, — со стоном произнес Артур и усмехнулся: — На тебя смотреть противно.

От звонкой пощечины, последовавшей за этими словами, он ударился головой о стену и снова закрыл глаза.

— Сука ты, Максим, — тихо произнес он. — Как же я сразу не догадался, что за всем этим стоишь ты? Ведь только от тебя можно было ожидать подобное коварство. Ударить в спину способен лишь трусливый ублюдок.

— Кто бы говорил! Вспомни Азарова и Людмилу, — выдавил Максим. — И не зли меня.

— Лишить себя подобного удовольствия? — Артур сплюнул и попал точно на туфлю Максима. — Сам меня убьешь или прихвостней своих обяжешь?

— Что ты?! Я же не монстр. — Максим поднялся, вытер туфлю о брюки брата. — Рука не поднимется на брата!

Максим грубо рассмеялся и потянулся к внутреннему карману пальто. Через секунду он держал в руках аккуратно сложенные листки бумаги и ручку.

— О, нет! Не беспокойся, — смеясь, сказал он Артуру, — это не для тебя, а для господина Заимиса.

— Я ничего подписывать не стану! — выкрикнул Георгий.

— Неужели?

У Максима было великолепное настроение. Едва увидев беспомощного брата, он почувствовал, что напряжение покинуло его. На душе стало так легко, словно он сдал самый важный экзамен в жизни и это испытание непременно улучшит ее, принеся ему богатство и, самое главное, удовлетворение оттого, что главный его обидчик исчезнет навсегда.

— Вадим! — крикнул Максим. — Нужна помощь!

В комнате немедленно появился Карулин, следом за ним вошли двое из числа шестерых подручных, охранявших маленький домишко, стоявший в глухом месте, у самого леса.

— Красавица и чудовище, — хмыкнул Максим, рассмотрев людей Карулина.

Один был настолько уродив, что на него невозможно было смотреть без омерзения. Изъеденное оспинами лицо, низкий лоб и злобный взгляд маленьких, глубоко посаженных глазок. Полное отсутствие шеи создавало впечатление, что его голову приклеили прямо к плечам. Обожженные руки, смешно оттопыренный зад и кривые ноги, между которыми легко можно было прокатить бочку. Второй, напротив, отличался редкой красотой. Правильные черты лица, аккуратный нос и приятная улыбка. Впрочем, таким привлекательным он казался только потому, что рядом с ним находился его безобразный коллега.

— Тын, — обратился к чудовищу Карулин, увидев в руках Максима бумаги и мгновенно догадавшись, для чего понадобилась его помощь, — освободи греку руку. Не эту, — покачал он головой. — Он у нас левша.

Заимис потер онемевшее запястье о бедро и обреченно посмотрел на Артура, который ответил ему таким же жалостливым, вдобавок извиняющимся взглядом.

— Какие щенячьи нежности, — не выдержал Максим и снова пнул брата ногой. — Ты меня забавляешь, Артур! С каких пор Заимис стал вызывать у тебя теплые чувства? Помнится, раньше ты его не жаловал.

— А еще сегодня утром я думал, что у меня есть брат. Оказалось, что ты — мерзкое дерьмо, и место тебе — в том дрянном туалете, куда меня два часа назад сопроводил один из твоих бультерьеров, — Артур напряженно следил за выражением лица Максима, пытаясь понять, о чем тот думает. — Макс, опомнись, — попытался он надавить на жалость. — Если тебе так нужна эта компания, я ее отдам. Только не совершай глупость, не убивай нас.

— Ты, верно, шутишь? А для чего же вас сюда привезли? Чтобы вы отдохнули, подышали свежим воздухом — и все, по домам? Ну, уж нет! Начатое нужно доводить до конца. Так меня — и тебя тоже — учил отец. Или ты уже забыл его уроки?

— Не забыл, — Артур склонил голову, поняв, что дальнейшие разговоры бесполезны и Максима ничто не смягчит. — После того как Георгий подпишет бумаги, ты примешься за Ирину?

— Зачем? Мне она нужна живой и здоровой. Убивать ее нет нужды. Не догадываешься почему? Ну, как же! Включи воображение! — медленно, будто читая ребенку на ночь сказку, Максим начал объяснять: — Ирина станет владелицей «IrVi Group» после того, как господин Заимис благородно передаст ей акции, доставшиеся ему в наследство от Марты Азаровой. Бедняга, он, оказывается, мучается, переживает оттого, что компания перешла к нему столь трагическим образом! А еще через некоторое время милиция обнаружит, что именно Георгий Заимис избавился от Виктории и Марты. В общем, сделал все, чтобы завладеть «IrVi Group», но не рассчитал своих душевных сил. Совесть его замучила. Он ведь даже пить начал после того, как подстроил аварию, в которой погибла Марта. Любой работник в компании подтвердит, что Георгий Юстинович не просыхал после ее смерти. Не так ли? — Максим повернулся к довольному Карулину. — Видишь? Вадим со мной согласен, а с ним согласятся и сотрудники органов. Продолжим. Господин Заимис отчаялся, раскаялся, подписал бумаги о передаче «IrVi Group» Ирине Линдерман, потом, весь в слезах, нацарапал прощальное письмо, в котором признался во всех совершенных им преступлениях, и… повесился. Или застрелился. А может, и то и другое, для верности. Не смешно? Признаюсь, неудачная шутка. Но мы заболтались. Пора каяться.