Михаил Март - Принц с простудой в сердце

— Если Шестопал хранил свои картины под семью замками, то как же вам удалось сделать их экспертизу?

— Очень просто. Имущество банкира описано после его гибели. Шестопала отравили ядом. Очень мудреный состав. Лаборатории пришлось немало повозиться, прежде чем определили все его компоненты. Он действует через пятнадцать-двадцать минут после приема. Человек умирает от удушья, если вовремя не примет противоядие, которое нейтрализует действие компонентов. Вот акт экспертизы лаборатории и акт вскрытия тела Шестопала.— Лыткарин достал из портфеля бумаги и положил перед художником-арестантом.— Почитайте, очень любопытно. Там, кстати, есть фотография похорон банкира. Так что Добронравов не простой авантюрист, он способен и на мокруху, когда дело касается больших денег. Либо страх перед разоблачением. Ведь Шестопал многое знал о Добронравове, но он не стал бы его закладывать, а сам его раздавил бы как блоху.

— И зачем вы все это мне рассказываете, майор?

— Затем, что это и вас касается. Адвокат понял, что он в ловушке и не так много осталось у него времени на спасение. Он стал убирать всех свидетелей, в том числе и вашего сына, которого вы оставили на его попечительство.

— Бориса?! — Художник вскочил с места.

— Сядьте, Леонид Ефимович. Ни я, и никто другой уже не сможем помочь вашему горю.

Медведев побледнел и рухнул на табурет.

— На вашей даче найдена коллекция Федотова. Семь оригиналов и пять подделок. А внизу находился труп Бориса.— Лыткарин предъявил Медведеву фотографии мертвого сына.— Мне нелегко вам это показывать, но вы должны знать правду, а не выслушивать басни адвоката. Хотя вряд ли он может предположить, что мы вас нашли и уже обнаружили труп Бориса. Если бы не случайность, то его и вовсе могли не обнаружить. Полагаю, что Добронравов намеревался закопать его в саду и этим оборвать все нити.

Медведев долго смотрел на фотографию, и по его мускулистому лицу протекла скупая слеза.

— Что у него с его головой?

— Ударили бутылкой. Такая смерть всех устраивала. Вам сказали бы, что на дачу нагрянули бомжи или бандиты, нас хотели убедить в том же, чтобы мы не делали вскрытие, но врач сразу сказал, что рана не смертельна. Вскрытие показало, что Бориса отравили тем же ядом, что и Шестопала. Вот акт патологоанатомов и акт лабораторных анализов. Использовалось одно и тоже вино.

— Чистоплюй! Ножи и пистолеты не использует,— скрипнул зубами Медведев.

— А может, и использует. Это мы еще проверим. Его сообщники были убиты из пистолета.

— Вы знаете, где работает Кира Фрок? — спросил художник.

— Да. Во втором медицинском управлении. Она врач.

— Она не врач, а фармацевт. И заканчивала фармацевтическое отделение мединститута, а по своей новой должности занимается сертификацией импортных лекарств. Вот откуда берутся компоненты для яда.

— Вы хорошо информированы, Леонид Ефимович.

— Еще бы! Я десять лет работал на Додика. И по его милости сижу здесь. Это он устроил гонку с подделкой картины, на которой я засыпался.

— Хорошо, что вы понимаете, за что сидите. Копии с картин великих мастеров делать никому не возбраняется. Так что лишний срок вы за это не получите. А вот подмена копии на оригинал считается мошенничеством, но эту статью мы припасем для господина Добронравова. Так что, будем договариваться?

— Готов взять на себя Федотова, Шагала и Репина. На первый раз хватит. Могу написать чистосердечное признание. Но только постарайтесь сделать так, чтобы адвокат попал сюда, в мою колонию. Здесь мы с ним продолжим разговор. У вас же есть связи в управлении по надзору за исправительными колониями. Они же дали вам полномочия инспектора. Такая сделка вас устраивает?

— Вполне решаемая задача. Мне ведь его не жалко. Можете разбираться с ним своими методами с учетом вашего авторитета среди паханов и смотрящих. Считайте, что договорились.

— Тогда давайте бумагу и ручку. И еще: на всех копиях, которые я делаю, под слоем краски на грунте холста в правом верхнем углу стоят мои инициалы, размером в квадратный сантиметр. Это на тот случай, если адвокат захочет от меня откреститься и скажет, что заказывал копии у покойного дяди Пети из Барнаула или какого-нибудь другого покойника.

— Учтем.— Лыткарин выложил на стол стопку чистой бумаги и положил сверху авторучку.

Частный сыщик Трапезников начал наглеть не на шутку. Он решил, что ему все дозволено и явился прямо в дом Лапицких. Хорошо, что внизу находился только Артем и сыщику не пришлось его долго искать.

— Пора нам рассчитаться, Козья Ножка. Кажется, пробил тот заветный час, когда я наконец смогу получить свою долю.

— Ты мог бы назначить мне встречу, и мы поговорили бы на нейтральной территории, уважаемый Алексей Георгиевич. И потом, нам пока нечего делить. Ты не выдвигал никаких требований.

— Теперь они у меня есть, и ты способен их выполнить в считанные минуты, после чего тут же смыться. Паспорт на имя Этьена Сандани лежит у меня в кармане вместе с кредитной карточкой. Билетов на теплоходы и самолеты — сколько угодно, можешь вылететь за кордон хоть через час. Никаких проблем. Но если откажешься, то я прикую тебя наручниками к каминной решетке и вызову ментов. За твою поимку мне должность вернут в управлении, а ты пойдешь в зону лет на восемь.

Артем продолжал сидеть в кресле, сложа руки на груди, а Трапезников стоял в двух метрах, выложив на стол наручники. Из-за пояса брюк торчала рукоятка пистолета, которую Артем заметил, когда незваный гость откинул плащ и полез в задний карман брюк за браслетами.

— А почему такой воинственный тон! Я тебе пока ни в чем не отказал! Что ты хочешь, сыщик?

— Не так много. Ты наверняка знаешь, где старуха хранит марки и документы на них. Все что от тебя требуется, так это пойти, забрать их и передать мне. Пустяк! И разбежались раз и навсегда.

Артем не шелохнулся.

— От кого тебе известно о марках?

— Тебя это не касается. Твое дело — выполнять, если тебе свобода дорога. Ну?

— Нет, Трапезников, ничего ты не получишь. Меня трудно напугать. Плохо ты обо мне справки наводил.

Сыщик выдернул пистолет из-за пояса.

— А может, ты в ящик сыграть хочешь? Могу помочь. Убийцу не найдут. А таких как я не подозревают.

— Это точно. Таких сажают. Зря тебя оставили на свободе. Выстрелишь — ничего не получишь.

— Выстрелю, если не получу марки. А по-другому ты мне не нужен. Или ментам сдам. Сам выбирай. У тебя есть три варианта: марки мне, свобода тебе — и вся Европа у твоих ног. О других вариантах мы уже говорили.

— Пошел вон, грязный ублюдок.

Трапезников взвел курок, и тут же раздался выстрел. Грудь сыщика разорвало картечью, словно вместо сердца у него в груди был заложен динамит. Его отбросило назад, и он рухнул на пол. Пистолет остался зажатым в его руке. Смерть наступила мгновенно.

Артем вскочил и оглянулся. На боковой лестнице в длинной ночной сорочке с двустволкой в руках стояла Анна Дмитриевна. Из одного из стволов шел дым.

— Может быть, у меня плохой слух, но зрением Бог не обидел. Из этого ружья мой отец кабанов бил с тридцати метров и меня стрелять научил. Пригодилось…

— Зачем вы это сделали? Это же убийство!

— Не волнуйся, сынок. Обычная самооборона. Анна Дмитриевна села на ступеньки и поставила ружье рядом, прислонив его к перилам.

— Вы знали этого человека? — спросил Артем.

— Нет. Никогда не видела. Но он пришел с оружием в мой дом. А сейчас, заберите все, что лежит в его карманах, и позвоните Трифонову.

Артем повиновался.

Ничего не изменилось с момента выстрела до появления Трифонова и Куприянова.

— И кто стрелял? — строго спросил следователь.

— Я, Александр Иванович, стреляла. Ружье возле меня стоит. Оно тебе известно. На стене висело. Помнишь, как у Чехова? Если висит, значит, должно выстрелить рано или поздно. Можешь меня арестовать. Я готова. Только вот боюсь, что живой ты меня до каталажки не довезешь.

Куприянов осмотрел труп и обыскал его.

— Что произошло, Анна?

— Этот негодяй требовал от меня марки. Я обещала их принести, а он взял в заложники Вячеслава и держал его под прицелом. Мне сразу стало ясно, что он не оставит свидетелей в живых. Вместо марок принесла ружье. А что еще мне оставалось делать? Ждать, пока он выстрелит первым. Я защищала свой дом от вооруженного бандита, угрожавшего нам пистолетом.

Трифонов глянул на Артема.

Тот кивнул головой.

— Все так и было.

Трифонов повернул голову в другую сторону — возле буфета стояла Варя.

— Да. Я вошла в тот момент, когда бандит целился в Вячеслава Андреевича. Бандит отвлекся на меня, и в этот момент появилась Анна Дмитриевна. Только поэтому он не успел выстрелить.

Куприянов подошел к полковнику.

— Ну что, Алексан Ваныч, криминалистов вызывать?