Буало-Нарсежак - Хитросплетения (Сборник рассказов)

— Тихо, эй! Чтоб не слышала тебя!

Она издалека осмотрела флигель. Он представлял собой двухэтажный домик, все ставни которого были закрыты. Продолжением ему служило вытянутое низкое строение. Сесиль прошла позади зарослей бересклета и обнаружила другую сторону флигеля. Под навесом она узнала автомобиль дяди. Она отчасти была к этому готова. Тем не менее остановилась со смутной опаской.

— А он там? — спросила она собаку тихим голосом. — Ты-то должен это знать!

Она хотела бы постучаться в дверь, позвать. Может быть, дяде Жюльену стало плохо! Не говорил ли Морис, что у того был очень усталый вид? Флигель казался заброшенным. Сесиль медленно направилась к машине. Она следила за закрытыми ставнями, чувствовала себя все более неуютно. Но кто бы мог за ней наблюдать? Она была одна с собакой, а та выглядела абсолютно спокойной. Она быстро заглянула через заднее стекло автомобиля. Никого. Только шляпа на водительском сиденье, старая нейлоновая шляпа, которые носят охотники. Сесиль бесшумно вернулась назад, еще раз внимательно осмотрела молчаливый фасад, потом улыбнулась, потому что собака, нагнув голову, старательно повторяла все ее движения.

— Глупая я, — сказала она. — Ну не идиотка ли? Всегда выдумываю невесть что!

Она проследовала вдоль старинных конюшен с закрытыми воротами. Эта часть здания была повреждена. Потеки ржавчины спускались от водостоков, пачкая стену. За конюшнями располагался каретный сарай, ворота которого были изъедены червями. Сесиль подняла щеколду и приоткрыла одну из створок. Там находилась старинная карета, обитая позеленевшей кожей — та карета, в которой когда-то ездила богатая вдова по воскресеньям в Леже к мессе. Кузов накренился на деформированных рессорах. Мелкая пыль покрывала откидной верх. Но медные фонари целы и сохранили красивую форму. Сесиль вошла и тогда заметила, что осталась одна. Она поискала глазами собаку. Та стояла позади, и ее поведение заинтриговало Сесиль. Голова опущена, шерсть на хребте топорщится, она описывала метрах в двадцати от каретного сарая полукруг столь правильной формы, что казалось, будто она удерживалась на расстоянии каким-то невидимым барьером.

— Ну что… — сказала Сессиль. — Что с тобой?.. Пойдем.

Пес заскулил и попятился назад. Охваченная каким- то подозрением, Сесиль пробралась в сарай и заглянула внутрь кареты. Естественно, ничего. Неожиданно рассвирепев, пес начал лаять самым раскатистым, самым диким голосом. Сесиль поспешно вышла. Если дядюшка здесь, то что он скажет? Пес ходил туда-сюда вдоль таинственной линии, которую не мог пересечь. Поджав хвост между лапами, с оскаленными клыками, он походил на само воплощение ужаса, и Сесиль опасливо обернулась, словно ее преследовали.

— Шарик!.. Послушай… замолчи… Ты же видишь, что никого нет.

Но голос Сесиль дрожал. Она кинула взгляд на ставни флигеля.

— Тсс!.. Тихо.

Пес успокоился, как только Сесиль пересекла некоторую границу. Это было настолько любопытно, что когда молодая женщина вновь обрела хладнокровие, то решила сама во всем разобраться. Она сделала вид, что идет к каретному сараю. Пес попытался ее схватить и остановился как вкопанный, подогнув задние лапы. Он задрал голову вверх и издал длинный вой, от которого Сесиль пришла в ужас. Она поспешно повернула обратно.

— Здесь… Здесь… Тихо!

Что он увидел? Что он учуял? Уж не коляска ли его пугала?

Как глупо! Этой коляской не пользовались на протяжении десятилетий. А кроме повозки, в каретном сарае абсолютно пусто. Сесиль вернулась в замок. На этот раз пес бежал перед нею, свободный от каких-либо страхов. «Он боится кареты, — повторяла про себя Сесиль, — или чего-то еще, что имеет к ней отношение». Но ей даже не удавалось сформулировать какую-нибудь подходящую версию. Она больше не чувствовала себя в безопасности под защитой пса, поскольку, несмотря на свою силу, тот поддавался какому-то необъяснимому воздействию. Ее ночные страхи возрождались. А что, если дядя Жюльен внезапно покинул замок потому, что эта весть, приведшая собаку в ужас, делала замок непригодным для проживания? Чем больше она рассуждала, тем сильнее ее преследовала мысль, что дядюшка точно уехал, оставив свой автомобиль. Он ударился в бега. Причины, которые он привел Морису, не более чем отговорки. Подлинную же и единственную причину он оставил про себя. И тут она неожиданно подумала, что и другие части этого владения, может быть, окажутся такими же подозрительными; возможно, что и где-то еще она встретится с «воздействием». Сесиль была отважной, хотя и впечатлительной. В первую очередь она заставила себя обежать с собакой все комнаты в замке. Сесиль открывала, быстро осматривала буфеты, серванты, старинные шпалеры… Собака смирно дожидалась ее. Она обнаружила комнату дяди Жюльена, комнату холостяка, полную беспорядка. На маленьком письменном столе валялись курительные трубки. Совершенно очевидно, что дядюшка уехал со всей поспешностью. Пес, сидя в коридоре, ожидал Сесиль и, когда встречал ее взгляд, вилял хвостом. Сесиль обшарила весь дом. Оставался парк. Она вышла через заднюю дверь, но двигаться дальше вперед не решилась. Деревья казались такими большими, их крона такой густой, а полумрак подлеска таким глубоким, что ее решительность поколебалась. Она вернулась назад и уселась на солнышке на ступеньке крыльца. Собака вытянулась рядом с ней, положив морду между лапами.

Когда Морис вернулся, то нашел ее на том же самом месте сидящей, словно нищенка, со следами испуга на лице.

— Что ты тут поделываешь?

— Уезжать надо, — проговорила она.

— Уезжать!.. Тогда как здесь нам так хорошо. Деревушка прелестна, ты увидишь… Люди — да, согласен, я понимаю, что Жюльен сторонился их как чумы… Если бы ты видела, какие взгляды бросал булочник исподтишка!.. Что до тетеньки в табачной лавке, так та даже рта не раскрыла… Они, должно быть, видят во мне одного из Меденаков, какого-нибудь родственника «узурпатора»… Может быть, даже Агерезы их предупредили… Но у нас свои дела!..

— Уезжать надо, Морис.

— В конце концов, что с тобой происходит?

— Пойдем. Хочу тебе показать кое-что.

Она взяла его за руку и повлекла к каретному сараю. Собака семенила за ними. В двадцати метрах от строения Сесиль выпустила ладонь своего мужа.

— Хорошенько смотри.

Она пошла к широко распахнутым воротам. Пес, который шел около нее, резко остановился и оскалился, как будто собираясь встретиться с какой-то грозящей опасностью. Потом он отпрыгнул назад и стал долго лаять. Его челюсти клацали в пустоте. Шерсть на шее взмокла от пота. Сесиль вернулась к Морису.

— Видел? Ему страшно. Думаю, он нас на кусочки бы разорвал, захоти мы затащить его в этот гараж.

— Старая карета. Это все.

В свою очередь Морис сделал несколько шагов к воротам. Пес бушевал. Он крутился волчком, рычал, слюна текла от исступления.

— Не продолжай! — крикнула Сесиль. — Ты его с ума сведешь.

Морис развел руками.

— Не понимаю… Эта псина чокнулась.

— О нет! Он знает вещи, которых мы не знаем… И твой дядя тоже их знал… Поэтому-то он и уехал.

Морис, казалось, остолбенел.

— Мой дядя знал?..

Он разразился хохотом.

— Бедная Сесиль, тебя решительно нельзя оставить одну ни на час… Что ты еще себе втемяшила в голову? Уверяю тебя, что Жюльен — самый обычный человек. Усталый — это да. Страшно похудевший. Он чертовски постарел. Но за исключением этого…

— Тогда объясни.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? Когда у тебя такие нервы, это что, объяснимо?

Сесиль чуть было не ответила, что как раз это-то очень хорошо объяснимо. Она предпочла промолчать и отвела собаку в пристройку, которая служила ей конурой. У нее появилась мысль, которую она хотела перепроверить как можно скорее. Ей хотелось побыть одной, но не так-то легко удалось отправить Мориса.

— У меня не хватило времени до конца обследовать каретный сарай, — сказала она. — Может быть, если хорошенько поискать, мы бы и нашли то, чего боится Шарик… Я действительно чувствовала бы себя более спокойной.

Они поискали, обошли несколько раз карету, дверцы которой, разбухшие от сырости, уже не открывались.

— Фонари красивые, — заметил Морис. — Если бы дядя мог, то отдал бы их нам. Так и вижу их в мастерской…

Сесиль рассматривала землю.

— Может, там люк какой-нибудь? — предположила она.

— И что бы это изменило?

— Не знаю. Может быть, кто-нибудь здесь спрятался.

— Собака бы его обнаружила, можешь быть уверена. Нет, это не то. Поверь мне. Не будем ломать себе голову. Когда Жюльен вернется, он объяснит нам загадку, при условии, что таковая существует.

— Допустим, — сказала Сесиль. — Однако мне бы очень хотелось, чтобы мы сходили в парк вместе с Шариком.